Экскурсовод Сысоева С.В.

Статский советник Николай Иванович Кривцов (1791–1843) – старший брат декабриста Сергея Кривцова, участник войны 1812 года, лишившийся ноги в сражении под Кульмом на глазах у самого императора Александра I, – родился в Орловской губернии, служил в гвардии, работал при русском посольстве в Лондоне. Взоры русской аристократии в тот период были обращены к Англии, которая воспринималась лучшим в Европе образцом сочетания консервативных и прогрессивных элементов в праве и во всей культуре. Поэтому идеи, обычаи и быт англичан не могли не оказать на Кривцова, несколько лет жившего в Лондоне, решающего воздействия. В России Кривцов являлся членом литературного кружка, в который входили Н.М. Карамзин, В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, А.С. Пушкин.

Вернувшись из Лондона в Россию, Кривцов женился на Екатерине Федоровне Вадковской и был назначен губернатором в Тулу, став одним из участников движения за придание Куликову полю статуса мемориала. Однако, обладая острым умом, европейскими знаниями и сильным, но вспыльчивым характером, Кривцов с трудом приживался в провинции, где часто царили глупость и невежество. Поэтому вскоре из Тулы он был переведен губернатором в Воронеж, затем в Нижний Новгород и, наконец, потеряв все должности одну за другой, в 36 лет остался не у дел и поселился в Тамбовской губернии при сельце Любичи – в поместье жены.

К тому времени в России уже был известен пример использования в архитектуре английских мотивов – дворец Николая I «Коттедж» в Петергофе (1829). Кривцов же стал первопроходцем этого архитектурного направления в провинции, а его усадьба – образцом для подражаний. Хозяин Любичей оказывал большое влияние на соседей-помещиков: кому-то помогал возводить усадебный дом, чертя планы и наблюдая за строительством, кому-то – разводить сады и парки. Соседи его уважали, а местная власть почитала и побаивалась, приезжая в Любичи «на поклон» или из-за простого любопытства.

Кривцов был прекрасным оратором, умел горячо и выразительно говорить, но чувствительность своей души старался скрывать. Б.Н. Чичерин вспоминал: «Он наслаждался… деревенскою тишиною, и свободою…, и друзьями, которых он обрел в этой глуши. Здесь порою смягчалась и раскрывалась эта обыкновенно сдержанная, железная натура… Иногда, сидя вечером на террасе, в домашнем кругу, Кривцов говорил наизусть множество стихов из любимых им поэтов, некоторых лично ему близких, и вдруг, под впечатлением тихого и теплого летнего вечера, носящегося кругом благоухания, и поэтического настроения, вызванного обновленными в его памяти образами и звуками, этот с виду совершенно холодный человек заливался слезами». Самой большой привязанностью Кривцова была его единственная дочь, которую он боготворил. Все сходились во мнении, что умом и характером она была похожа на отца.

Кривцов производил впечатление не только умом и характером, но и неординарной внешностью. Он был высокого роста, имел атлетическое сложение, правильные черты лица, темные глаза, сверкавшие из-под золотых очков, и черные, коротко подстриженные волосы. Деревянной ногой-протезом, появившейся у него после войны 1812 года, он владел так хорошо, что не многие ее замечали.

В круг ближайших друзей Кривцова входили Боратынские и Чичерины, жившие неподалеку в своих усадьбах. Между Любичами, Уметом и Марой был ежедневный обмен если не посещений, то записок, писем и посылок. Из столиц друзья получали все новости культуры. Пушкин присылал Кривцову свои новые сочинения. Стихи Боратынского сразу становились известными в Маре. Из Москвы Павлов и Зубков извещали Чичериных обо всем, что появлялось в мировой литературе, присылая то последний роман Бальзака, то лекции Гизо, то сочинения Байрона. Издания пересылались из Умета в Любичи, из Любичей в Мару, а при встречах становились предметом обсуждений.

В Любичах останавливались Я.И. Сабуров, П.А. Вяземский, Н.Ф. Павлов. В 1835 и в 1839 годах, проездом с Кавказа, здесь гостил родной брат Николая Ивановича – декабрист Сергей Кривцов. В 1833–1841-х годах в Любичах часто бывал и поэт Евгений Боратынский.

Кривцов мечтал перенести все лучшие плоды европейской цивилизации на российскую почву. В его голове рождались смелые проекты, опережавшие время и воплотившиеся в жизнь десятилетиями позже. Среди них – освобождение крестьян от крепостной зависимости и построение железной дороги в Тамбовской губернии. Любопытно, что когда в 1869 году железнодорожный путь, соединивший Саратов и Тамбов, был все-таки проложен, он прошел через кирсановские земли Кривцова…

Так в глубокой русской провинции, среди беспредельных степных просторов Тамбовщины образовался оазис русской культуры, поддерживавший тесный связи с лучшими умами своего времени – Пушкиным, Дельвигом, Вяземским, Жемчужниковым и многими другими. Поистине 19 век был золотым веком для Кирсановского уезда. Еще в начале 20 века в управлении уездом участвовали потомки Боратынских – Михаил Михайлович Боратынский, Боде, Кишкины, в Маре жили дочери Сергея Боратынского – Анастасия и Елизавета. Славная фамилия Боратынских исчезла из летописи Кирсановской земли в 20-х годах 20 века с первой волной эмиграции. Революция 1917 года и последующая гражданская война стерли с лица земли и само имение Боратынских – Мару, «пленительную сень» которого не раз воспевал в своих стихах Евгений Боратынский, и изумительный парк, и архитектурное чудо имения – Грот, и даже, могильные камни на фамильном кладбище этого древнего дворянского рода, подарившего России и миру столько выдающихся людей…

12 октября 2011 года в сквере при пересечении улиц Карла Маркса, Мичуринской и Пензенской в городе Тамбове был открыт памятник замечательному русскому поэту первой половины XIX века, уроженцу Тамбовского края – Евгению Абрамовичу Баратынскому (19.02.1800 – 29.06.1844).