Внук участника польского восстания 1863 г. Родился в семье
полкового врача в г. Владикавказе; окончил Владикавказское реальное училище
(1899) и Императорское Московское высшее техническое училище (ныне МВТУ им.
Баумана; 1907) со званием «инженера-механика». В 1902 г. за участие в
студенческих беспорядках была на 6 недель заключен в Таганскую тюрьму и затем
исключен на 1 год из училища. С 1907 г. работал на нефтепромыслах «Т-ва бр.
Нобель» в Балаханах под Баку. С 1914 – 1920 гг. – заведующий конторой
разведочных работ - управляющий дочерней нобелевской фирмой «Акционерное
общество подрядного бурения «Рапид» в Грозном. В 1920 – 1922 г. – заведующий
отделом промысловой механики Биби-Эйбатской группы промыслов треста «Азнефть».
В 1922 – 1925 гг. – инженер по промысловому делу в Главном управлении по
топливу, Главном горном управлении, Главном горно-топливном управлении ВСНХ. В
1925 г. - помощник (заместитель) заведующего Научно-техническим бюро Совета
нефтяной промышленности. В 1925 – 1929 г. – помощник (заместитель) заведующего
отделом промысловой и заводской механики ГИНИ.
21 ноября 1929 г. арестован Экономическим управлением ОГПУ и 18
марта 1931 г. Особой коллегией ОГПУ приговорен к расстрелу с заменой 10-летним
сроком концлагеря.
С июня 1931 по декабрь 1936 г. работал в специальных
конструкторских бюро ЭКУ ОГПУ (так называемые «шарашки») и «Болшевской трудовой
коммуне ОГПУ для беспризорников. В январе 1937 г. был отправлен в Ухтижемлаг
(Коми АССР), где работал конструктором ремонтно-механического завода до окончания
своего срока 21 ноября 1939 г.
После освобождения работал в Ростове конструктором механического
отдела Ростовской льночесальной фабрики, в годы войны работал в Уральской
алмазной экспедиции. В 1945 г. был приглашен в создаваемый Всесоюзный нефтяной
научно-исследовательский институт (ВНИИнефть), но из-за неснятой судимости не
был допущен в Москву.
С 1923 г. сотрудничал с Научно-издательским бюро Совета нефтяной
промышленности (редакцией журнала «Нефтяное хозяйство») в качестве редактора
книг, автора статей.
Из книги В.Н. Щелкачева «Дорога к истине» (М.: Изд-во «Нефтяное
хозяйство», 2007): «В Государственном научно-исследовательском нефтяном
институте было три отдела: отдел промыслово-заводской механики, которым
руководил Лейбензон; отдел геологии, которым руководил академик Андрей
Дмитриевич Архангельский, и отдел химии и переработки нефти, которым руководил
Сергей Семенович Наметкин. Когда я там работал, а это был 1928-й год,
академиком был только Архангельский, а Лейбензон и Наметкин были профессорами. Главным
инженером отдела промыслово-заводской механики был выдающийся инженер Василий Константинович Борисевич.
<…>Лейбензон вместе с Борисевичем каждый день обходили все лаборатории и
обязательно приходил в ту лабораторию, где работал я. <…> В.К. Борисевич глядел
на них и говорил: «Ну, мученики сидят». <…> Василий Константинович
Борисевич принимал участие в строительстве нового корпуса ГИНИ. Это
строительство было на углу Большой Калужской улицы и Донского проезда».
Из письма заместителя директора Всесоюзного нефтяного
научно-исследовательского института Б.Б. Лапука Председателю Совета Союза
Верховного Совета СССР А.А. Андрееву, 18 июня 1945 г.:
Инженер Василий Константинович Борисевич является крупным знатоком
нефтяного дела. Обладая огромным опытом производственной работы и работы по
сооружению экспериментальных установок для проведения научно-исследовательских
работ в области нефтедобычи (под его руководством строился бывший
Государственный Исследовательский Нефтяной Институт – ГИНИ), Василий Константинович
является чрезвычайно полезным для использования на работе во Всесоюзном
Нефтяном Научно-Исследовательском Институте…» (Из Ценрального архива ФСБ
России).
Из жалобы Л.К. Борисевич (жены) генеральному прокурору СССР, 1956
г.: «Мой муж, Борисевич Василий Константинович, по профессии
инженер-механик, до 21 ноября 1929 г. работал в Научно-Исследовательском
Нефтяном Институте в качестве члена Коллегии Института. 21 ноября 1929 г. муж
неожиданно был арестован органами ОГПУ СССР и заключен под стражу.
По окончании следствия по делу мужа дело его не было передано на
рассмотрение судебных органов, а было направлено на разрешение Коллегии ОГПУ. …
Таким образом муж оказался осужденным и ему не было предоставлено
возможности воспользоваться правом на защиту…
При свидании с мужем, уже после его осуждения, муж поведал мне
обстоятельства его осуждения и сообщил мне, что он вынужден был себя оговорить
под давлением следователей, проводивших расследование с явным нарушением
закона, путем применения физического воздействия (лишение сна и проч.).
Муж мой считал себя невиновным, и самопризнание им своей вины было
ничем иным, как вынужденным самооговором. …
После освобождения муж продолжал работать по специальности до 1950
г. и в 1952 г. умер.
Смерти мужа способствовал тот факт, что в 1950 г. его уволили,
очевидно, потому, что он имел судимость.
Несмотря на то, что муж мой умер, я все же считаю не только
возможным, но и необходимым просить о пересмотре его дела и о его реабилитации.
… Мои дети – дочь – конструктор завода и сын – доктор
географических наук и я вместе с ними вправе добиваться защиты доброго имени
мужа и отца. …» (из Центрального архива ФСБ России).
В.К. Борисевич в 1992 г. был реабилитирован.
Публикацию подготовил Ю.В. Евдошенко
