Анатолий Синёв
Родился Анатолий Николаевич Синёв в селе Истлеево. В разные годы окончил Сасовское железнодорожное училище, а затем Рязанское художественное. Позже Коломенский пединститут и Православную Духовную семинарию. В настоящее время иерей отец Анатолий служит настоятелем храма Успения Божьей Матери в селе Огарево-Почково.
Из опубликованного.
"Призыв" из Сасова
от 12 апреля 2011 г
№39 (14179)
На исповеди
Сегодня сгорбленной старушкой
Она на исповедь пришла
И прошептала мне чуть слышно:
"Грешна, мой батюшка, грешна".
Гляжу и будто каменею,
И сердце защемило вновь:
Я в этой дряхленькой старушке
Увидел Божию любовь.
Весь облик этой старицы
Был словно тень - ни дать, ни взять,
Но излучала она явно
Собой святую благодать.
Глаза светились добротой,
Лицо, иссушено весьма,
Напоминало оно мне
Икону древнего письма.
Жизнь прожита, она стоит
Сейчас у смертного порога,
Но не иссякла в ней любовь
И вера в истинного Бога.
Жизнь у неё была трудна -
Война и умершие дети,
Но не впадала никогда
Она в унынья сети.
Все с терпеньем выносила
До последних дней,
Оттого и воссияла
Божья правда в ней.
Опубликовано 30.05.2012 г
Ниже публикуются стихи,
переданные на сайт автором 4.06.2012 г..
Стихи приводятся в авторской редакции.
Прости им, Господи прости
Как всякий смертный и простой,
Господь был кроток и раним.
В тот день на ослике с толпой
Иисус входил в Иерусалим.
Земной лицом небесный ликом,
Его - царя, народ встречал
И, сотрясая воздух криком,
Под ноги ветви пальм бросал.
Но те же люди в час другой,
И словно требуя расплаты
За ликование в те дни,
Кричали римскому Пилату:
"Распни Его, распни!"
Иисус с поникшей головой -
Так нам предания говорят -
Стоял пред злобною толпой
И только про себя шептал?
"Прости им, Господи, прости,
Не знают, что творят".
Осень
Как-то внезапно и сразу
Лето простилось с нами,
Вдруг повернулась осень
И зажглась кустами.
Что-то стучит по крыше
Что-то гудит в трубе,
И я один, как нищий,
Сижу в своей избе.
Гонит ветер листья
На север или на юг,
Улетают птицы,
Завершая свой круг.
Благовещение
Тихо в светлице,
Дева читает,
Склонилась слегка голова
Ангел Господень
С неба слетает,
И слышит Мария Слова:
"Сына родишь ты,
Будет он богом
Здесь на земле среди вас
Святая звезда
Загорится на небе:
Спаситель придет в этот час"
Дева в испуге,
Сердце трепещет,
Только и могла сказать:
"Да будет со мною
Воля Господня
И его благодать.
К 60-летию Победы
Память любви
Прошла, пролетела, как птица,
Как мимо окна прошла.
Любовь моя фронтовая
Без дома, без шалаша.
Ну что там дожди и метели -
Худые весной сапоги.
Образ твой милый доселе
Храню у себя на груди.
Были, конечно, и встречи
Разлуки не были без слез.
И все это не у дома
Не у своих берез.
Как мало мы были рядом,
Как мало глядели в глаза.
Мы видели ночью зарницы -
Это была гроза.
Был я два раза ранен,
Видел свою я кровь.
Был на вершок от смерти -
Спасала твоя любовь.
Война нас совсем разлучила,
Но помню весенний я сад.
Когда приходил к тебе в гости
В твой полевой медсанбат.
Где ты теперь Мария
И помнишь ли ты меня.
Любовь моя фронтовая -
Хранитель, от пуль и огня.
Сасово, 2005 г.
Памяти Сергея Есенина
Ни под пулями, ни под стрелами
Не стоял Есенин наш.
Темной ночью В "Англетере"
Как светильник он угас.
Чьей рукой и в чью угоду
Злая сила сотворила.
Наша роща золотая
В один час отговорила.
Прилетят к птицы с юга
Споют песнь весеннюю,
А на сердце будет больно -
С нами нет Есенина.
Сасово, октябрь 2005 г.
Сасово - 1947 г
Вот иду я по Сасову
Мне пятнадцать лет
Магазины не крашены
И конфет в них нет.
Мужички на лошадках
Разъезжают по улицам -
Простота и простор
И приволье курицам.
В полдень солнце июльское
Стекла рам золотит
Наступает сонливость
У прибрежных ракит.
Тянет ветер околышем
И прохладой от Цны,
Речка милая тихая
Охраняй мои сны.
И базары шумливые,
Помню я их "галдеж"
Выплывают из памяти,
Когда мимо идешь.
Поезда мои скорые,
Помню я их до дня,
От вокзала Сасово
Уносили меня.
Были встречи сердечные
Вон у тех же берез,
И расставания светлые
Ну, конечно, без слез.
Были грозы метели,
Были ясные дни
И журавли улетевшие -
Души их помяни.
Мое милое Сасово
В нем прекрасный народ,
Никогда я не кину камешек
В твой родной огород.
Будут ветры, морозы,
Будут яркие сны,
Будут встречи прекрасные -
Подожди до весны.
г.Сасово 22 января 2008 г.
Памяти Св. Серафима Саровского
Смиряет ночные звуки
Притихший саровский лес.
Молится старец Богу
Молитва слышна окрест.
Молит он Господа Бога
Силой своей души.
О людях грешных, убогих
В этой лесной глуши.
"Прости им, Господь, прегрешенья
В нынешнем веке. Аминь."
И падают слезы честные
На холодный камень.
Успенский храм с. Огарево-Почково 12 октября 2009 г
Опубликовано 4.06.2012 г
Из опубликованного
"Призыв" из Сасова
от 24 апреля 2011 г
№43 (14183)
Колокол с малиновым звоном
Колокол в нашей Истлеевской церкви был удивительно красивый: большой и всегда, как новый, чистый, серебристо-золотистого цвета.
По нижнему его краю шла широкой лентой надпись на церковно-славянском языке выпуклыми буквами, и мне не дано было, тогда ребенку, полностью прочитать этот текст, но как я сейчас понимаю, это было короткое изречение из Евангелия со словами Спасителя.
Достоинство колокола нашей церкви, помимо его красивого и внушительного вида, заключалось в том, что он обладал очень мягким, как тогда говорили, "малиновым звоном" и продолжительностью звука с понижением до бесконечности. Мне всегда думалось, что с одного удара он будет гудеть целый вечер.
Мелодия колокола и продолжение его гудения, всегда была печальной и жалостливой, от этого мнехотелось плакать.
Своим заунывным звуком он словно предвидел свою трагическую судьбу.
Особенно печальный звон у колокола был зимой, а зимы тогда были снежные и морозные, когда с вечера и уже затемно начинала разыгрываться метель, поднимался сильный ветер и бросал в окна охапки снега. На улице начиналась круговерть. Деревенские домишки с шапками снега на крышах замирали от разгула штормовой погоды.
Люди в домах вели себя сдержанно, старались не шуметь и разговаривали между собой полушепотом - "ой, что-то будет".
Бабушка моя Настасья зажигала свечку и начинала молиться перед иконами. "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий наш! - слышался ее тихий и сердечный голос. Помоги и спаси всех, кто сейчас едет или идет. Преподобный Николай Угодник Божий! Не лай добрым людям заблудиться и сойти с пути. Пресвятая Божия Матерь! Утеши сирот и нищих, не покидай их своей заботой и святым Покровом".
На улице становилось очень темно, луна уходила в облака, и за окном ничего нельзя
разглядеть.
Вот в это-то тревожное время колокол и выполнял свою спасительную роль, подавая на всю округу призывные звуки, чтобы люди, заблудившиеся в пути, могли выйти на этот звон.
Колокол сам звонить не мог, для этого в церкви был звонарь, его звали Лазарь, и он был совершенно слепой. Его так и звали «слепой Лазарь». Ему было в то время лет 45, был он невысокого роста, с большой черной бородой, с лицом благообразным и смиренным.
После того как коммунисты разорили церковь, слепой Лазарь оказался не у дел и ходил побирался.
И моя бабушка всегда говорила: «Толя, слепой Лазарь пришел, отнеси ему хлеба», и я выходил за ворота и клал в его холщовую сумку кусок хлеба. За это он меня гладил по голове соей теплой и большой рукой.
Еще до разорения, когда церковь действовала, мы, ребятишки, по великому разрешению слепого Лазаря поднимались вместе с ним на колокольню и звонили утреннюю службу, слегка уцепившись за его руку и не мешали ему звонить, - считалось, что мы звоним. Это для нас, ребят, было большой гордостью. Возвращаясь домой после службы, я говорил маме: «Мама, я сегодня вместе со слепым Лазарем звонил службу».
Для меня было большой загадкой в то время, каким образом слепой Лазарь в сильную пургу, один, без всякой помощи, находил дорогу от своего дома к храму, взбирался на колокольню и звонил.
И еще, он за всю свою долгую работу в церкви ни разу не опоздал к службе, ни на утреннюю, ни на вечернюю.
В его бедном жилище и часов-то не было, да хотя бы и были они, он все равно не увидел бы ничего.
Сочетания звонами колоколов, от большого до самого малого, он производил строго по канонам церковного богослужения.
Вес большого колокола составлял примерно 70 пудов.
Я видел, когда сбрасывали колокол, он стремительно летел к земле, сокрушая в своем падении выступавшие у колокольни бордюры и отливы.
Когда он упал, то народ, стоявший поодаль, кинулся к нему смотреть.
Подошел я к колоколу только на другой день. Он лежал на земле такой большой, но беспомощный, как больной человек, обезображенный своим падением; язык колокола при ударе о землю отвалился, на одном боку виднелась широкая вертикальная трещина – снизу и до половины колокола.
Жалко мне было видеть его разбитым, глаза мои наполнились слезами.
Долго колокол лежал около колокольни, потом его увезли в Сасово.
Мой родной дядя Кулашов Яков Васильевич был в молодости певчим на клиросе в нашей Истлеевской церкви, освященной в честь Казанской иконы Божией Матери. Он очень много мне рассказывал о церкви, особенно о церковной библиотеке, где много хранилось древнейших книг с описанием библейской истории, а также жития пророков и апостолов. Была книга и с описанием истории нашего села. В частности, и о колоколе дядя много рассказывал. Оказывается, секрет певучести и чистого звука нашего колокола заключался в том, что помимо меди и олова в его составе большая часть приходилась на долю серебра. Оттого и звук был серебряно-малиновый.
Иерей Анатолий (Синев)
Опубликованное
"Призыв" из Сасова
№141(14436) от 27.11.2012г
Моим
однокашникам
по Рязанскому
художественному
училищу
Все мы были когда-то у ног Аполлона
И старались в мечтах ему стать на плечо.
Проза жизни нас разметала по свету,
И на божьих плечах стало нам горячо.
Опустились пониже абы хлеб заработать,
О мечтах позабыли даже думать во сне.
Только изредка нас на этюды потянет,
Когда снег голубой вдруг сойдет по весне.
Воспоминание об осени
Тот, кто любит осень,
Пушкину сродни.
Увяданье парка и короче дни.
За окном рябина
Красная грустит,
Быстро паутина
По ветру летит.
Осень золотая,
В небе - журавли.
Увидать бы снова
Прелести твои.
Перестройка
Перестройка, перестройка -
Наломали много дров,
Повалили все спирали
В вертикалях между снов.
Каждый день бежим за хлебом,
Хлеб вчерашний вздорожал,
А кефир, сырок творожный
К спекулянтам убежал.
Закурить бы - нету спичек,
Хоть цигарка на двоих,
Захотел бы съесть яичек,
Нет куриных, никаких.
Сваришь щи, а соли нету.
Чай заваришь лебедой.
Полететь бы на планету,
Где разводятся с бедой.
Вот и скажешь поневоле:
"Народ нечего пытать,
Надо было все вначале
На собаках испытать".
