Из жизни армейского офицера, отца бухгалтера Волгина вой
…Алексей то смотрел вниз, на чёрную полосу асфальта под окнами многоэтажки, стоявшей возле оврага, то переводил взгляд на небольшую церквушку на холме через овраг – вот же она, рукой подать! Да не дотянуться… Широкий овраг скрадывал расстояние, а редкие прихожане, семенившие в церквушку, порой равнодушно кивали в ответ чудаковатому человеку в окошке, размахивавшему белой тряпкой…
И Алексей, бывший бравый армейский офицер, убеждённый атеист, запертый женой и дочерьми – старыми девами в этой комнате, вновь переводил взгляд на плывущую сквозь пелену слез полосу асфальта под окном, моля Всевышнего лишь об одном: «Господи!!! Если ты есть на свете!!! Молю, дай мне силы упасть так, чтобы разбиться насмерть!»
...Давний друг Алексея, тоже отставной офицер, был на лечении в госпитале, когда узнал печальное известие. И уже не мог уснуть спокойно – переживал, поскольку чувствовал и свою вину в случившемся. Ну почему не стал он «бить во все колокола», почему не обратился в органы внутренних дел, в следственный комитет, в прокуратуру? Да хоть в тот же военкомат?! Решил, что ничего не докажешь? Что это дело семейное? Или же попросту не захотелось самому лишних волнений и неизбежной при этом нервотрёпки, связанного с ней повышенного давления, головных болей и бессонных ночей? А теперь – вот они, эти бессонные ночи, наяву… Беспокойные. И вспоминается всё в деталях, которые теперь приобрели ясность и чёткое значение, которых не хватило в своё время для принятия правильного решения…
Бухгалтер Полька
Полька была старшей дочерью Алексея. Офицер, он не один год служил в Группе советских войск в Германии. Понятно, что семья была весьма обеспеченной. Женская «половина» – жена и обе дочери не привыкли особо утруждать себя работой. Главное – суметь попросить или же «правильно взять» деньги у отца. Однако когда он вышел на пенсию, то стал перечислять её на свою «книжку» – в банк. И стал контролировать расходы.
Польке подфартило – её познакомили с предпринимателем, с которым они заканчивали один вуз, один факультет. Это оказало своё влияние на принятие кадрового решения – так Полька, едва закончившая курсы бухгалтеров, заняла должность бухгалтера. Получала и деньги в банке на всех сотрудников. И каждый раз, вернувшись из банка, она с неимоверной неохотой, с трудом пересилив себя, выдавала их…
Как-то Полька попыталась подписать у руководителя и скрепить печатью чистое платёжное поручение на перечисление денег – с отговоркой, что это про запас, пусть у неё лежит, вдруг придётся заменить с ошибкой заполненное. Но получила чёткий и категоричный отказ. И Полька на годы затаилась, старалась работать без нареканий.
Однако однажды «чёрт её дёрнул». Как-то утром она заехала к руководителю домой – подписать отчёт. И «смахнула» с тумбочки в прихожей в свой карман золотой перстенёк. Дочь руководителя положила его перед зеркалом – торопилась, собиралась на учёбу. Хватившись своего колечка, решила, что это игривый кот успел его столкнуть. Об ином домочадцы даже подумать не могли. Однако и более тщательные поиски колечка вечером были безуспешными.
Через несколько дней Полька под каким-то предлогом вновь напросилась – буквально на пару минут – к руководителю домой. Вечером того же дня на тумбочке, под газетой, обнаружилось утерянное было колечко… Пронзила мысль: «неужели Полька?». Не верилось, но иного объяснения не было.
А Полька, пользуясь тем, что ей был разрешён свободный график, устроилась подрабатывать в жилищно-эксплуатационную контору. Обещали взять даже на постоянную работу – если хорошо проявит себя. Полька очень хотела заполучить это место. Она с горящими глазами, захлёбываясь от зависти, вечерами рассказывала матери и сестре, сколько там получают, какие у них шубы и машины, по сколько квартир имеют и как за них практически ничего не платят. Достаточно задолженность по квартплате умело «раскидать» на всех квартиросъёмщиков. А когда должники проплатят по своим «жировкам», бухгалтеру требуется умно перебросить деньги со счёта на счёт – вот уже и как бы нет их, этих денег!
Полька рассказывала с упоением, как научились там «быть нужными» ещё со времён горбачёвских талонов на продукты питания и товары первой необходимости. Талоны эти противозаконно, но очень умело оформлялись «хорошим людям». Понятное дело – дружба с ними с годами не угасла.
Многоопытные, прожженные «жилищники» подсказали Польке, как лучше сделать то, о чём она мечтала уже многие годы. Тем более что момент был самый что ни на есть подходящий, нельзя такой упускать: у руководителя Польки парализовало отца, оказавшегося на грани жизни и смерти. Если бы это печальное обстоятельство не заслонило, не увело на второй план историю с колечком, то дальнейшие события – наверняка – развивались бы совершенно иначе. Однако жизнь не признаёт этих «если бы» да «кабы», не терпит сослагательных наклонений.
И Полька отчётливо поняла – настал её день и час, главное – не упустить момент. И она вновь примчалась к чуткому руководителю, только что вернувшемуся после бессонной ночи возле постели испускающего дух отца. Полька, вся в слезах и соплях, стала плакаться о том, что у неё отца тоже почти парализовало, а мать, расстроившись из-за этого, лежит, можно сказать, при смерти. А Полька сама вся в отчаянии, потому что её маленькая собачка изжевала подготовленные для банка, подписанные вчера платёжные поручения на перечисление денег. А это нужно сделать срочно, поэтому Полька ночью заботливо всё перепечатала, чтобы, подписав, сразу же отвезти в банк. Хотя и мать при смерти, нельзя задерживаться ни на секунду, скорее домой нужно...
Руководитель прекрасно понимал Польку.
Расчёт бухгалтера оправдался полностью. Спасибо сканерам и компьютеру, прекрасной копировальной технике, позволяющей осуществлять высококачественную цветную печать. Банковские реквизиты получателей платежей были изменены – хотя на каждой платёжке и была подпись руководителя, стояла печать. Именно эти «подготовленные» поручения якобы пожевала собака. Мятые и изодранные, эти документы были приложены к вновь отпечатанным платёжкам, которые бухгалтер Полька принесла на подпись. Так что руководитель, сверяя реквизиты, убедился бы, что всё совпадает. А то место каждой платёжки, где значилась расшифровка организации – получателя платежа и его назначение, было до нечитаемости «изгрызено-измочалено собакой».
Однако для подстраховки Полька, когда руководитель принялся просматривать документы, позвонила домой, коротко переговорила с сестрой, артистично изобразила «бесчувственность», граничащую с обмороком – так что пришлось всё бросить и помощь ей оказывать. Чуть ли не «скорую» вызывать…
А на следующий день «удручённая и измождённая» бухгалтер написала заявление на увольнение – дескать, работать больше не может, потому что нужно ухаживать за родителями…
Она нашла не только сочувствие, но и поддержку. Проклятия были потом…
…Отец Польки Алексей всё хвалился товарищу, что скоро исполнится его мечта и он поставит под окнами новенькую машину – подарок своим дочерям. На счёте накопилась уже достаточная сумма.
Однако жене Алексея и дочерям его совсем не по нраву было, что он иногда отправляет небольшие переводы своей сестре в Воронеж. А потом и вовсе «свихнулся» – завещал похоронить его там. «Это же какие транспортные расходы!» – шептались женщины на кухне…
Но деньги Алексея в банке были им недоступны, – снимать он отказывался.
Ушлые «жилищники» подсказали Польке и тут. Она убедила отца снять деньги и отдать их в долг под большие проценты. А потом, нагло обсчитав того, кому деньги давали, и отца своего обманув, она с сестрой и матерью подолгу, плотно закрыв за собой дверь, совещались на кухне, вырабатывая план, согласовывая действия.
Теперь деньги лежали у отца, нужно было лишь проследить, куда же он их частенько перепрятывает…
…Алексей и забыл уже, когда в последний раз ужинал в такой уютной домашней обстановке, в дружеской и беззаботной атмосфере с женой и дочерьми… Всей семьёй они собрались за столом в зале, женщины заботливо хлопотали, стараясь предвосхитить любое пожелание хозяина дома… А он всё пытался выяснить, что за праздник?
Жена была необычайно заботлива, а дочери – чрезвычайно учтивы и необычно веселы. Едва ли не любое сказанное слово служило причиной их беззаботного хихиканья. «Уж не замуж ли собрались?» – Алексей даже обернулся к двери, посмотреть, не пришёл ли кто?
Вкусно и плотно поужинав, Алексей окинул взглядом дочерей и жену, представляя их радостную реакцию на его горделивые слова, которые хотел произнести: «Через две-три недели, в выходные покупаю вам машину!»
Но вместо этих слов вырвалось: «ой, я сейчас вернусь, что-то в животе забурлило…». Алексей вскочил из-за стола и выбежал из комнаты…
На следующий день терапевт из поликлиники, пришедшая по вызову лечить бывшего армейского офицера от диареи, долго выслушивала на кухне жену Алексея и его дочерей. Они убеждённо и единодушно уверяли, что «этот умом тронулся, и про диарею он всё насочинял». А сам бегает за ними по трёхкомнатной квартире то с тапками, то с топором, то плачет, то кричит, что они у него деньги украли…
В дальней комнате раздались крики, в дверь забарабанили.
– Видите!!! Опять!!! Оклемался!!! Мы уж его боимся!!! Поэтому в комнате заперли. Дверь там вовнутрь открывается. Он не заметил, что ручку двери со стороны комнаты мы скрутили, а снаружи гвоздь огромный в косяк заколотили. И дверь за ручку к этому гвоздю привязали. Не волнуйтесь, поесть-попить мы ему под дверь просовываем, крышечка от банки свободно проходит. У него это не впервой, только сейчас что-то не сразу «отпускает».
Доктор сочувственно повздыхала, прописала лекарства расплакавшимся, совершенно разбитым от переживаний за Алексея женщинам успокоительные препараты. Хорошие!!! То есть не те, которые недорогие, а те, которые действуют.
…Алексей, слух которого за время полного уединения обострился, прекрасно слышал, как раздался звонок в прихожей, лязгнув замками открылась входная дверь, и донёсся голос друга-сослуживца. Он не скрывал беспокойства: уж не случилось ли чего с Алексеем, не захворал ли? Почитай неделю не выходит на улицу, не звонит, сотовый не берет, к городскому телефону не подходит… А у него ведь большие планы на выходные, просил помочь…
Алексей собрал все силы и стал громко, дико громко, безумно кричать, моля о помощи. И набатом, словно железякой по рельсу, барабанить в дверь…
Так ему казалось. А до прихожей доносились лишь поцарапывания, стоны и всхлипывания…
Друг Алексея неловко потоптался в дверях, выслушивая жену сослуживца и его дочерей, которые наперебой объясняли, что Алексей заболел. И дочерям даже пришлось отпроситься с работы, чтобы ухаживать за отцом. Потому что он совсем ослаб, ничего не ест, видеть никого не хочет, ни с кем не разговаривает, а только плачет и постоянно ворошит вещи в комнате. Всё какие-то деньги ищет, хотя сам их – до копейки – сестре своей, проходимке этакой, в Воронеж отправил. Уж это они точно знают!
Удивлённый друг хотел сказать про машину, которую Алексей уже заказал в автосалоне для дочерей своих, просил помочь забрать, как придёт… Но осёкся, потупив взор: дело-то семейное…
Утомившись слушать причитания женщин, он, погрустнев, проговорил:
– Вы передайте Алексею, что я через неделю в госпиталь ложусь, потом не смогу ему помочь… – И ушёл. На сердце было тягомутно.
Громко захлопнулась дверь, гулко отдавшись в мозгу Алексея пустотой и безысходностью, страшно сдавившей виски…
…Алексей, всю жизнь бывший ярым атеистом, воззрился на храм и, наверное, впервые в своей жизни перекрестился. Прошептал: «Господи!!! Если ты есть на свете!!! Молю, дай мне силы…» – Придвинул к окну стул и взобрался на подоконник…
…В жилищно-эксплуатационной конторе, где без единого замечания уже не первый год трудилась Полька, с большим сочувствие отнеслись к тому, что она, их главный бухгалтер, срочно увольняется, не доработав до пенсии всего лишь месяц «с хвостиком». Ей нужно было неотложно везти свою мать на лечение в столичную клинику, да и самой здоровье подправить. Так сразила их нелепая смерть отца…
…Полька ликовала от счастья: опять всё удалось как нельзя лучше! И, счастливая, довольная собой, похвалялась сестре и матери, как гладко всё прошло. В кураже, весело и непрестанно болтая и хохоча, она нервно ходила по квартире, лузгая крупные, чёрные до смолистости семечки. Одна из них, впившись остреньким носиком, застряла в горле. Да так, что Полька не могла не только слова сказать, но и вздохнуть. Инстинктивно подбежала к распахнутому окну, из которого виднелась небольшая церквушка на холме через овраг – вот же она, рукой подать! Да не дотянуться…
Глаза Польки всё расширялись… Пока не застекленели. Она тихо и бесшумно осела на пол…
А в зрачках её словно отпечаталась небольшая церквушка на холме через овраг…
21.06.2016