— Что грезится ей? Множество мясных лавок и трактиров, где без ограничений отпускают в кредит? Толпа посетителей в ее гнусном притоне, новая кровать взамен этого мерзкого одра, чисто подметенный двор вместо зловонной помойки за окном? Выше этого ей все равно не подняться, сколько ни выкури она опиума! Что?..

Он нагибается еще ниже, вслушиваясь в ее бормотание.

— Нет, ничего нельзя понять!

⯎ ⯎ ⯎

Достаточно очевидно, что любая гипотеза, любое предлагаемое решение "Тайны Эдвина Друда" должно однозначно и удовлетворительно объяснять не только детали преступного замысла Джаспера, не только передвижения героев в ночь трагического Сочельника, но в первую очередь обязано прояснить самое тёмное место романа — опиумный бред Джаспера из последней, двадцать третьей главы. То самое беззвязное бормотание, которое и исповедницей наркомана-хормейстера, и всеми читателями на протяжении последних ста сорока лет понимается как признание преступника в совершенном убийстве. Но не безосновательно ли? Попробуем разобраться.

Вот через полгода после исчезновения племянника (и всего через неделю после неудачного объяснения в любви невесте племянника) Джон Джаспер — после долгого перерыва! — снова появляется в притоне старухи Курилки с намерением остаться там на ночь и выкурить не менее четырех-пяти трубочек кряду. Содержательница притона подносит ему специальным образом подготовленное зелье, погружающее клиента в сомнамбулизм не сразу, а постепенно, поэтому у старухи остаётся несколько минут на расспросы. И на получение ответов, какие уж Джаспер в пограничном состоянии между сном и явью в состоянии ей дать. Но опиум — плохая замена "сыворотке правды", поэтому ответы смешиваются с галлюцинациями, смысл слов искажается, и Курилка (а вослед за ней и читатели) утверждается во мнении, что слышала признание убийцы. Курилка, как ей кажется, слышит подтверждение — но истины, или собственных предубеждений?

Попытаемся свести слова Джаспера в простую таблицу, очистив его бред от словесной шелухи и оставив только голый смысл. Джаспер экивоками говорит о каком-то собственном деянии или переживании? Не строя пока гипотез, заменим цель его стремлений словом "ЭТО".

1. Послушай. Допустим, ты все время о чем-то думаешь. (Джаспер всё время думал об ЭТОМ.)
2. О чем-то, что ты хочешь сделать (Джаспер хотел сделать ЭТО в реальности.)
3. Но ты еще не решила. Может быть, сделаешь, а может быть, нет. (Джаспер сомневался, делать ли ЭТО в реальности.)
4. Сто тысяч раз я это делал, в этой самой комнате. (Джаспер очень часто фантазировал, что делает ЭТО.)
5. И что же, приятно это тебе было, миленький? — Да! Приятно! (Джаспер уверяет, что ему было приятно делать ЭТО в воображении.)
6. Он выкрикивает это со злобой. (Джаспера раздражают сомнения в том, приятно ли ему было делать ЭТО в воображении.)
7. Это путешествие. Трудное и опасное путешествие. (Джаспер сравнивает ЭТО с "опасным путешествием".)
8. Я делал это так часто и так подолгу... (Джаспер делал ЭТО в воображении подолгу.)
9. ...если ты так часто совершал это путешествие, так, наверно, всякий раз по-другому? — Нет. Всегда одинаково. (Джаспер делал ЭТО в воображении одинаково.)
10. Значит, за то время, пока ты здесь не бывал, ты уже совершил это путешествие? — Да. Совершил. (Джаспер между ноябрем 1842 и августом 1843 года сделал ЭТО в реальности.)
11. ...когда оно совершилось на самом деле, ... все кончилось так быстро! (Джаспер сделал ЭТО в реальности быстро.)
12. ...его словно и делать не стоило (Джасперу было неприятно делать ЭТО в реальности быстро.)
13. А когда на самом деле — тоже так [одинаково]? — Да. (Джаспер сделал ЭТО в реальности точно так же, как и в воображении.)
14. И всегда тебе было одинаково приятно? — Да. (Джасперу было так же приятно сделать ЭТО реально, как и в воображении.)
15. И никогда тебе, милый, не надоедало, и не пробовал ты вообразить что-нибудь другое? — А зачем? Что еще мне было нужно? (Джаспер никогда не пытался вообразить что-либо другое.)
16. Да, я нарочно за этим приходил. (Джаспер курил опиум только для того, чтобы воображать, что делает ЭТО.)
17. Когда уж не мог больше терпеть, я приходил сюда в поисках облегчения. (Жизнь Джаспера была невыносимой без этих мечтаний.)
18. И мне становилось легче! (Джаспер получал облегчение, воображая, что делает ЭТО.)
19. В этом путешествии у тебя ведь был спутник, миленький? (В фантазиях Джаспера участвовала еще одна персона — некий "спутник".)
20. ...как часто он был моим спутником и сам об этом не знал! Сколько раз он совершал это путешествие, а дороги так и не видел! (Спутник либо играл в фантазиях Джаспера пассивную роль, либо в реальности не знал, что является объектом фантазий Джаспера.)
21. Я всегда сначала совершал это путешествие, а потом уже начинались переливы красок, и огромные просторы, и сверкающие шествия. (После того, как в воображении Джаспер делал ЭТО, ему приходили и другие приятные видения.)
22. Когда это, наконец, совершилось на самом деле, все кончилось так быстро, что в первый раз показалось мне нереальным. (В реальности ЭТО произошло (было сделано) так быстро, что сначала показалось Джасперу нереальным или непроизошедшим.)
23. Время и место уже близко. (В фантазиях Джаспера важен фактор времени и места.)
24. Если время близко, значит и он здесь. (В фантазиях Джаспера спутник появляется в определенное время.)
25. Слишком скоро все это сделалось и слишком легко. Ни борьбы, ни сознанья опасности, ни мольбы о пощаде. (После того, как в реальности ЭТО совершилось быстро, в фантазии Джаспера ЭТО тоже стало совершаться быстро и легко.)
26. ...вот этого я раньше никогда не видел! Посмотри, какое оно жалкое, гадкое, незначительное! (После того, как ЭТО совершилось в реальности, в фантазиях Джаспера появился некий новый элемент небольшого размера.)
27. А может быть, это просто кол, и его тут вбили по приказанию султана? ... Ну да, так оно и есть, потому что вот ... сам султан со свитой выходит из дворца… (Галлюцинируя, Джаспер видит то, о чем он только что подумал.)
28. ...в стране грез, куда я убегал, унося в объятиях твой образ... (В фантазиях Джаспера участвовал образ Розы.)

Вот и вся информация, которую мы можем почерпнуть из сонного бормотания Джаспера. Надо тут отметить, что, говоря всё это, Джаспер определенно не лжет — иначе Диккенсу не было бы смысла включать сцену "допроса под опиумом" в книгу. И ключевым пунктом, очевидно, тут является пункт десятый: между событиями первой и двадцать третьей глав Джаспер совершил в реальности нечто, о чем он до того долгое время, с самого начала посещения опиумного притона, часто и подолгу мечтал. И это событие не может не быть отражено в книге (иначе, опять-таки, сцена была бы бесполезна для сюжета).

Перечислим все известные нам значимые события из жизни Джаспера за 1842-43 годы. Их немного:

1. "Предупреждение" Эдвина и прогулка с ним по кладбищу.
2. Знакомство с Томасом Сапси.
3. Близкое знакомство с Дердлсом.
4. Знакомство с Депутатом.
5. Музыкальный вечер в доме каноника.
6. Распитие пунша с Друдом и Ландлессом.
7. Разговор с Грюджиусом.
8. Экспедиция в собор с Дердлсом.
9. Появление в черном шарфе и рождественский обед.
10. Исчезновение Эдвина Друда.
11. Падение в обморок.
12. Дружба с мэром Сапси.
13. Знакомство с Дэчери.
14. Признание в любви Розе.

О каком событии из этого списка мог страстно, месяцами, если не годами, мечтать Джаспер? Какое событие он называл про себя "опасным путешествием", какое совершалось в определенное время в определенном месте, и в каком участвовала еще одна персона, имя которой сам Джаспер поведал нам в пункте двадцать восьмом? Это должно быть очень и очень значимое событие для хормейстера, так что можно смело исключить и знакомства с кем бы то ни было, и прогулки по кладбищу, и обмороки, и распитие пунша. Такая сепарация даст нам только три варианта: а) ночную экспедицию в собор, б) исчезновение (убийство?) Друда, и в) признание в любви Розе. Все остальные события в жизни Джаспера являются чисто проходными, малозначащими и не стоящими многократного опиумного переживания.

Пусть "странная экспедиция" и является происшествием столь уникальным и полным тайн, что ему посвящена в книге целая глава, его тоже можно исключить из рассмотрения. Да, восхождение на башню собора можно называть "опасным путешествием", но стоит ли эта лёгкая в исполнении затея многолетних страстных мечтаний? И нужно ли в 23-й главе снова мечтать о "путешествии", совершив его уже в двенадцатой главе в реальности? Или жизнь Джаспера снова стала невыносимой от невозможности залезть на башню еще раз, да настолько, что пришлось заплатить почти месячное жалование за опиум?

Убийство Эдвина Друда? Да, старуха Курилка так и полагает — её клиент, "господин из Клойстергэма", признаётся в убийстве некоего Нэда. Он мечтал об этом годами, тысячи и миллионы раз представлял, как приятно ему будет, преодолевая "борьбу и сознание опасности", не обращая внимания на "мольбы о пощаде", убивать "жалкого, гадкого и незначительного" Нэда, убивать долго, очень долго, а потом, "выбросив ЭТО из головы", наслаждаться прочими приятными видениями, "переливами красок и сверкающими шествиями".

Всё это великолепие разбивается о простой вопрос: а чего это убийца-хормейстер через полгода после того, как совершил свое убийство-"путешествие", снова оказывается в притоне с теми же самыми мечтами? И ведь он не фантазирует о новом убийстве (например, Невилла), а снова и снова прокручивает в голове старые, уже воплощенные фантазии. Зачем, какой в этом смысл? И, если "спутник" — это ненавистный племянник, то где в этих фантазиях место "облику Розы"?

Нет, нельзя не восхититься, как гениально Диккенс, заставив Джаспера в бреду изъясняться двусмысленностями, замаскировал тот факт, что речь-то идёт вовсе не об убийстве! Джаспер отнюдь не признаётся малознакомому человеку в совершенном преступлении! Он исповедуется этому случайному "попутчику" в сокровенном — в любви к невесте племянника, в своей страсти к Розе Бад, в неудачном, пошедшем наперекосяк признании ей в своих чувствах.

С того самого момента, как Джаспер стал заниматься с Розой уроками музыки и пения, его донимало желание признаться ей в любви. Нетерпеливо, с трепетом дожидался Джаспер "времени и места" — времени начала урока в музыкальном салоне "Женской обители", времени, когда туда (по расписанию) приходил страстно желаемый "спутник" — прекрасная Роза Бад. Желание Джаспера пасть на колени и изъяснить свои чувства (и сознание невозможности такого поведения) доводило его до изнеможения. Когда ему становилось совсем невмоготу, он отправлялся в опиумный притон, где он в наркотических мечтах мог подолгу представлять себе, как он, презрев "сознание опасности" — ведь в музыкальную комнату в любой момент могут войти и Твинклтон, и кто угодно! — не без некоторой положенной приятной "борьбы", заключает Розу в объятия, а та, хоть сначала и "умоляет о пощаде", потом охотно уступает его чувствам. Представив такое, Джаспер успокаивался, ему становилось легче, он "выкидывал это из головы" и мог, "унеся в объятиях образ Розы", наслаждаться "переливами красок и сверкающими шествиями".

Джаспер никогда не пытался вообразить что-либо другое, "время и место" в его фантазиях были неизменны — время урока в музыкальной комнате школы. Но после исчезновения Друда, когда, казалось бы, устранилось основное препятствие к счастью хормейстера, Роза через своего опекуна внезапно отказалась от занятий музыкой. Она, со всей интуицией молодой женщины, давно догадывалась, что хормейстер вожделеет её, и в любую минуту готов броситься на колени, умоляя о взаимности. Мысль о таком предательстве Джаспером интересов Эдвина была ей омерзительна. Расторгнув помолвку с одним влюбленным, Роза тут же освободилась и от докучного интереса другого.

Планы Джаспера забуксовали. Розу он встречал только на музыкальных уроках, изменить "место и время" смог он не сразу (будучи, к тому же, отвлечен поисками убийцы племянника). Без толку дождав до конца семестра, Джаспер отправился переговорить с Розой и попытаться вернуть её на накатанные в фантазиях рельсы: первое, о чем заговаривает Джаспер в сцене у солнечных часов — это о возобновлении занятий музыкой. Ведь только тогда Джаспер может совершить своё "путешествие" въяве! Но Роза категорически отказывается от продолжения контактов, и Джаспер вынужден пойти на нарушение схемы: он начинает своё признание тут же, на виду у всех, и несмотря на явное отвращение к нему предмета любви. Понятно, от заранее заготовленного и отполированного многократным повторением в фантазиях текста приходится быстро отказаться, и перейти к угрозам и шантажу в смеси с унижением и просьбами.

Сцена у солнечных часов заканчивается быстро, за какие-нибудь четверть часа. Джаспер, не проявляя видимых признаков волнения, уходит — всё произошло так быстро, что до него еще просто не дошел отказ Розы и полное крушение всех его надежд. Но проходит неделя — и его отчаяние снова гонит его в Лондон, в опиумный притон, где он, потерпев поражение в реальности, может дальше галлюцинировать о любовных победах. Джаспер снова воображает привычные "время и место", но неумолимая реальность уже внесла свои коррективы в его сновидения — "спутник" не является, и "путешествие" заканчивается мгновенно, по сути и не начавшись.

Выражение "признание в любви" Джаспер заменяет словом "путешествие" — journey — вослед как распространенному в викторианскую эпоху поэтическому эвфемизму "путешествие в любовь" (The journey in love), так и известной цитате из пьесы Шекспира "Двенадцатая ночь":

Journeys end in lovers meeting,

Every wise man's son doth know.

Но если раньше в его снах признание-"путешествие" действительно заканчивалось встречей влюбленных, то его последняя опиумная фантазия выстреливает вхолостую: путешествие заканчивается не заключением в объятия облика Розы, а лишь неприятным лицезрением некоего нового предмета — "a poor, mean, miserable thing" — чего-то бедного, средненького и жалкого.

Вспомним пункт двадцать седьмой нашей таблицы: в опиумном дурмане воображение показывает Джасперу картины того, о чём он только что подумал. И, действительно, видение "poor thing" является через секунду после мысли Джаспера "this is the poorest of all" — Джаспер увидел себя и Розу "беднее всех", ведущих жалкое существование, прозябающих на нищенское жалование хормейстера в 10 фунтов в год.

Как романтически настроенный, да еще и страстно влюбленный, молодой человек, Джаспер отказывается принимать во внимание наследство Розы (пусть и скромное). Он считает себя обязанным содержать жену — ранее это соображение не приходило ему в голову, так как он не собирался на Розе жениться, поскольку она была "завещана" племяннику. Ранее Джаспер всего лишь играл с мыслью "а вот возьму и признаюсь ей в любви!", и планы его не шли дальше "предупреждений" Эдди, что "даже ничтожного певчего и жалкого учителя музыки может терзать честолюбие, неудовлетворенность, какие-то стремления, мечты" — да, мечты отбить чужую невесту, сделать это просто от "иссушающей скуки". Но после исчезновения племянника брак с Розой стал возможным — пусть и без ответной любви, по принуждению, но возможным. И Джаспер впервые задумался, как же они смогут прожить на такие ничтожные деньги. That must be real. — говорит себе Джаспер. — It’s over. Вот она, реальность. С мечтами покончено.

Таким образом, вместо признания в убийстве, мы имеем лишь признание в объяснении в любви. Тут нельзя не вспомнить черновое название романа — "Один предмет в жизни": все мысли Джаспера занимала только и исключительно Роза, о ней он мечтал, невозможностью семейных радостей с ней он терзался. Зависть же к Эдвину вполне могла толкнуть его на убийство — или, по крайней мере, на подготовку такового. Хотя, если мы потеряли "чистосердечное признание преступника", что у нас осталось, кроме подозрений? Только слова Диккенса, открыто называвшего хормейстера убийцей в заметках к роману.

10.01.2014