Записки внучки

ЗАВЕЩАНИЕ

Меня занесло в такие дебри, из которых я, наверное, долго буду вылезать. Или никогда не вылезу. Когда стало «заносить», я сказала себе: остановись, пока не поздно. Дело прошлое, изменить ничего нельзя. Но уже было поздно. Уже мысленно я в эти «дебри» влезла. Появилось желание понять - хотя бы попытаться понять! - мысли и чувства человека, который сражался за революцию, за социализм, вступил в 18 лет в партию большевиков, искренно считая, что имеет моральное право высказывать свою точку зрения, критиковать, а когда его исключили из партии «за фракционную работу», продолжал говорить, что думал, и ни тюрьмы (Бутырка, Верхнеуральский политизолятор), ни ссылки (Казахстан, Колыма) не сломили его до последнего дня. Такое впечатление, что, наоборот, закалили. Желание понять вызвано прежде всего тем,¨что этот человек – мой дедушка. А было «дедуле» 35 лет, когда его расстреляли. Он не то что внуков, он и своих детей практически не знал, они были крошечные, когда его арестовали в первый раз в 1929 году.

Чтобы понять, решила начать с оппозиции. Когда она появилась и в чем заключалась? А, чтобы разобраться, лучше всего читать первоисточники.

Оппозиционеры и троцкисты – почти синонимы. Поэтому начала я с Троцкого. Со школы и с курса «Истории КПСС» у меня осталось смутно-неприязненное чувство к Троцкому: гад, предатель, из-за него мы вынужденно подписали с немцами мир на очень невыгодных для нас условиях... Вот, собственно, и все.

Начала я со статьи Троцкого «Завещание Ленина. Школа чистого психологизма», написанной в 1932 году, как отклик на брошюру немецкого писателя Эмиля Людвига о Сталине.

С первых же строк приятно поражает стиль. Троцкий хорошо пишет. Короткими ясными фразами, излагая мысли в афористичной манере.

«Один и тот же человек в разных условиях развивает разные стороны своей личности. Сколько Аристотелей пасут свиней и сколько свинопасов носят на голове корону!»

«Влияние Фрейда на новую биографическую школу неоспоримо, но поверхностно. По существу, салонные психологи склоняются к беллетристической безответственности. Они пользуются не столько методом Фрейда, сколько его терминами, и не столько для анализа, сколько для литературного украшения.»

«Если Людвиг не занимается политикой, то это не значит, что политика не занимается Людвигом».

«Политика не знает благодарности.»

Выписывать можно бесконечно, вся статья написана сжато и метко.

Что еще бросается в глаза – Троцкий говорит о Ленине с большим уважением.

Анализируя «Завещание Ленина», он замечает, например: «Это очень точная и строго взвешенная формула; мы еще вернемся к ней.». Или, в другом месте: «Завещание меньше всего ставило себе задачей затруднить мне руководящую работу в партии. Оно, как увидим далее, преследовало прямо противоположную цель.».

Ленин продиктовал «Завещание» за год до смерти. Его вдова передает две напечатанные на машинке странички в ЦК, чтобы довести текст до сведения партии. Впервые его оглашают на Совете старейшин XIII-го партийного съезда 22 мая 1924 года, предварительно запретив делать записи. Читает текст не Сталин, а Каменев. Все слушают в большом напряжении. Здесь впервые о существовании «Завещания» узнает оппозиция, в том числе и Троцкий. Решено до сведения партии «Завещание» не доводить, даже на пленуме съезда на него ссылаться нельзя.

Для Крупской это прямое нарушение воли Ленина. Но для Сталина это - документ, направленный против него. Троцкий пишет: «Партия из подполья одним взмахом поднялась на вершину власти. Это создавало для каждого из старых революционеров небывало резкую перемену в личном положении и во взаимоотношениях с другими людьми. То, что Ленин открыл у Сталина в этих новых условиях, он осторожно, но внятно отметил в Завещании : недостаток лояльности и склонность злоупотреблять властью.» И дальше: «Между тем Сталин, чем дальше, тем шире и тем неразборчивее пользовался заложенными в революционной диктатуре возможностями для вербовки лично ему обязанных и преданных людей. В качестве Генерального секретаря он стал раздатчиком милостей и благ. Здесь заложен был источник неизбежного конфликта. Ленин постепенно утратил к Сталину нравственное доверие

В начале 1923 года Ленин пишет личное письмо Сталину, где рвет с ним товарищеские отношения. В «Завещании» он настаивает на смещении Сталина с поста Генерального секретаря.

Что было дальше с «Завещанием»? Оно лежало под замком, тем не менее его копии уже ходили по рукам. Прошло два года. «Партийный аппарат нервничал, желая удостовериться, что на самом деле сказал Ленин. "Оппозиция знает, а мы не знаем". После длительного сопротивления Сталин увидел себя вынужденным огласить запретные документы на заседании ЦК: этим образом они попадали в стенограмму, которая печаталась в секретных тетрадях для верхов партийного аппарата.»

Это - 1926 год. Таким образом о «Завещании» знает пока только верхушка. Но его текст продолжают распространять те, кто не согласен с политикой Сталина.

«Скрытое Сталиным и его группой от партии Завещание перепечатывалось и переиздавалось только оппозиционерами, разумеется, тайно. Сотни моих друзей и сторонников были арестованы и сосланы за переписку и распространение этих двух страничек. 7 ноября 1927 года, в день десятилетия Октябрьской революции, московские оппозиционеры участвовали в юбилейной демонстрации с плакатами "Выполним завещание Ленина". Специальные отряды сталинцев врывались в колонны демонстрирующих и вырывали преступный плакат. Два года спустя, к моменту моей высылки за границу, создана была даже версия о подготовлявшемся "троцкистами" 7 ноября 1927 года восстании: призыв "выполнить завещание Ленина" истолковывался сталинской фракцией как призыв к перевороту!»

Когда я прочитала в деле Михаила Бодрова, что при обыске обнаружена пачка папиросной бумаги и «Завещание» Ленина, я удивилась: за ЭТО взяли дедушку? За папиросную бумагу и работу Ленина? Ведь Ленина, а не кого-нибудь!

Теперь мне стало понятно. В 1929 году «Завещание» Ленина все еще под запретом. Его хранение и распространение (для чего и нужна папиросная бумага) карается. После смещения и высылки Троцкого ужесточается борьба с его сторонниками.

17.08.2013

****************

ДЕНЬ ПАМЯТИ

Приговорен к расстрелу, август 1937 года.

Наискосок, крупным почерком, наверху последней страницы, в архивном деле Михаила Бодрова. Обычная запись делопроизводителя, судя по аккуратному круглому почерку – женщины. Обычная запись со страшным смыслом.

Расстрелян. Но где, когда - долгое время я не знала.

И вот совсем недавно, в этом году, обнаружила фамилию дедушки в магаданских списках, потом в списках Мемориала.

И выяснилось: расстрелян на Колыме, 25 октября 1937 года.

Выяснилось, уже из неофициальных источников, и другое. Была у него на Колыме подруга, которая разделила его участь. Это единственное, что меня обрадовало: близкий человек рядом, в тяжелую минуту – это хорошо.

Анисья Штифанова была расстреляна на следующий день, 26 октября 1937 года.

Ему было 36 лет, ей – 33 года.

Из найденного в Сети.

«Расстрел был массовым. То есть 47 человек казнили 26 октября на глазах друг у друга. Оставшихся через несколько дней привели на то же место и расстреляли над телами их товарищей.

Бывший следователь М. Баранов, который в числе других чекистов сопровождал осужденных к месту расстрела, вспоминал: «...Все, что произошло потом, произвело на меня и моих товарищей такое сильное впечатление, что несколько дней лично я ходил словно в тумане, и передо мной проходила вереница осужденных троцкистских фанатиков, бесстрашно уходивших из жизни со своими лозунгами на устах».

Так что в этом году я впервые поминаю дедушку Михаила. И его гражданскую жену Анисью.

В годовщину их гибели.

26.10.2013

****************

ПИСЬМО СЫНУ

«Моему милому мальчику – Толе!

Посылаю тебе на память тетрадь, которую я получил еще будучи в тюрьме.

Записывай в нее свои уроки. Когда испишешь – сохрани, как память, что твой папа около пяти лет просидел в тюрьме.

Когда мы встретимся с тобою, по записям в этой тетради я буду судить о твоих первых ученических шагах. Учись так же хорошо, как хорошо учится твоя сестрица – Тамарочка.

Крепко целую тебя.

Твой неисправимый троцкист, папа.

Г.Семипалатинск ссылка

5/X-34г.»

Михаил Бодров пишет из ссылки в Москву сыну. Он видел его в последний раз двухлетним, осенью 1934 года сын пошел в первый класс. . А Михаил Бодров неосторожно подписывается: неисправимый троцкист. И письмо оказывается в НКВД, подшитое в дело Бодрова, как еще одна улика против него. По всей видимости, подобных улик собралось много, так как два месяца спустя, 9 января 1935 года, он снова арестован. Сына он так и не увидит.

Ему предъявлено обвинение по ст.58-10, 58-11 УК РСФСР: в проведении систематической контрреволюционной пропаганды и агитации среди населения г.Семипалатинска, обработке в троцкистском духе малоустойчивых коммунистов, организации сборов в кассу взаимопомощи, попытке нелегально переслать свои контрреволюционные письменные установки в Москву.

Его отправляют по этапу, он попадает на Колыму. Дело «с уликами» следует за с ним.

Осенью 1937 года Михаил Бодров расстрелян на Колыме.

Прошли годы, десятилетия, лагеря на Колыме ликвидировали. Говорят, дела зеков просто валялись на земле, и местные жители их подбирали. Так колымчане сохранили часть документов. В 1995 году на Колыму отправилась сотрудница «Мемориала», и ей удалось собрать часть того, что осталось. В том числе к ней попало и письмо Михаила Бодрова сыну. Она привезла его в Москву, письмо положили в архив.

Осенью 2013 года «Мемориал» организовал, на основе архивных документов, выставку под названием «Папины письма», где экспонировались письма репрессированных, среди них и письмо Михаила Бодрова сыну.

После окончания выставки заведующая архива обратила внимание на это письмо, на подпись, и не поверила своим глазам: в Мемориал недавно, весной 2013 года, обращалась внучка Бодрова, которая передала о нем сведения и его тюремную фотографию. Заведующая связалась с внучкой (то есть, со мной) по электронной почте.

И вот письмо дошло наконец до семьи Бодровых (сканированная копия, оригинал останется в архиве).

Оно шло почти 80 лет.

4.12.2013

**************

БАКЛАГА МОЯ СКУЧАЕТ ПО ТЕБЕ

Читаю переписку Михаила Бодрова.

1934 год. Он – в ссылке, в Семипалатинске. Пишет ему товарищ из Алма-Аты, тоже ссыльный. Судя по этому письму, Михаил Бодров не сразу попал в Семипалатинск, а пожил вначале в Алма-Ате.

«Здравствуй, Миша!

Конечно, не только бак...(?) с в....(?) скучает по тебе, но и хозяин ее частенько вспоминает тебя.»

Почерк вроде разборчивый, ясный. Каждое слово легко прочитывается. Ясно вижу: баклага. Что за баклага такая? Вначале подумала - может, собака у него, раз хозяин. Похоже: собака скучает.

Думала-думала, решила посмотреть в словаре. В историко-этимологическом после «бакенбарды» - сразу «бактерия». Взяла изданный в Москве в 1991 году словарь современного русского литературного языка, без всякой надежды. Если слово я не знаю и никогда не слышала, значит, оно такое устаревшее, что в современном языке его уже быть не может. Смотрю. Есть такое слово! Еще Алексей Толстой писал в «Князе серебряном»: «Вот вино, так вино! Сказал он, нагибая баклагу над кубком.»

Баклага - это «старинный узкогорлый деревянный сосуд с крышкой или пробкой, использовавшийся для переноса и хранения жидкостей». А в разговорной речи так называют походную флягу. И пример из Куприна: «Солдаты сбегаются к строю и протискиваются в свои ряды, задевая товарищей ранцами и гремя медными баклагами о ружейные стволы».

Слово «баклага», между прочим, татарского происхождения. «Баклак» означает у татар сосуд для воды. Что тоже интересно. Находятся товарищи в ссылке не в Татарии, а в Казахстане. Но для европейского человека - все одно. Может, поэтому приятель Бодрова и называет флягу с водой «баклагой».

И следующее слово в письме сразу становится понятным: баклага моя с водою.

Вот так. Изучая переписку ссыльного дедушки с товарищами-троцкистами, заодно и слово новое узнала.

1934.06.14 Гельфгат

* Оригинал письма находится в архиве Международного Мемориала

(фонд 1, опись 4, дело 472).

31.12.2013

*******************