Яскин Трофим Николаевич

Плацдарм у деревни Добрейка

Наш 44­-й стрелковый полк 25 июня 1944 года готовился выйти к Днепру севернее Могилева и захватить плацдарм на его западном берегу. Во второй половине дня 3­-й батальон полка выбил противника из д. Громаки. За ночь полк, не встречая сопротивления противника, стремительно продвигался вперед и к рассвету вышел на шоссе Орша–Могилев. Здесь в районе д. Плещицы 2-­й и 3-­й стрелковые батальоны вместе с командиром полка майором В.К. Андрющенко остались для прикрытия правого фланга дивизии. 1-­й стрелковый батальон старшего лейтенанта И.К. Ватолина силами 1-­й и 2­-й рот быстро развернулся цепью и продолжил стремительное движение к Днепру без стычек с противником. 2­-я стрелковая рота лейтенанта Ф.В. Козырева, в которой находился и я, примерно в 3 часа утра вышла к Днепру севернее отметки 143,3 напротив д. Добрейка Шкловского района.

Над рекой стоял сильный туман. На противоположной стороне в бинокль сквозь разрывы тумана были видны мельтешащие у обозов немцы. Спешно отступив за реку, они еще не успели перегруппироваться и развернуть передовые отряды. Ситуация складывалась в нашу пользу. Я передал по рации в штаб полка сообщение о нашем местонахождении и доложил, что сложилась благоприятная обстановка для форсирования Днепра. Попросил трос для перетягивания плота. Не дожидаясь приказа, взял инициативу на себя. Из комсомольцев роты я организовал группу в составе одиннадцати добровольцев. Мы быстро сделали бревенчатый плот, вместо троса использовали телефонный кабель, и буквально под носом врага форсировали Днепр. Двух связистов с рацией я оставил для коррекции артиллерийского огня через Днепр, а также для защиты плота и нашего отступления в случае неудачи операции. Все остальные бросились к деревне.

Своим неожиданным появлением и стремительным действием мы вызвали замешательство у врага. Туман не позволял ему определить силы нашего десанта. Неизвестность, паника, страшный шум, созданный в большей степени самим противником, и наш натиск обратили его в бегство. Человек 25­-30 немецких солдат, добежав до середины деревни, повернули направо и бросились к дыре в проволочном заграждении. Мы последовали за ними. Овладели первой траншеей, брошенной противником, а затем и второй. Она тоже оказалась пустой.

Было шесть часов утра. Туман начал рассеиваться. Вторая траншея, как выяснилось, проходила за д. Добрейка по гребню высоты с отметкой 202,8. Эта господствующая высота была превращена немцами в мощный узел сопротивления. Только дзотов было пять со сплошными ходами сообщения и оборудованными площадками для пулеметов через каждые 30-­40 метров. За нашей спиной в метрах пятистах находился Днепр, а западнее на расстоянии в 800-­1000 м – шоссе Шклов–Могилев. Захват плацдарма, благодаря удаче, состоялся, и потерь у нас не было. Не вызывало сомнения: опомнившись, противник бросит на нас большие силы, чтобы отвоевать потерянное. Я приказал приготовиться к круговой обороне. Ребятам позиции понравились, и они сказали: «Умрем, старший лейтенант, но не отступим!». К готовой к бою группе подошли оставленные мною у плота два связиста. За это время они успели установить связь с артиллеристами, подошедшими ко 2-­й роте Козырева.

Противник приходил в себя не более 20-­30 минут. Первая атака началась из леса в районе реки Лучки. На высоту наступало до батальона пехоты, поддержанной шестью самоходными орудиями «Фердинанд». Превосходство противника было, как минимум, в тридцать раз. Но ребята мои не стушевались. Связисты­разведчики обеспечили через Днепр меткую стрельбу артиллерии по самоходкам: без их работы немцы смяли бы нас в первой же атаке. Натиск противника отбили, пехота отступила, две подбитые самоходки уволокли на буксире.

Вторая атака началась со стороны шоссе Шклов–Могилев силами двух рот, поддержанных двумя «Фердинандами». Противник уже понял, что нас немного. Третья и четвертая атаки были без самоходок. Потом немцы сменили тактику. Перебежками, ползком они приближались к нам на 250-­200 метров. Нажим усиливался. Так продолжалось двенадцать часов. Измотанная непрерывными боями, наша маленькая группа прочно удерживала высоту. Удача в этот день сопутствовала нам: все были живы, никто не погиб.

В первой половине дня мы видели нашу авиацию: штурмовики бомбили и обстреливали шоссе и железную дорогу. Один припозднившийся пилот заметил вокруг высоты 202,8 множество немцев, нас в окопах он тоже посчитал за противника, и стал заходить на разворот. Все могло закончиться трагически. Мы, ведя бой с немецкими автоматчиками, могли в одно мгновение погибнуть от своей авиации. Но, (о, счастливый случай!) выручила трофейная ракетница, которую я сумел в последний момент найти в сумке пленного немца. После сигнала белой ракеты самолет вышел из пике, не стреляя, развернулся над нами и, качнув крыльями, улетел. Где-­то через семь-восемь часов от начала захвата высоты наша группа была уже поддержана авиацией.

Ближе к вечеру (17.30–18.30) с восточного берега пришла помощь. Это были бойцы 1-­й роты, около 20 человек. К этому времени из штаба 44­-го сп к ним привезли кабель, (который я просил еще утром). Солдат Иван Стрелков вплавь перетянул его через Днепр. С помощью местного населения соорудили плот. Группу возглавил сам комбат И.К. Ватолин. А ситуация к тому времени у нас была уже критической: со стороны реки атаковали до пятидесяти автоматчиков при поддержке двух «Фердинандов». Бойцы Ватолина открыли огонь по противнику с тыла и этим спасли нас. Артиллерия с восточного берега вынудила повернуть назад немецкие самоходки.

Ватолин и его бойцы устремились к шоссе Шклов–Могилев и пересекли его. Но там они встретили организованное сопротивление и вынуждены были отойти к немецким траншеям на северной стороне высоты 193,9.

Позже к нам прибавилось еще более взвода бойцов 1-­й роты. Они по приказу начальника политотдела корпуса переправились через Днепр еще раньше Ватолина, но вплавь без обмундирования и оружия (было и такое!), а потому вступили в бой только тогда, когда им доставили все необходимое.

Плацдарм по фронту расширился до 2 км. Наши две группы продолжали удерживать свои высоты. И хотя мы находились в полутора километрах друг от друга, но территорию между нами считали своей, т.к. пулеметы ее простреливали. Преследовать отступающего противника такими малочисленными силами означало потерять плацдарм. А этого нельзя было допустить, т.к. уже начиналась большая переправа, и ее надо было обеспечивать. Переправились остальные подразделения 1­-го батальона, а затем и весь наш 44­-й полк. К 23.00 26 июня Днепр преодолели и другие полки 42­-й дивизии. Все эти силы устремились на расширение плацдарма. К исходу суток 92­-м понтонно-­мостовым батальоном майора Канарчика была наведена и первая переправа.

А меня в 19.30 по рации вызвал командир полка. Я переправился на своем же плоту. На переправе в штабе полка майор Андрющенко, не дослушав мой доклад, перебил: «Молодец! Мы все видели! Все знаем!». Он приказал хорошо накормить меня, а затем последовал такой приказ (мне, а не комбату Ватолину!): силами батальона к 5.00 27 июня взять станцию Лотва. О бойцах моей группы не было сказано ни слова. В этот момент я думал о них, голодных, измученных. Вторые сутки они были в бою без еды, сна и отдыха. По логике, совести и принятым неписанным правилам войны их нужно было вывести в тыл для отдыха. Через 32 года после войны бывший парторг батальона Бабаян А.М. скажет об этом так: «Их на руках надо было вынести, сфотографировать, накормить и уложить спать на восточном берегу. Всех представить к высшей награде с присвоением звания Героя Советского Союза, чтобы об их подвиге огромной важности узнали их земляки и гордились ими». Ничего этого сделано не было: не поблагодарили при жизни, не оценили их подвиг и после смерти.

Я на своем плоту переплыл Днепр (в третий раз в течение суток!) и возглавил бой батальона, усиленного противотанковой артиллерией и минометной ротой, в течение трех часов до подхода к нашему участку комбата Ватолина. Ночь для нашего батальона выдалась трудной: сильный артналет, одна за другой атаки пехоты противника, поддержанной огнем танков и самоходок. И, тем не менее, за ночь мы расширили Добрейкинский плацдарм до трех километров, а утром возобновили наступление на ст. Лотва.

Во время обходного маневра батальона, имевшего целью перерезать железную дорогу, для его прикрытия был оставлен 1-­й взвод 1-­й роты, в котором находился и я. В начале боя был тяжело ранен, отправлен в медсанбат за Днепром, где пришел в сознание только к концу вторых суток. Много лет спустя узнал о трагической гибели 22-­х бойцов этого взвода вместе с парторгом И.С. Осиповым. Окруженные, они продолжали отбиваться до последнего патрона, до последней гранаты, отбивались прикладами. В конечном итоге приказ майора Андрющенко был выполнен.

26-­го и 27-­го июня за Днепровский плацдарм в 1-­м батальоне погибло 62 человека, в том числе и 9 человек из нашей группы, первой захватившей его на рассвете 26 июня. Плацдарм у д. Добрейка приобрел исключительно важное значение для действий не только 69-­го стрелкового корпуса, но и для завершения всей Могилевской операции. Других плацдармов вплоть до Могилева не было до самого вечера 26.06.44 г., а наведенная переправа в д. Колесище 27.06.44 г. была разбита прямым попаданием снаряда. За этот плацдарм получили звание Героя Советского Союза командир полка майор Андрющенко В.К., командир дивизии генерал-­майор Слиц А.И., командир корпуса генерал­-майор Мультан Н.Н. Но за бои на плацдарме ни один боец из 1­-го батальона 44 сп не был представлен к такой награде! Не был отмечен наградами и беспримерный подвиг нашей группы. После тяжелейшего 12-­часового боя ребят, лишив отдыха, послали на верную гибель, а потом предали забвению их имена. Пусть это останется на совести командования полка, составлявшего реляцию к наградам. Я же считаю своим долгом назвать имена одиннадцати отважных 18­-20­-летних ребят, достойных, как никто другой, звания Героев:

Макаркин Владимир Алексеевич, 1924 года рождения, из Омской области;

Плескачев Анатолий Лазаревич, 1926 года рождения, из Могилевской области;

Черных Илья Акимович, 1924 года рождения, из Орловской области;

Шестаков Владимир Матвеевич, 1925 года рождения, из Архангельской области, пулеметчик;

Хабибуллин Хамза Самигулович, 1924 года рождения, из Башкирии;

Коваль Петр Васильевич, пулеметчик; Комлов, пулеметчик;

Хоменко Петр Денисович и Копенок Владимир Сергеевич – расчет противотанкового ружья;

Салахов Абзал из Татарии, перетянул через Днепр провод­-полевку для плота;

Трофименко и Колесников – радисты-­разведчики из 472­-го артиллерийского полка, корректировали огонь артиллерии через Днепр.

г. Шелехов Иркутской области, 2000 г.