Мистер Джаспер смугл лицом, и его густые блестящие черные волосы и бачки тщательно расчесаны. Ему лет двадцать шесть, но на вид он кажется старше, как это часто бывает с брюнетами. Голос у него низкий и звучный, фигура статная и лицо красивое, но манера держаться несколько сумрачная. Да и комната его мрачновата, и, возможно, это тоже на нем сказалось.

⯎ ⯎ ⯎

В своих предыдущих статьях я, как мне кажется, уже доказал (насколько это вообще возможно как-то доказать), что Джон Джаспер — новый человек в Клойстергэме, что он, самое большее, несколько месяцев как стал каноническим певчим в соборе городка, и очень недавно стал опекуном Эдвина Друда. Судите сами — настоятель собора, лицо, вообще-то, обязанное хорошо знать всех своих служащих, хоть и может опознать проходящего мимо хормейстера, но настолько нетвердо, что вынужден переспросить мистера Топа: "Кто это прошел, Топ? Мистер Джаспер?" Периодические "затмения" Джаспера, вызванные злоупотреблением опиумом, еще неизвестны в Клойстергэме — мистер Топ рассказывает об этой болезни Джаспера, как о чем-то новом. Далее, хормейстер практически незнаком с таким известным всем персонажем, как Дердлс, незнаком с аукционистом Сапси, никогда не видел Депутата, и вообще, он настолько неискушенный в церковной иерархии человек, настолько новичок в руководстве хором, что даже не знает, что должен не возглавлять, а замыкать колонну певчих, когда они входят в собор:

Спешат в ризницу певчие (они вечно спешат и лишь в последний момент натягивают свои ночные рубашки, как дети, увиливающие от постели); их вереницу возглавляет Джон Джаспер.

Тем не менее, новый хормейстер, по общему мнению (выраженному Эдвином в застольной беседе) "творит чудеса с хором" — то есть, является прекрасным учителем пения и музыки, в короткое (опять короткое!) время добившимся значительных успехов в хористике. Нижняя граница "Клойстергэмского периода" Джаспера, о которой мы можем твердо судить — это канун Сочельника предыдущего года, день, когда Дердлс слышал "призрак вопля" (по реакции Джаспера на рассказ Дердлса мы можем понять, что кричал и выл именно сам хормейстер). Девять месяцев — как раз тот срок, когда человек только-только обжился на новом месте и начинает укреплять знакомства и своё положение. То есть, за год до начала действия романа Джаспер в Клойстергэме еще не жил.

А вот Эдвин Друд — человек в городке не новый. Здесь жил и был похоронен его отец, здесь в школе мисс Твинклтон обучалась его нареченная невеста Роза Буттон, и Эдвин с Розой еще детьми ходили тут и там, взявшись за руки, гордые своей помолвкой. Эдвин хорошо знаком и с миссис Топ — до такой степени, что может даже поцеловать её почти по-сыновьи. А вот к новому опекуну Эдвин настолько еще не привык, что до сих пор называет его отстраненно "дядей", несмотря на требования Джаспера забыть про разницу в возрасте. Ни разу Эдвин не видел и опиумных "затмений" Джаспера, и не успел еще настоять, чтобы дядюшка "не носился с племянником, как с маленьким".

Тем не менее, несмотря на такое краткое (менее года) знакомство с Эдвином, Джаспер "души не чает в племяннике", что, согласимся, безосновательно и очень походит на притворство.

Где же обретался Джаспер до приезда в Клойстергэм? Человек он зависящий от опиума, курит давно, и содержательница притона уже успела сделать ему "множество трубочек". То есть, с большой степенью вероятности, до Клойстергэма Джаспер жил в Лондоне, причем (вспомним шествие хористов) с церковным пением дела не имел. Может быть, перебивался уроками пения? Да, может быть.

Принцесса Курилка (продолжим звать её так, хотя она никакая не "принцесса") является единственным в романе персонажем, который был знаком с Джаспером до Клойстергэма. И как раз тем персонажем, который, по её же собственным словам, знает Джаспера "получше, чем все эти преподобия вместе взятые". И эти знания Диккенс может донести до читателя только через прямую (или внутреннюю) речь старухи. Прислушаемся к ней:

— Тут сейчас прошел один джентльмен, сэр.

— Прошел, верно. Что вам от него нужно?

— Где он живет, не знаете?

— Где живет? А вон напротив. По той лестнице.

— Вот спасибо тебе, милый. Да ты потише говори. Шепотком. Как его звать-то?

— Фамилия — Джаспер. Имя — Джон. Мистер Джон Джаспер.

— А какое его занятие?

— Занятие? Поет в хоре.

— В горе?..

— В хоре.

— Это как то есть?

Из русского перевода этого диалога пропало несколько важных деталей, непереводимых из-за игры слов, употребленной Диккенсом. Английское слово "calling" имеет два значения: "профессия" и "прозвище". С сохранением смысла вернее было бы перевести так:

— Фамилия — Джаспер. Имя — Джон. Мистер Джон Джаспер.

— А есть у него еще прозвание?

— Призвание? Есть. Пение в хоре.

То есть, имя "Джон Джаспер" старухе не знакомо, не под этим "прозванием" знает она своего давнего клиента. А под каким-то другим, иначе и спрашивать не стала бы.

Точно так же не знакомо Курилке "призвание" Джаспера — пение в хоре. Слово "хор" ей вообще неизвестно, и она заменяет его другим, "spire" (шпиль) — даже не созвучным, и не имеющим, на первый взгляд, никакого отношения к пению. Как можно "петь в шпиле"?!

Тут надо сказать, что в русском переводе "пение в горе" гораздо лучше согласуется с тем, что нам известно про Джаспера — он в горе от невозможности жениться на Розе. Но в оригинальном диккенсовском тексте фигурирует именно шпиль, и ничто иное. Никаких других "шпилей" более в тексте романа нет, если не считать за шпили стойки кровати (spikes) в опиумном притоне, упомянутые в первом абзаце романа. Однако, Диккенс, очевидно, тщательно подбирал слова для диалога Дэчери и Курилки, и слово "spire" появилось тут неспроста.

Запомним это "пение у шпиля".

Но как долго Джаспер был посетителем опиумокурильни? Точного ответа в романе нет, но не дольше, чем опиумокурением занимается сама старуха — ведь она помнит Джаспера совсем еще новичком:

— А какой ты певец был, в начале-то! Свесишь, бывало, головку, да и поешь как птичка.

Заметим, что "как птичка" Джаспер (или как его там звали в то время?) "пел в горе" еще не зная Розу Буттон, и не испытывая к ней страсти. Если Джаспер, предположим, курит 3-4 года, то в начале его карьеры опиомана Розе было тринадцать лет, она жила в закрытом учебном заведении, Друд-старший был еще жив, а сам Джаспер еще не появился в Клойстергэме, ни как хормейстер, ни как учитель пения.

И это "пение как птичка" — единственное, что устами Курилки сообщает нам Диккенс о прошлом Джаспера. Много это, или мало? Написанное гением — это очень много. Вчитаемся в эту неслучайную фразу:

What a sweet singer you was when you first come! Used to drop your head, and sing yourself off like a bird!

Итак, Джаспер, мужчина лет двадцати пяти, обладающий сильным "низким и звучным" голосом, свесив голову на грудь, пел "как птичка", то есть — тонко, нежно и мелодично. "Sweet singer" — это значит "пел сладкоголосо". Пел, так сказать, соловьём, а не ухал филином.

А теперь попробуйте сами, сделав ваш голос "низким и звучным", петь тонко и высоко, но не вытянув горло и подняв лицо к небесам, а "свесив головку" на грудь, то есть — пережав голосовые связки. Ставлю новенькую гинею против затёртого дайма, что у вас ничего не получится. Больно уж неподходящая поза для пения. Звуки, рождающиеся в согнутом и пережатом горле не могут быть высокими и мелодичными даже у Карузо.

Но Джаспер же пел "как птичка"! А певчие птицы, как бы мы поэтически про них не выражались, в действительности, не "поют", а свистят! Попробуйте, не меняя позы, посвистеть, как птичка — это удастся вам без труда, так как звуки рождаются уже не в горле, а на губах "певца" (или лучше сказать — "свистуна").

То есть, приметной особенностью Джаспера было "насвистывать птичкой" перед приёмом опиума, пока ему готовили трубку. Во время наркотического трипа и после него не посвистишь — никаких сил не хватит, да и во рту полно слюны. Джаспер просто "заполнял паузу" насвистыванием, создавал, нервничая в малознакомом и опасном месте, им контролируемый аккустический фон, снимал собственное напряжение. Если старуха Курилка заполняла паузы бормотанием и жалобами, то юный Джаспер насвистывал птичкой — и свистел он не модные шансонетки, а именно "свистел птичкой", то есть, подражая голосам певчих птиц. Читателю кажется, что Курилка, говоря "sing yourself off like a bird" выразилась поэтично, применив литературное сравнение певца с птицей, но что если она выражалась буквально? "Свесишь, бывало, головку, да и свистишь птичкой!"

Но с чего бы юному Джасперу свистеть, подобно певчей птице, в те моменты, когда он хотел успокоиться? Не связано ли это как-то с его жизнью вне опиумного притона?

Существует редкая и плохо оплачиваемая профессия: птичий учитель. Это человек, который учит обыкновенных диких птиц — щегла, чижа, зяблика — свистеть подобно дорогим певчим птицам, подобно кенарам или соловьям. Птичий учитель многократно повторяет (насвистывает) сидящей в клетке птице требуемую песенку или коленце из песни соловья, пока та не сможет правильно повторить песню. Диких птиц такой учитель либо ловит сам, либо покупает задешево у мальчишек-птицеловов. После обучения птицу, знающую теперь мелодичные песенки, можно довольно дорого продать на птичьем рынке.

Самый известный Лондонский птичий рынок располагался на площади Seven Dials (Семи циферблатов) в сердце одного из беднейших районов Лондона. Вот как описывал это район Чарльз Диккенс младший, который бывал там на прогулке с отцом:

Of late years various improvements have been made in the neighbourhood, and the Dials are now traversed by omnibuses, and have made considerable progress towards civilisation. The locality is still a singular one, and as it lies in close proximity to the West-end, it can be easily visited by those curious to see the inner life of London. The readiest approach to it is from St. Martin’s-lane, crossing between Cranborne-street and Long-acre. Turning up northwards here, the stranger finds himself in a street altogether unique in its way. It is the abode of bird-fanciers. Every variety of pigeon, fowl, and rabbit can be found here, together with rare birds, such as hawks and owls, parrots, love-birds, and other species native and foreign. Then is a shop for specimens for aquaria, with its tanks of water-beetles, newts, water-spiders, and other aquatic creatures. Others are devoted to British song-birds, larks, thrushes bull-finches, starlings, blackbirds, &c.

Here and there are shops filled with cages of all kinds and sorts, and one or two dog-fanciers have also settled here. Passing through this lane we are in the Dials, a point where seven streets meet. If it is desired to see poor London it is better not to go straight on, to turn up any of the side streets.

Конечно, сегодня на площади Семи циферблатов уже не торгуют певчими птицами. Но связь этого места с романом "Тайна Эдвина Друда" несомненна. Доказательство стоит посреди площади и буквально "вопиёт к небесам", отчего у нашедшего его друдиста мороз пробегает по коже.

Это Шпиль.

Название площади Семи циферблатов дала колонна с шестью солнечными часами наверху, а седьмым циферблатом является сама площадь, и шпиль вверху колонны играет тут роль заостренной стрелки. Сама колонна была снесена в 1773 году во время реконструкции площади, но можно предположить, что название "У Шпиля" закрепилось за этим местом достаточно надолго. Джаспер, на птичем рынке обучающий диких птиц пению, "поющий у шпиля"; на площадь, как на солнечные часы набегает тень; а рядом можно купить ястреба-подростка именно за три с половиной шиллинга, словно трубочку опиума или бутылочку лауданума!

There! see how they gape! Whatever shyness they may have for mankind hereafter, they have none of it at present. Each of the young accipiters takes the bit of proffered meat from the master, with just the same platter-of fact complacency it might have shown if offered by the hawk mamma. I ask the price. "Eighteen pence each." " Exactly, and a very fair profit too," say I to myself. " Perhaps you gave sixpence for the 'whole nest of hawks ; and if they all grow up, the birds now eighteen-pence each will be about three-and-sixpence each."

Роман Диккенса полон птичими аллюзиями. Во второй главе Настоятель и каноник предстают перед читателем, как два грача. Девятая глава, повествующая об обитательницах "Женской обители" вообще, и о Розе Буттон в частности, так и называется: "Birds in the bush", птицы на ветке. Грюджиус, рисуя Эдвину "портрет истинного влюбленного", сравнивает семейную жизнь с птичьим гнездом. Дэчери аттестует себя "дипломатической птицей". Глава, в которой Джаспер пытается уловить "голубку" Розу в свои силки, называется "Тень на солнечных часах" — прямая отсылка к площади Семи циферблатов. Прихожане стекаются на службу в соборе, подобно слетающимся грачам. Розу размещают в гостинице Фурнивал, словно голубку на насесте.

Становится понятной ненависть Джаспера к своей работе в качестве руководителя хора — эта работа слишком уж похожа на предыдущую, когда Джаспер учил пению птиц. Его частные занятия с "голубкой" Розой, малоудачные попытки обучить пению и её (словно розовую канарейку: имя Rosa Bud весьма походит на rose bird), пугливость Розы, её жизнь в Обители, словно в клетке, её "полёт" в Лондон — всё работает на "птичью" тему, и даже стучащий дятлом Дердлс, или Депутат с его "петушиным предупреждением".

Что ж, "призвание" Джаспера мы определили, а что же с его "прозванием"?

Единственное место в книге, где единственный знавший Джаспера ранее персонаж — старуха Курилка — произносит что-то минимально похожее на "прозвание", это фраза, обращенная к Депутату, где Курилка говорит о своих планах прогуляться в собор:

"Deputy, I must ’ave a early wash, and make myself as swell as I can, for I’m a-goin’ to take a turn at the Kin-free-der-el!"

Хотя в предыдущей статье я и предложил уже расшифровку слова "Kin-free-der-el", проанализируем его снова. Курилка собирается в собор, взглянуть на Джаспера. Может быть, она говорит не о соборе, а прямо о Джаспере? Тогда в слове "Kin-free-der-el" может быть зашифровано "прозвание" насвистывающего птичкой Джаспера: carefree Daryl, "беззаботный Дэрил". Это хорошо согласуется с моими прошлыми теориями о том, что Джаспер на самом деле не является родственником Эдвину, что он — кто-то посторонний, что настоящий дядюшка Джон Джаспер скрыт под седым париком Дэчери.

Что ж, каждый друдист расшифровывает любимый роман только "для себя".

01.08.2013