Кушнер Иван Константинович

Кушнер Иван Константинович родился в 1920 году в деревне Старые Максимовичи Кличевского района.

Призван в ряды Вооруженных сил в октябре 1940 года в 10-й танковый полк 5-й танковой дивизии в г. Алитус (Литва). Командиром полка был тогда полковник Богданов, командир роты – Фукшанский, старшина роты – Перец, командир батальона – Ковалев. Принимал участие в боях 22 июня 1941 года в окрестностях г. Алитуса в качестве командира танка БТ-7.

Со слов И. К. Кушнер: «Припоминается этот день 21 июня, который был очень жарким, наши машины находились в лесу, маскировки не было. Но после обеда заместитель командира полка отдал приказ о маскировке машин, были вырыты окопы, произведена маскировка. Наступила ночь. И примерно в час или два ночи был получен приказ взять продукты со столовой, которая размещалась в лесу. Продуктов брали, кому сколько вздумается. Примерно в полчетвертого 22 июня 1941 года появился один немецкий самолет, был получен приказ – огонь не открывать. Потом появилось 3 самолета, по которым был открыт огонь из зенитной артиллерии и зенитных пулеметов, которые были восстановлены па башне танков. Военный городок нам был очень хорошо виден, в котором остались солдаты, не имеющие машин, это был 1-й батальон.

Первый удар немецкая авиация обрушила на военный городок и парк, в котором размещались машины. Машины были выведены в лес за реку Неман, которая находилась примерно в 2 км от городка. Все смешалось с пылью и дымом. Когда только развеялся дым и пыль от бомб, было видно, что солдаты в нательных рубахах убегали из места бомбежки. После чего был нанесен бомбовый удар по месту расположения нашей части. Немец на этом участке сосредоточил очень большое количество авиации, она шла лавиной, целыми полусотнями и даже трудно было пересчитать, да было и не до того.

Так началась война... Мы простояли до 6 часов утра, после чего вступили в бой с танками противника, которые шли под прикрытием авиации. Бой был очень тяжелый, лавина немецких танков открыла огонь против наших танков. Мы то и знали, что выходили на заправку и снова в бой. Надо прямо сказать, что наш полк сражался очень сильно, хотя и несли большие потери в живой силе и технике с одной стороны, но и немцы также имели значительные потери. Мне очень припоминается, когда наша рота вышла на дорогу, ведущую в г. Алитус, то по сторонам дороги были очень большие насыпи. Немец пустил мотоциклистов. Наша рота двигалась по направлению к мосту через реку Неман, но там находилась одна из рот 9-го танкового полка, где были зажаты немецкие мотоциклисты. В кюветах лежали мотоциклы и машины, это был самый настоящий ужас, все было смято гусеницами наших танков. Было уничтожено очень большое количество немецких солдат. Сражение было очень жестоким, но устоять мы не могли, немцы подбрасывали все новые подкрепления. Горело все вокруг. После полудня моя машина была подбита, но экипаж спасся, мы ушли в лес. В лесу еще длился бой с пехотой противника.

Немцы прочесывали лес полностью, и мы спаслись случайно, залегши среди убитых. Немцы прошли, кого подстрелили, а кого и не заметили, пропустили. Когда все успокоилось, наступила ночь. Все, кто остался живой, стали собираться кто откуда. Остались в живых не только пехотинцы, но и танкисты, артиллеристы. Мне посчастливилось встретиться с односельчанином Белобородым Владимиром Филимоновичем, который был писарем в штабе нашего батальона. Но судьба нас развела, он пошел искать то место, где располагался наш штаб и, как после выявилось, попал в плен. По его словам, в плен попали также командир роты Фукшанский и старшина роты Перцев.

Вечером нас собрал один из командиров в звании капитана и послал в разведку на 2-ю сторону реки Неман, где мы наткнулись на немецкие части, но вышли благополучно. Вернувшись в условленное место, мы никого не нашли там, и нам пришлось переночевать в лесу. Утром вышли из леса на дорогу, которая оказалась ведущей по направлению Вильнюса, мы там были уже не одни. В Вильнюсе завязался бой, делать было нечего, силы были неравные, тем более, что и воевать было не чем – только гранаты и револьверы. Только некоторые имели добытые винтовки. Мы отступали до Минска, расположились в районе Кр. Урочище. Помнится, как горел Минск и самолеты на аэродроме.

Здесь же нашелся командир, поднял всех танкистов, были пополнены экипажи, и наш взвод был направлен в разведку на Узду.

Из Узды мы ушли на Муховичи, где завязался бой. Мы отступили и двинулись по направлению Свислочь. Переправиться через реку нам не удалось (был слабый мост) оттуда шли по направлению Якшицы, Березино. Сделали переправу через реку Березину и двинулись по направлению шоссе Минск–Могилев. В бою моя машина сгорела, я получил контузию и ранение. Очутился в Могилеве в госпитале, который был эвакуирован в г. Воронеж и в котором находился я на излечении до ноября месяца 1941 года.

С Воронежа, после выздоровления, был отправлен в выздоравливающий батальон. Оттуда был направлен в маршевую роту и на Донской фронт, где снова был легко ранен. Находился в госпитале Поворино. После выздоровления был направлен с частью в Красноармейское на реке Волге и далее в Сталинград в 29-й учебно-танковый полк, где был командиром взвода. Учил молодых танкистов на танкодроме, где-то около Мамаевого кургана. Немцы подошли к Сталинграду, и мы вступили в бой. Находился я там всего три недели, но они казались годами. Участвовал в боях около тракторного завода. Немцы сконцентрировали большие силы, нам приходилось биться за каждый дом, за каждую улицу. Мы несли потери, немало досталось и немцам, но поскольку наш полк был учебный, то по приказу командования нас вывели из боев, переправили через Волгу, потом Ахтубу и в село Красненькое. Оттуда наш 29-й учебный танковый полк вывезли в Саратовскую область, потом на Урал.

В 1943 году по просьбе отправить на фронт через командование 8-й учебной танковой бригады я был отправлен в Тагил с маршевой ротой. Мы получили танки Т-34 и попали в 178-ю гвардейскую танковую бригаду 10-го танкового корпуса на Орловско-Курское направление. Разгрузились на станции Абаянь. Немцы бросили на это направление самую мощную технику – танки «тигры», «фердинанды», большое количество авиации. Орудия перепахивали каждый квадратный метр земли, казалось, что ничего живого не может остаться, приходилось несколько раз за день отбивать контратаки противника. Гитлеровцы шли напролом, не считаясь ни с какими потерями. Но везде на том участке было сконцентрировано большое количество наших войск, которые смогли остановить наступление гитлеровских войск. Особенно большие бои были в районе Прохоровки.

Наши части перешли в наступление 5 августа 1943 года, а 8 августа меня ранило, был отправлен в госпиталь в г. Косторная Курской области.

В госпитале я получил нестроевую и был направлен в г. Харьков на 115 БРЗ по распоряжению Главного управления ремонта танков, в качестве испытателя танков. Потом меня отправили на фронт, где моя часть наступала в направлении Жлобин–Бобруйск и далее опять Литва, опять был ранен. День Победы я встретил, работая на заводе. Эта была неописуемая радость от сообщения о безоговорочной капитуляции Германии. Многие просто плакали от счастья, что больше не придется участвовать в боевых действиях, что позади смерть и неимоверные страдания, что впереди мирная трудовая жизнь…».

После войны Кушнер долгие годы проработал в Максимовичской средней школе учителем. За доблестный труд награжден медалью «Ветеран труда» Умер в 2012 году.

Награжден орденом «Орден Красной Звезды», медалями: «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За доблесть и отвагу в Великой Отечественной войне», юбилейными медалями.