Басня

Столь многие есть пути,

Невемо по какому пойти.

Помышленья столь многие есть,

Невемо, что и подумать.

Так изъяснясь посредством внятных слов,

Один поэт, должно быть, стихотворец,

Заради муз оставивший торговлю,

Посетовал на ловлю,

Из уз и пут высвобождая свой улов.

То были мыши, Ваша честь,

Или други какие звери,

Коих он мог бы предпочесть,

В том не был сам поэт уверен.

И много сыщется голов,

В коих уверенности несть.

А мышки из углов

Глядят или подмышки –

Так все равно им неча есть.

Изустна версия иного витгенштейна –

На ней еще и позвонок сломаешь шейный!

Покуда следуешь за мысью-то по древу,

Паскуда скачет то направо, то налево.

Здесь басни не найти, одна мораль.

Скажи, мой глюпый дочь, зачем ты так ораль?

Тут воли не обресть, зато покой с глаголем,

Покой и боли

Здесь

На выбор нам даны.

Скажи, мой дерзкий дочь, зачем ты недоволен?

Хоть в руце смерть в чужой,

Ты выбери болесть.

Ах, фатерхен, не будьте вы ханжой,

Затем, что выбор наш неволен.

Я "Рцы!" ему рекла,

Я слушать захотела

На языке реклам чужие голоса,

Да боком вышла месть.

И вот болеет тело, уже межой,

Меж тут и здесь.

Я слышу голосок,

Не низок, не высок,

Он говорит: "таут", ошибка вышла, то есть,

На языке иврит и всё стучит в висок:

Кто в тереме живет?

И

Дома ли хозяин?

Но в словаре моем вдруг стало много слов

Излишних, и уста мои устали. "Минхерц, –

Я б молвила ему, – поди-тко ты на заин!

Ужель не вижу я, ты пег или солов". А заин – тот же хер.

Но голос мой умолк.

Я слышу голоса. Я вру. Я вижу их. Я рву

На темени своем волосья и рассыпаю по ковру

Я темени волосья.

И, видя в этом толк,

Все то, что "я" звалось, я

Поныне "я" зову.

Из "я" на зов идет потешный полк.

И веку волк, и человеку вол,

И воз чела – навоз, мои зольдаты,

От слова "золь", дешевый. Как заплаты

На латы вам, поставят даты.

А полк осадой станет по стенам

Под сенью книжных полок,

Изъяны стен сокроет войлок,

И две мортиры, волок применя,

Доставят и наставят на меня,

Насадят сад, и он упьется пойлом

Воды огня.

Но я тогда как мышь, наскучив миром,

Уйду глубоко в сыр земной,

И только Ты, любитель дыр,

В дыру последуешь за мной.