Свен Карстен: Путешественник не по торговым делам
Невил Ландлес так рано отправился в путь и шел таким бодрым шагом, что к тому времени, когда в Клойстергэме колокола начали звонить к утренней службе, он успел уже отойти миль на восемь. Изрядно проголодавшись, так как перед уходом только пожевал какую-то корочку, он решил остановиться в первом придорожном трактире и позавтракать. […] Отойдя [от трактира] на четверть мили, он остановился, не зная, что лучше — продолжать ли идти по большой дороге или свернуть на проселок, окаймленный двумя высокими живыми изгородями, который поднимался по веселому, поросшему вереском склону, и в конце концов, вероятно, опять соединялся с большой дорогой. Он решил в пользу проселка и стал не без труда пробираться по нему, так как подъем был крутой, а дорога изрыта глубокими колеями.
⯎ ⯎ ⯎
Вас никогда не интересовало, а куда же и по какой дороге отправился в своё путешествие Невил Ландлесс? И как так получилось, что преследователи его так быстро нагнали, причём, тоже пешком? Бежали они за ним, что ли? А откуда они тогда знали, в какую сторону бежать? Можно ли сегодня восстановить маршрут недолгого похода Невила, можно ли воочию увидеть то место, на котором преследователи взяли Невила Ландлесса "в клещи" и, так сказать, арестовали его? Или нам сегодня остаётся полагаться только на фантазию?
Давайте возьмём карту Кента того времени и прикинем, в какую сторону Диккенс мог бы отправить Невила. Представим самого юношу, сидящим над этой же картой в комнатке в доме каноника и раздумывающего, куда бы ему направиться, и при этом не заблудиться. Карта издана "Обществом по распространению полезных знаний" всего десять лет назад, то есть, она довольно точная.
К западу от Рочестера-Клойстергэма лежат Кентербери и Дувр. Оба города интересны сами по себе, но до побережья всего миль 50-70, и Невил пройдёт их за два-три дня. А он отправляется путешествовать на две недели. Что же потом, идти вдоль берега? Тогда уж проще сразу пойти на юг. Там в десяти милях будет Мэйдстоун, за ним станция железной дороги на Лондон и... и всё. Ничего интересного к югу тоже нет. А вот на восток...
В тридцати милях к востоку от Клойстергэма лежит столица метрополии, четырёхмиллионный Лондон. В том году Лондон всё ещё был крупнейшим городом мира, и он не мог не вызывать живейшего интереса у юноши, только что приехавшего из отдалённой колонии. Да, Невил уже видел Лондон мельком, но осмотреть его подробнее ему еще случай не представлялся. Через Рочестер-Клойстергэм проходит, кстати, почтовый тракт Лондон-Дувр, по которому ходят и омнибусы, что тоже полезно, хотя Невил и собрался идти пешком. Итак, будь мы на месте Невила, мы бы непременно отправились по Дуврской дороге на Лондон. И именно это мог ответить канонику Невил на вопрос, куда он собирается отправиться, какая цель будет у его пешего путешествия: Лондон.
И вот, ранним утром 25-го декабря 1842 года Невил Ландлесс выходит из дома каноника, поднимается на холм к развалинам монастыря (Рочестерский замок), сбегает по узкой и крутой тропке на берег реки (идти мимо дома Джаспера он не хочет) и по боковой лестнице взбирается на мост через реку Медвэй. На другой стороне реки лежит городок Струд, и вот оттуда-то можно начинать отсчитывать мили.
Часа два Невил шел бодрым шагом по подмёрзшей дороге, и "к тому времени, когда в Клойстергэме колокола начали звонить к утренней службе, он успел уже отойти миль на восемь." Утренняя служба в первый день Рождества начинается позднее обычного, из-за того, что предыдущей ночью прихожане не ложатся спать ранее полуночи. Скажем, было около девяти утра, когда колокола начали звонить (а в холодном воздухе звуки разносятся далеко, да и утро было тихое, ветер улёгся). К этому моменту Дердлс уже поднялся на башню, оценил повреждения, нанесенные ночным ураганом, спустился и разрешил бить в колокола ‒ старая и уже давно аварийная башня должна была ещё выдержать этот перезвон. Мистер Джаспер уже прибежал, полуодетый, к дому каноника и сообщил собравшимся там зевакам, что исчез его племянник. Более того, уже была организована группа по поимке Невила Ландлесса, возглавляемая Криспарклом и Джаспером. И группа эта уже отправилась по следу юноши, по той же самой дороге на Лондон ‒ и к моему до сих пор немалому удивлению, пешком.
Так куда же успел дойти Невил к девяти утра 25-го декабря 1842 года по дороге Дувр-Лондон? Посмотрим на карту, теперь уже другую.
"Боулзская" карта реки Темзы от её истока в Глочестершире до её впадения в море", составлена в 1816-м году.
Итак: ровно в девяти милях к востоку от Рочестера-Клойстергэма Дуврская дорога раздваивается ‒ точно как у Диккенса! Направо тракт резко поворачивает в сторону реки и проходит через городок Грэйвсенд, а левая дорога идёт полями. На карте это не обозначено, но левая дорога взбирается на холм Виндмилл-Хилл (около 90 метров высотой) ‒ опять-таки, точно как у Диккенса в романе.
Разумеется, сейчас этого почтового тракта уже нет, город Грэйвсенд разросся, от холма Виндмилл-Хилл осталось одно название, и он весь застроен коттеджами. Но развилка осталась. Почтовый тракт (его левый рукав) стал улицей Восточная Олд-Роуд, а из дороги, когда-то шедшей направо, получилось шоссе номер 226. И если мы от этой развилки отсчитаем четверть мили назад, мы окажемся на том же самом месте, где в 1842-м году стоял придорожный трактир ‒ в книге он назывался "У опрокинутого фургона", а в реальной жизни "Белый олень". Здание трактира стояло на этом месте начиная с 1603 года, и было снесено лишь в 1910-м, и было единственным придорожным трактиром в радиусе пары миль, так что, не вызывает сомнения, что именно оно и послужило прототипом романного трактира "У опрокинутого фургона". Список Пигота называет нам даже имя владельца трактира в 1840-х годах: Уильям Эдвард Колли.
Уильям был уроженцем Грэйвсенда, крестили его в 1801-м году, так что, в год, когда происходили события романа, ему было чуть больше сорока. Он был женат вторым браком на Марии Бронгер и как раз в конце июля 1840 года у них родился пятый ребёнок, получивший имя Френсис. Тем декабрьским утром, когда Невил Ландлесс ждал своих тостов и чая в трактире семейства Колли, Френсису было год и пять месяцев от роду и, без сомнения, он-то и был тем описавшимся "младенцем, у которого одна ножка была в красном носке, а другая голенькая", и которого "шлёпала сердитая хозяйка" Мария Колли, урождённая Бронгер.
Сегодня на месте трактира "Белый олень" стоит ресторан, принадлежащий сети закусочных "Харвестер". Так что (с небольшой натяжкой) можно буквально "зайти в книгу" и пообедать почти за тем же столом, за которым сидел и Невил Ландлесс. И мистер Диккенс тоже! Его имение Гэдс-Хилл отстояло от трактира "Белый олень" всего миль на пять, а писатель, как мы помним, был любителем дальних прогулок.
С большой задержкой позавтракав в трактире Колли (а задержка эта требовалась для сюжета, она позволяла преследователям нагнать путешественника), "the uncommertial traveller" Невил Ландлесс отправился дальше по дороге на Лондон и через четверть мили дошёл до развилки. Левая дорога, взбиравшаяся на холм Виндмилл-Хилл, понравилась ему больше правой ‒ она шла между двух высоких живых изгородей, очевидно, сделанных из каких-нибудь вечнозелёных кустов, типа туи ‒ чья зелень в декабре, действительно, не могла не радовать глаз. "Дорога была изрыта глубокими колеями", поскольку не один Невил спрямлял тут путь. Так поступали многие возницы, следующие Дуврским трактом, и даже тяжело гружёные омнибусы тоже проезжали этой же дорогой, поскольку в нескольких милях далее, возле трактира "Старый принц Оранский", находилась их пересадочная станция.
Живые изгороди вдоль дороги появились тоже не случайно. Примерно в начале 1840-х годов лондонцы "открыли для себя" Грейвсенд как место отдыха в выходные дни, благо городок находился всего в двадцати милях от столицы. Виндмилл-Хилл стали благоустраивать, там появился небольшой парк Виндмилл-Гарден, действительно, огороженный вечнозелёными кустарниками. На вершине холма (силуэт которого оживляла ветряная мельница, стоящая тут с восемнадцатого века) был оборудован павильон с "камерой обскурой", позволявшей рассмотреть окрестности на много миль вокруг. Позднее там же появились летние павильоны с прохладительными напитками с названиями вроде "Тиволи" и "Бельвю", были проложены дорожки для прогулок и даже планировалось возведение какого-то мемориала жертвам Крымской войны, но во времена Невила Ландлесса всего этого великолепия ещё не было, а был просто поросший вереском склон холма, просёлочная дорога в обрамлении живых изгородей, да пара сараев и домиков.
Как всё это было, хорошо видно на старой гравюре (на самом деле, видно плохо, но кое-что разобрать можно). Однако, надо учесть, что художник с реализмом явно не перебарщивал. Вот увеличенная центральная часть этого рисунка:
Невил появляется из-за правого края гравюры (сама Дуврская дорога тут не видна, так как находится несколько ниже склона холма) и доходит до трактира "У опрокинутого фургона", он же "Белый олень" (обозначен у меня буквой A). Вот он, белеется из-за группы из шести растущих в ряд деревьев (буква В), больше похожих на пальмы, чем на нормальные английские дубы, пусть и молодые. В четверти мили от трактира находится развилка дороги (обозначена буквой С), а в промежутке ‒ ещё какие-то домишки, у которых мы видим только крыши, так как сами строения скрыты склоном холма. Видна высокая белая труба кузницы ‒ это тоже "литературное" здание, сохранившееся и до сего дня, а именно "кузница Джо Гарджери", одного из героев романа Диккенса "Большие надежды". Сегодня в этом здании расположен литературный музей.
Итак, Невил доходит до развилки, от которой одна дорога ответвляется на север (вглубь рисунка) и ведёт к городку Грэйвсенду (обозначена буквой D), а другая дорога идёт на зрителя и вверх по склону холма, поэтому она почти и не видна нам на подъёме. Я обозначил её буквой E, возле которой можно разобрать что-то вроде запряженного лошадьми дилижанса рядом с двухэтажным домиком. Дорога эта, действительно, окаймлена живой изгородью ‒ я пометил её буквой F. Рядом с дорогой мы видим странное дерево с двумя кронами (буква G), но не будем забывать, что художник, рисовавший это, реалистом не был.
На другом рисунке, сделанном с точки, лежащей за правым краем нашей первой гравюры, мы можем снова увидеть и шесть дубов в ряд (теперь они более похожи на нормальные деревья), и одинокое дерево на пригорке, как бы с двумя кронами (опять-таки, более похожее на нормальное), и двухэтажный домик рядом с шестью дубками. Теперь даже два домика, стена к стене (вероятно, второй рисунок был сделан парой лет позже первого). На холме видна и мельница, давшая название всей возвышенности. А вот трактир "Белый олень" нам не виден, он остался за правым обрезом рисунка.
Ещё один рисунок показывает нам совершенно точно, какой пейзаж видел Невил, когда оглядывался на своих преследователей. Это уже дальше по дороге через холм Виндмилл-Хилл: наполовину каменное, наполовину деревянное здание в центре рисунка ‒ это то самое строение, которое на первой гравюре выглядывает из-за дровяного сарая в левой части листа. Так же, тут хорошо заметно, что у дороги высокие обочины, и она лежит словно в этакой канаве ‒ а у Диккенса мы именно и читаем, что Невил "отступил к высокой обочине, чтобы пропустить" своих преследователей.
Так что, можно сказать, что вот примерно на этом месте, на котором на старой картине стоит одинокая селянка, и произошла драка Невила с возницей Джо.
"Когда все они вышли с узкого проселка на открытый склон и этот порядок не изменился, хотя Невил намеренно уклонялся то в одну, то в другую сторону, ему стало ясно, что эти люди чего-то хотят от него. Он остановился. Все тоже остановились.
— Чего вы ко мне привязались? — спросил он. — Что вы, шайка воров, что ли?
— Не отвечайте ему, — сказал кто-то, Невил не мог разобрать кто. — Лучше его не трогать.
— Лучше не трогать? — повторил Невил. — Кто это сказал?
Никто не ответил.
— Это хороший совет, кто бы из вас, трусов, его ни подал, — гневно продолжал он. — Я не позволю, чтобы меня вот так зажимали, четверо спереди, четверо сзади. Я хочу пройти вперед, и пройду, понятно?
Все стояли неподвижно, и он в том числе.
— Когда восемь человек, или четверо, или двое, нападают на одного, — заговорил он вновь, с нарастающей яростью, — этому одному ничего не остается, как только вздуть кого-нибудь хорошенько! И, видит бог, я это сделаю, если меня еще будут задерживать!
Подняв свою тяжелую трость, он устремился вперед мимо тех четверых, что преграждали ему дорогу. Самый рослый и сильный из них быстро перебежал на ту же сторону и, хотя получил жестокий удар палкой, ловко обхватил Невила поперек тела, и оба покатились на землю.
— Не троньте его! — негромко крикнул этот человек, пока они боролись на траве. — Пусть будет по-честному. Он против меня все равно что девчонка, да еще и мешок у него на спине. Не троньте. Я сам справлюсь."
Но, возможно, мы ошибаемся, и Невил отправился не по Дуврской дороге на Лондон, а в какую-нибудь другую сторону? Венди Якобсон в "Комментариях к "Тайне Эдвина Друда" меланхолично замечает, что
"Уже многие владельцы придорожных трактиров предлагали своё заведение в качестве образца для "Опрокинутого фургона", чья вывеска, вероятно, и представляла из себя деревянный фургон под парусиновой крышей. На вершине Струд-Хилла есть подходящий трактир "Карета и лошади", хотя если бы Невил вместо дороги на Лондон отправился бы на юг, через Мэйдстоун и Кентский лес, то на вершине холма Блюбелл-Хилл он бы нашёл таверну "Верхний колокол", отстоящую от Рочестера примерно миль на шесть."
Однако, тут не учитывается, что в романе трактир стоял у подножья холма, а не на его вершине. Возвышенность же Струд-Хилл не отстоит от Рочестера и на пару миль, да и Блюбелл-Хилл расположен слишком близко.
Что же касается вывески с "деревянным фургоном под полотняной крышей", то подобную в те времена имел чуть ли не каждый придорожный трактир, поскольку она была рекламой джина "CAB&COACH ENTIRE" производства "ASH BREWERY", как это видно на фотографии трактира "Красный лев", который и поныне стоит неподалёку от Кентербери.
Что ж, это, пожалуй, всё, что можно извлечь из пары предложений, которыми Диккенс описал недолгое путешествие Невила Ландлесса. Остаётся только в очередной раз удивиться той фотографической точности, с которой великий романист описывал виденное им всего лишь однажды 28 лет назад, да ещё раз сравнить текст романа с "волшебным сундуком, из которого чем больше черпаешь, тем больше в нём обнаруживается".
31.08.2017