Как и многое другое в царской России, движение по почтовым трактам было строго регламентировано. Ежегодно выпускались «Почтовые дорожники Российской Империи», где, помимо специальных сведений (указатели городов, сел деревень, почтовых станций, расстояний между ними, характеристики дорог и т.п.), помещались «Правила для проезжающих на почтовых лошадях» и «Расписание в какое время, по сколько почтовых лошадей и в какие экипажи запрягать для проезжающих по обыкновенным дорогам».

Вот несколько любопытных извлечений из этих документов, датируемых 1852 годом:

«Проезжающие должны платить на станциях: за провозку — 12 коп.; за смазку колес у собственных экипажей, кибиток и телег— 6 коп., а прочих экипажей — 12 коп. На водку извощихам там, где существуют вольные почты, 6 коп. серебром».

«...В обыкновенные 2-х местные дорожные коляски, в брички, едущим вдвоем с одним чемоданом или 2-ми сундуками запрягать: с 1 декабря по 15 марта и с 15 мая по 15 сентября —. 4-х лошадей; в прочее время года —5-х лошадей...»

К этому надо добавить, что для проезда необходимо было получить специальный документ — подорожную. В ней указывались маршрут следования, имя проезжающего, количество подвод и лошадей, которые ему следовало поставить, порядок платы проезда и цели поездки.

Самыми популярными типами летних повозок в Казанской губернии, как и во многих других, были телега, коляски, кибитки, тарантасы и кареты. Телега относилась к очень простым и весьма древним четырехколесным безрессорным крестьянским или ямским повозкам незатейливой формы. Она чаще всего запрягалась одной лошадью и сохранила неизменными свои формы вплоть до сегодняшнего дня.

Коляска, будучи барской четырехколесной повозкой, имела рессоры и запрягалась в несколько лошадей. Чаще всего она была открытой, но иногда могла иметь половинчатый откидывающийся верх.

Кибитка в отличие от коляски была простой крытой повозкой типа телеги, имеющей крышу из кожи или грубой ткани, натянутой на дуги из прутьев. Кибитка чаще всего запрягалась тройкой лошадей. Несколько особняком среди колесных повозок стоял тарантас. Вот как описал этот вид транспорта известный писатель и знаток светской и провинциальной жизни граф Владимир Соллогуб в своей одноименной повести: «...Вообразите два длинных шеста, две параллельные дубины, неизмеримые и бесконечные, посреди них как будто брошена нечаянно огромная корзина, округленная по бокам, на концах дубин приделаны колеса...»

Зимой чаще всего пользовались санями и возками. Возок по сути своей был каретой на полозьях и предназначался для поездок на большие расстояния. В XIX веке он несколько растерял свою популярность и значительно уменьшился о размерах.

По распоряжению Екатерины II вдоль тракта были высажены берёзы на расстоянии четырех аршин (2 м 84 см) друг от друга, чтобы путники не теряли дорогу в снег и непогоду. Кроме того, деревья должны были предохранять тракт от заноса снега зимой. Поэтому на крестьян ближних к тракту сел легла еще одна повинность — высаживать березы и следить за ними.

В 1817 году специальным указом Александра I утверждены новые правила устройства почтовых трактов. Под дорогу отводилась полоса шириной 30 сажен (60 метров), из них 8 — 10 сажен для проезда, по 5 сажен на каждой стороне — для канав и придорожных березовых аллей, а остальную часть полосы, огражденной по бокам канавами, отвели для прогона скота. В местах, где тракт пересекал овраги и реки надлежало строить крепкие мосты, по болотам класть гати, а на трудных подъемах мостить камнем. Обычно этими работами занимались местные крестьяне или каторжники.

Таким образом, трактовая дорога представляла собой широкую накатанную грунтовку, возвышенную в середине и с канавами по обе стороны для отвода воды. Вдоль тракта вкапывались маленькие оградительные и большие верстовые столбы. Они устанавливались через каждую версту, при почтовых станциях, селениях и мостах.

На трактовой дороге было правилом строгое расписание. За определенное время ямщик обязан обернуться от одной станции до другой. Установлена была и средняя скорость для упряжек- троек. По пересеченной местности 10 км/час, по ровной 12 — 15 км/час. Между тем, ямщики разгоняли свои тройки сытых свежих лошадей по ровной дороге до 40 км/час.

Постоялый двор.

Обычно это был большой двор, чтобы вместить лошадей и экипажи, сарай для хранения сена и большой дом с кухней и несколькими комнатами для приезжих. Тут путник мог отдохнуть, переночевать или переждать непогоду, незамысловато и сытно пообедать, перековать и напоить лошадь, отремонтировать экипаж. Правда, зачастую состояние постоялых дворов оставляло желать лучшего: повсеместная грязь, клопы, несвежие запахи отпугивали высокородную и капризную публику, а неприхотливых офицеров заставляли в теплое время года ночевать в сене.

Вот как описывает постоялый двор классик Иван Тургенев в рассказе «Постоялый двор»:

«ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР, О КОТОРОМ МЫ НАЧАЛИ РЕЧЬ, БРАЛ МНОГИМ: ОТЛИЧНОЙ ВОДОЙ В ДВУХ ГЛУБОКИХ КОЛОДЦАХ СО СКРИПУЧИМИ КОЛЕСАМИ И ЖЕЛЕЗНЫМИ БАДЬЯМИ НА ЦЕПЯХ; ПРОСТОРНЫМ ДВОРОМ СО СПЛОШНЫМИ ТЕСОВЫМИ НАВЕСАМИ НА ТОЛСТЫХ СТОЛБАХ: ОБИЛЬНЫМ ЗАПАСОМ ХОРОШЕГО ОВСА В ПОДВАЛЕ; ТЕПЛОЙ ИЗБОЙ С ОГРОМНЕЙШЕЙ РУССКОЙ ПЕЧЬЮ, К КОТОРОЙ НАПОДОБИЕ БОГАТЫРСКИХ ПЛЕЧЕЙ ПРИЛЕГАЛИ ДЛИННЫЕ БОРОВА, И НАКОНЕЦ ДВУМЯ ДОВОЛЬНО ЧИСТЫМИ КОМНАТКАМИ, С КРАСНО-ЛИЛОВЫМИ, СНИЗУ НЕСКОЛЬКО ОБОРВАННЫМИ БУМАЖКАМИ НА СТЕНАХ, ДЕРЕВЯННЫМ КРАШЕНЫМ ДИВАНОМ, ТАКИМИ ЖЕ СТУЛЬЯМИ И ДВУМЯ ГОРШКАМИ ГЕРАНИУМА НА ОКНАХ, КОТОРЫЕ, ВПРОЧЕМ, НИКОГДА НЕ ОТПИРАЛИСЬ И ТУСКНЕЛИ МНОГОЛЕТНЕЙ ПЫЛЬЮ. ДРУГИЕ ЕЩЕ УДОБСТВА ПРЕДСТАВЛЯЛ ЭТОТ ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР: КУЗНИЦА БЫЛА ОТ НЕГО БЛИЗКО, ТУТ ЖЕ ПОЧТИ НАХОДИЛАСЬ МЕЛЬНИЦА; НАКОНЕЦ, И ПОЕСТЬ В НЕМ МОЖНО БЫЛО ХОРОШО ПО МИЛОСТИ ТОЛСТОЙ И РУМЯНОЙ БАБЫ СТРЯПУХИ, КОТОРАЯ КУШАНЬЯ ВАРИЛА ВКУСНО И ЖИРНО И НЕ СКУПИЛАСЬ НА ПРИПАСЫ. ДО БЛИЖАЙШЕГО КАБАКА СЧИТАЛОСЬ ВСЕГО С ПОЛВЕРСТЫ. ХОЗЯИН ДЕРЖАЛ ТАБАК НЮХАТЕЛЬНЫЙ, ХОТЯ И СМЕШАННЫЙ С ЗОЛОЙ, ОДНАКО ЧРЕЗВЫЧАЙНО ЗАБОРИСТЫЙ И ПРИЯТНО РАЗЪЕДАЮЩИЙ НОС,- СЛОВОМ, МНОГО БЫЛО ПРИЧИН, ПОЧЕМУ В ТОМ ДВОРЕ НЕ ПЕРЕВОДИЛИСЬ ВСЯКОГО РОДА ПОСТОЯЛЬЦЫ».

Пересыльный этап

В XVIII — XIX веках этапные тракты обычно совпадали с почтовыми. Если перегоны для лошадей составляли 20 — 30 вёрст, то и арестанты должны были за день проходить такое же расстояние. При обычном режиме движения заключённые шли два дня подряд, потом один день отдыхали в сельской тюрьме. Собственно, «этапом» назывался и пункт для ночлега (пересыльная тюрьма), и расстояние между этими пунктами, и сама арестантская партия вместе с конвоем.

Для обывателей тех веков дорожные встречи с заключёнными были весьма обычным делом. Встречаются воспоминания путников о том, что все ссыльные были в серых халатах, с наполовину обритыми головами. Часть шла в кандалах, с бубновыми тузами на спинах. Тузы были разных цветов: красные – убийцы, жёлтые – воры.

Путь в несколько тысяч вёрст заключённые шли закованными в кандалы и, кроме того, вместе с десятком других прикован к длинному металлическому пруту. На тюремном жаргоне этот прут назывался канатом. Выражение «путешествовать по канату» означало идти в сибирскую ссылку.

Некоторым удавалось бежать в пути. В деревнях после обхода солдатами знали о беглецах и сочувственно выставляли для них ночью еду, старые вещи, не запирали сеновалы. Жалостливый у нас народ. К празднику ходили милостынку творить к этапам: раздавали хлеб, пироги. От сумы, да от тюрьмы не зарекались.

Почтовая станция

Чтобы представить, что же такое почтовая станция — перечитайте цитаты из «Станционного смотрителя» Александра Сергеевича Пушкина:

«ДЕНЬ БЫЛ ЖАРКИЙ. В ТРЕХ ВЕРСТАХ ОТ СТАНЦИИ СТАЛО НАКРАПЫВАТЬ, И ЧЕРЕЗ МИНУТУ ПРОЛИВНОЙ ДОЖДЬ ВЫМОЧИЛ МЕНЯ ДО ПОСЛЕДНЕЙ НИТКИ. ПО ПРИЕЗДЕ НА СТАНЦИЮ, ПЕРВАЯ ЗАБОТА БЫЛА ПОСКОРЕЕ ПЕРЕОДЕТЬСЯ, ВТОРАЯ СПРОСИТЬ СЕБЕ ЧАЮ. «ЭЙ, ДУНЯ! — ЗАКРИЧАЛ СМОТРИТЕЛЬ, — ПОСТАВЬ САМОВАР ДА СХОДИ ЗА СЛИВКАМИ». ПРИ СИХ СЛОВАХ ВЫШЛА ИЗ-ЗА ПЕРЕГОРОДКИ ДЕВОЧКА ЛЕТ ЧЕТЫРНАДЦАТИ И ПОБЕЖАЛА В СЕНИ… ТУТ ОН ПРИНЯЛСЯ ПЕРЕПИСЫВАТЬ МОЮ ПОДОРОЖНУЮ, А Я ЗАНЯЛСЯ РАССМОТРЕНИЕМ КАРТИНОК, УКРАШАВШИХ ЕГО СМИРЕННУЮ, НО ОПРЯТНУЮ ОБИТЕЛЬ. ПОД КАЖДОЙ КАРТИНКОЙ ПРОЧЕЛ Я ПРИЛИЧНЫЕ НЕМЕЦКИЕ СТИХИ. ВСЕ ЭТО ДОНЫНЕ СОХРАНИЛОСЬ В МОЕЙ ПАМЯТИ, ТАКЖЕ КАК И ГОРШКИ С БАЛЬЗАМИНОМ, И КРОВАТЬ С ПЕСТРОЙ ЗАНАВЕСКОЮ, И ПРОЧИЕ ПРЕДМЕТЫ, МЕНЯ В ТО ВРЕМЯ ОКРУЖАВШИЕ. ВИЖУ, КАК ТЕПЕРЬ, САМОГО ХОЗЯИНА, ЧЕЛОВЕКА ЛЕТ ПЯТИДЕСЯТИ, СВЕЖЕГО И БОДРОГО, И ЕГО ДЛИННЫЙ ЗЕЛЕНЫЙ СЕРТУК С ТРЕМЯ МЕДАЛЯМИ НА ПОЛИНЯЛЫХ ЛЕНТАХ».

Что же сам смотритель? Это была тяжелая служба:

ЧТО ТАКОЕ СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ? СУЩИЙ МУЧЕНИК ЧЕТЫРНАДЦАТОГО КЛАССА, ОГРАЖДЕННЫЙ СВОИМ ЧИНОМ ТОКМО ОТ ПОБОЕВ, И ТО НЕ ВСЕГДА (ССЫЛАЮСЬ НА СОВЕСТЬ МОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ). КАКОВА ДОЛЖНОСТЬ СЕГО ДИКТАТОРА, КАК НАЗЫВАЕТ ЕГО ШУТЛИВО КНЯЗЬ ВЯЗЕМСКИЙ? НЕ НАСТОЯЩАЯ ЛИ КАТОРГА? ПОКОЮ НИ ДНЕМ, НИ НОЧЬЮ. ВСЮ ДОСАДУ, НАКОПЛЕННУЮ ВО ВРЕМЯ СКУЧНОЙ ЕЗДЫ, ПУТЕШЕСТВЕННИК ВЫМЕЩАЕТ НА СМОТРИТЕЛЕ. ПОГОДА НЕСНОСНАЯ, ДОРОГА СКВЕРНАЯ, ЯМЩИК УПРЯМЫЙ, ЛОШАДИ НЕ ВЕЗУТ — А ВИНОВАТ СМОТРИТЕЛЬ. ВХОДЯ В БЕДНОЕ ЕГО ЖИЛИЩЕ, ПРОЕЗЖАЮЩИЙ СМОТРИТ НА НЕГО КАК НА ВРАГА; ХОРОШО, ЕСЛИ УДАСТСЯ ЕМУ СКОРО ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕПРОШЕНОГО ГОСТЯ; НО ЕСЛИ НЕ СЛУЧИТСЯ ЛОШАДЕЙ?.. БОЖЕ! КАКИЕ РУГАТЕЛЬСТВА, КАКИЕ УГРОЗЫ ПОСЫПЛЮТСЯ НА ЕГО ГОЛОВУ! В ДОЖДЬ И СЛЯКОТЬ ПРИНУЖДЕН ОН БЕГАТЬ ПО ДВОРАМ; В БУРЮ, В КРЕЩЕНСКИЙ МОРОЗ УХОДИТ ОН В СЕНИ, ЧТОБ ТОЛЬКО НА МИНУТУ ОТДОХНУТЬ ОТ КРИКА И ТОЛЧКОВ РАЗДРАЖЕННОГО ПОСТОЯЛЬЦА. ПРИЕЗЖАЕТ ГЕНЕРАЛ; ДРОЖАЩИЙ СМОТРИТЕЛЬ ОТДАЕТ ЕМУ ДВЕ ПОСЛЕДНИЕ ТРОЙКИ, В ТОМ ЧИСЛЕ КУРЬЕРСКУЮ. ГЕНЕРАЛ ЕДЕТ, НЕ СКАЗАВ ЕМУ СПАСИБО. ЧРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ — КОЛОКОЛЬЧИК!.. И ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ БРОСАЕТ ЕМУ НА СТОЛ СВОЮ ПОДОРОЖНУЮ!.. "