Шилов Евгений Тимофеевич
Глусский район
ВОСПОМИНАНИЯ
«На счет пять стреляю»
Сестра Евгения Тимофеевича Шилова Софья замужем за Героем Советского Союза Ульяном Рыбаком. Но кроме гордости за такое родство у него есть все основания записать себе в «актив» и свою жизненную эпопею. Человек он, безусловно, самодостаточный, надежный, ответственный, а в чем-то по-своему оригинальный... Ну что с того, что на фронт ушел в июле 1944-го года? Разве виноват, что на момент объявления войны ему было только 15 лет? А ведь как хотелось рудненскому парнишке разделить взрослую мужскую судьбу. Да только и юношеской хватило, чтобы сполна хлебнуть горя.
Скажем, 20 ноября 1942 года помнит до сих пор. А ведь день, даже сегодня определяемый, как стрессовый, начинался таким солнечным утром. Потом заметно и быстро посерел, как это нередко бывает осенью, разразился мелким дождичком. И не только им, но и событием из разряда действительно шоковых.
Где-то в середине мая нагрянули в деревню три полицая и два немца. И не с дежурным, как говорится, визитом, а с четкой целью: отобрать трудоспособную молодежь для работы на германский вермахт. Зная, что в семье Шиловых кроме юнца и младшей сестры есть и старший Володя, заглянули и к ним.
Только откуда было и предателям, и фрицам знать, что Владимир к тому моменту свой выбор уже сделал, став партизаном. Приходилось как-то выкручиваться, объясняя его отсутствие. И уж совсем громом среди ясного дня прозвучала фраза одного из непрошенных визитеров.
– А какая нам разница, что старшего нет. Была б голова... Тем более, что и младший здоровый хлопец, вполне может на Германию поработать.
Что было делать? Женя уже было пару, самим же сплетенных, лаптей взял. Лбом-то стену не прошибешь. Но тут трагический, по сути, эпизод дополнился своеобразным акустическим «водоразделом». Это во всю силу голосовых связок закричала мать.
– Лучше меня убивайте, но сына я вам не отдам.
И этот крик сразу психологически как бы разломал ситуацию. Тут уже и Женя категорически заявил:
– Тогда стреляйте и в меня, похороните вместе с мамой.
После чего один из них приставил винтовку ко лбу, сопроводив действие категорическим комментарием.
– Считаю до пяти, после этого стреляю.
И начал немудреный арифметический подсчет. Мать своим чутким сердцем точно прочитала ситуацию, поняв, что сын, скорее всего, не изменит решение, приготовившись идти до конца.
Вновь раздался ее душераздирающий крик с одновременным броском на ствол винтовки, который пригнула к полу. Порыв сопроводила просьбами пощадить сына.
Трудно сказать, чем руководствовались в своих дальнейших действиях полицейские, но, ограничившись сильным ударом приклада, вышли из дому. Видимо, и немцы ни на чем не настаивали. Во всяком случае, в дом не зашли. Хотя в тот осенний день подлую «жатву» увенчали угоном шести молодых человек.
С того дня дома Евгений ни разу не ночевал. Если изредка и появлялся, пользовался лазом со специальным укрытием. Пробовал с товарищем и двумя наганами на двоих прибиться к партизанам. И кто помешал?.. Родные же братья одного и второго. Дескать, хватит нас двоих, а с вами только связь станем поддерживать.
В таком вот в промежуточном, не самом желательном для себя состоянии пробыл аж до четвертого июля 1944 года. Нужно ли много говорить, с каким желанием стал красноармейцем, слившись со всеми теми, кто гнал врага с родной земли. Тем более пулеметчиком в матушке-пехоте.
Около часа разговаривали мы с Евгением Тимофеевичем, давно и безусловно симпатичным для меня человеком. В нем и сегодня, в его 78, чувствуется мужская основательность. О многих боевых эпизодах он мне поведал. О случайной встрече с маршалом Жуковым в одном из окопов под Франкфуртом-на-Одере, о рейдах на один из фашистских аэродромов, где ухитрялись разжиться самолетными пулеметами, о том, как с боевым другом с вражеским дзотом «бодались», об апрельском ранении в ногу в 18 километрах под Берлином и дальнейшем четырехмесячном лечении в госпитале. Кстати, и здесь его тоже ожидал мелодраматический эпизод со случайной встречей заволочицкого земляка Ивана Герасимовича Голуба, в послевоенные годы так много и плодотворно работавшего главным агрономом в родном хозяйстве.
Но разве сразу обо всем расскажешь?! Хотя так бы хотелось: у каждого своя путеводная звезда, свой послужной список, своя боевая одиссея. В таких предъюбилейных диалогах со всей отчетливостью понимаешь, как важно все услышать, все запомнить, все записать. Тут, думается, многое могут и должны сделать и школьники. Что, впрочем, многие из них и пытаются осуществить. Ведь тот же Е. Т. Шилов, по праву получив два боевых ратных ордена, и после войны остался верен себе, честно трудясь и на мирном поприще.
Воспоминания записал Наум Борисов
ФОТО
СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
Сердце не дает мне покоя
Великая Отечественная война много горя принесла нашей Родине. Сердце не дает мне покоя, когда вспоминаю то грозное время. На моем рабочем столе, на самом видном месте, лежит книга «Память» Глусского района. Отдельные страницы я перечитываю по несколько раз, они стали для меня родными и близкими. Однако, к большому сожалению, в книге есть много «белых пятен». Имена не всех участников борьбы против немецко-фашистских захватчиков отражены в ней. А как бы хотелось видеть их на страницах книги. Многие из них самоотверженно трудились в тылу врага, сражались в партизанских отрядах, в действующей армии. Мы называли их нашими героями. Всех их роднила огромная любовь к Родине, своему Отечеству. Об одном из них мне хочется рассказать – о бесстрашном офицере Красной Армии Гурине Иване Исааковиче, жителе деревни Евсеевичи, 1913 года рождения.
С первых дней Великой Отечественной войны воинская часть, где служил Иван Исаакович, вела тяжелые бои с фашистами. Долгим и нелегким был путь от западной границы до Днепра. Под сильным огнем противника наши войска вынуждены были отступать. На Днепре в районе г. Могилева часть попала в окружение. Отбивая одну за другой яростные атаки противника, наши воины демонстрировали чудеса храбрости. Они гранатами и бутылками с зажигательной смесью уничтожали танки и бронемашины противника, но силы были неравны. Многие погибли смертью храбрых, лишь небольшой части солдат и командиров удалось вырваться из окружения. Они на военном совете приняли решение продолжать борьбу в тылу врага. Иван Исаакович сказал своим товарищам: «Я ухожу в свой Глусский район, кто желает со мной? Там работы всем хватит». Согласились 7 человек. Так как группой идти было опасно, договорились добираться поодиночке. Встречу назначили в лесу около Евсеевич.
В августе 1941 года Иван Исаакович прибыл на Родину. Он установил связь с бывшим председателем колхоза им. Ленина Антоном Емельяновичем Гуриным, заведующим фермой Трофимом Александровичем Белоушко, со своим братом Николаем, бывшим студентом института, и другими своими земляками. Под его руководством члены группы начали собирать оружие и боеприпасы.
В начале сентября 1941 года на встречу к Ивану Исааковичу прибыли его семь товарищей и присоединившийся к ним политрук Дмитрий Козырев. В лесном массиве между Евсеевичами и Орижней на левом берегу реки Птичь была организована временная стоянка. Члены боевой группы во главе с Иваном Исааковичем провели боевую операцию по уничтожению легкового автомобиля и четырех немецких офицеров на трассе Бобруйск –Слуцк. Они их расстреляли в упор. Весть о диверсии моментально облетела население всех близлежащих деревень. Стало ясно, что врагу спокойной жизни не будет. Но пока никто не знал, чьих рук это дело. Гестаповцы в срочном порядке провели проверку всего населения деревень Евсеевичи и Рудня. Не найдя виновных, они придумали другой вариант: из жителей двух деревень организовали строительную бригаду в составе 30 человек для вырубки леса на 400 метров в глубину и 4 километра в длину по обе стороны шоссе. Поставили конвой – два немецких солдата и два полицая. На работу жителей заставили выходить ежедневно под угрозой смерти. За неповинность – расстрел. Лес вывозили в Бобруйск. Пни выкорчевывали, ветки сжигали. Иван Исаакович работал вместе со своими односельчанами, но одновременно искал встречи с партизанами, о которых уже говорило местное население. И вскоре ему удалось встретиться с партизанскими командирами А. С. Шашурой и Ф. М. Анисимовым. Они приняли решение: товарищей Ивана Исааковича зачислить в партизанский отряд, а ему самому лучше остаться работать на дороге, при этом, войдя в доверие к оккупантам, собирать всевозможные сведения о замыслах врага, устанавливать контакты с патриотами в населенных пунктах. Товарищи Шашура и Анисимов познакомили Ивана Исааковича с секретарем Бобруйского подпольного РК ЛКСМБ Михаилом Игнатьевичем Семисаловым (погиб 14 апреля 1943 г.). Он рекомендовал держать связь с подпольщиками деревни Заволочицы Анной Проходской и ее помощниками – Ольгой Кругловой, братьями Александром и Николаем Ковалевскими и др. Эта группа, имевшая доступ к немецким складам, где находились боеприпасы, сумела вынести большое количество патронов, которые затем были доставлены в партизанский отряд им. Ворошилова.
К лету 1942 года немецкие войска по охране коммуникаций по дороге Слуцк – Бобруйск были заменены румынским соединением. Румыны к местному населению относились неплохо, угощали своим довольствием и сами любили угощения. Постепенно Иван Исаакович вошел в их доверие, завязал с ними дружбу. Из разговоров узнавал о планах противника и передавал их через связных руководству партизан. В то время в Заволочицах находилось 187 голов крупного рогатого скота. Партизаны решили увести его в свой лагерь. Эту операцию поручили провести Ивану Исааковичу. Ему в помощь было выделено 30 партизан из отряда Анисимова. Скот выгоняли на пастбище к реке, рядом с мостом. Иван Исаакович договорился с охраной моста, был установлен пароль: поднять руку и поприветствовать охрану, а охрана взаимно делает тот же жест.
Иван Исаакович вместе с партизаном А.И. Гуриным вплотную подошли к мосту и обменялись приветствиями. В это время пастухи Альбин Францевич Азраевский и Иван Васильевич Швед перегнали скот через Птичь, где их ожидали партизаны, в числе которых был и я. Охрана моста подняла оглушительную стрельбу. Стреляли из всех видов оружия, но стрельба велась поверху, как и было договорено. Через час к охране моста прибыли немцы, но преследовать они нас побоялись. Стадо коров было пригнано в партизанский лагерь. Иван Исаакович и пастух Азраевский остались в партизанах, а Иван Швед возвратился и пошел доносить в комендатуру. Это было сделано для того, чтобы снять вину с местного населения. Немцы долго издевались над Шведом, но, не найдя улик против него, отпустили. Вскоре он ушел в партизаны. Находясь в партизанах, Иван Исаакович постоянно бывал в родных местах, встречался с населением, приносил листовки.
В августе 1943 года он предупредил нас, что седьмого числа начнется вторая блокада немцев против партизан по лесам – с Евсеевич, Рудни, Корытного и других деревень. Первая блокада была 20 января 1943 года, тогда вместе с жителями были уничтожены деревни Парщаха, Белая, Осы-Колеса, Толстый Лес, Мосты.
Люди не знали, что делать. Я в то время с группой своих товарищей (И. Голубом, А. Елиным, И. Луцким, П. Шиловым) находился в лесу рядом с отрядом имени Дзержинского (командир Ф. М. Анисимов), к нам прибыли два партизана. Они попросили показать дорогу на Евсеевичи, чтобы на них установить мины и спугнуть немцев. Мы выделили им проводником Петра Игнатьевича Шилова, который отлично знал местность. Ночью мины были установлены.
Утром, когда каратели прошли 100 метров от автострады в направлении Евсеевич, произошел взрыв. Повозку и лошадей разбросало по сторонам, а самих фрицев даже не царапнуло. Немцы окружили Евсеевичи и Рудню, согнали все население, всего около 300 человек. Отобрали молодых мужчин и женщин, впрягли их в бороны, поставили в одну шеренгу, а за ними всех остальных и приказали мелкими шагами идти по дороге. Ужас охватил людей. Впереди было расположено кладбище. Заголосили женщины и дети. Все стали прощаться друг с другом. У всех в глазах стояла жуткая трагедия соседней деревни Парщахи, где от рук карателей в огне сгорели заживо 72 жителя, в том числе 46 детей. Все считали, что пришел конец. Когда прошли кладбище, люди вздохнули с облегчением. И было чему радоваться: из разговоров полицаев, которые конвоировали колонну, они слышали, что наши деревни подлежат ликвидации. Не знаю почему, но Бог миловал наших жителей…
До лета 1944 года Иван Исаакович воевал в партизанском отряде. Затем в составе Советской Армии освобождал Польшу и закончил войну в Германии. Земляки называли Ивана Исааковича героем. Когда он возвратился домой и пришел в военкомат, его спросили: «Куда пойдете работать?». А он ответил: «Туда, куда пошлет Родина!». Ему предложили ехать в Казахстан для освоения целинных земель. Иван Исаакович отправился на целину, где и жил до конца своих дней. В текущем году ему исполнилось бы 100 лет. Сегодня Ивана Исааковича Гурина нет в живых, но память о нем – патриоте нашей Родины – будет жить вечно в сердцах моих земляков.