Ильюшина Прасковья Егоровна

«Партизанка из бригады «Звезда»

Стареющие деревеньки, в которых не слышно детских голосов, вызывают грусть. А встречаются они в каждом сельсовете. Шатнево, Солнечная, Юровка, Рябки, Крюковщина, Городецк, Бестрень… Обветшали деревянные хаты, поубавилось старожилов, и редкий человек возьмется рассказать, как здесь жили раньше, чему радовались, о чем горевали. Такой собеседник – находка для журналиста…

В Абраимовку я приехал ближе к полудню. На окраине деревни отыскал дом старосты. День был теплый, безветренный, и Нина Андреевна Кононкова ожидала меня на лавочке у колодца. Мы сели беседовать в просторной горнице, обустроенной на деревенский лад: большая печь, икона в красном углу, на полу из широких досок – пестрый вязаный половик; занавеска делит комнату на две половины – гостиную, где стоит диван и телевизор, и спальное место. Внимание привлекли узорчатые белоснежные покрывала на кроватях и подушки горкой, в наволочках, вышитых яркими цветами. «Ой, детка, всего у меня полно, – смутилась вопросу Нина Андреевна. – И сейчас бы вышивала, да зрение слабое. Старая я уже».

Возраст у моей собеседницы действительно почтенный. Она родилась в 1926 году. У Нины Андреевны характер человека, не озлобившегося на жизнь, хотя лишений на ее долю выпало немало: детство впроголодь в большой – десять детей! – крестьянской семье; скитания по чужим краям при немецкой оккупации; тяжелый труд в послевоенные годы, когда на себе таскали плуг. И память у женщины отличная. «Чего не знаю, того не скажу, а обманывать не буду», – не раз повторила во время беседы. С кем, как не с Ниной Андреевной, и поговорить о событиях, свидетельницей которых ей довелось быть?

…На тихом абраимовском кладбище, в той части, которую местные жители называют старой, под сенью деревьев стоит гранитный памятник. С медальона смотрит темноволосая девушка. На камне надпись: «Паша Егоровна Ильюшина. Славной партизанке от благодарных потомков…» Упоминание об этом захоронении, к слову, есть в книге краеведа И. М. Стельмашонка «Над Проней и Басей». Паша Ильюшина – местная жительница, партизанка бригады «Звезда». Погибла от рук немцев осенью 1942 года.

– До коллективизации многие селились отдельно, на хуторах, обрабатывали собственную землю, – вспоминает Нина Андреевна. – Егор и Пелагея Ильюшины, родители Паши, жили неподалеку от нас. Еще был у них старший сын Василий. Семья рано осталась без кормильца – в годы репрессий Егора арестовало НКВД, что с ним стало – неизвестно. Пелагея воспитывала детей одна. Паша росла резвой, красивой девушкой, вроде бы – несмотря на арестованного отца – была комсомолкой. И в войну стала партизанкой.

Весной 1942 года пошли слухи, что молодежь станут угонять в Германию. И деревенские девчата убежали в лес. Прасковья Ильюшина, сестры Мария и Елена Колефицкие были почти ровесницами: 21–22 года. Судьба их сложилась по-разному. Сестры через какое-то время вернулись в деревню. Их арестовали, посадили в Горецкую тюрьму, откуда и отправили на работы. Из плена девушки возвратились после войны. А Паша, как оказалось, нашла партизанский отряд и осталась в нем.

Вскоре стали оказывать сопротивление оккупантам и их пособникам на Могилевщине. Отдельные партизанские группы объединялись. Отряды П. Е. Казанкова и Н. Д. Кохова, второй отдельный отряд Федора Чебыкина – далеко не полный перечень формирований, действовавших, в том числе и на территории Дрибинского района, в самые тяжелые годы войны. Бригада «Звезда» в этом списке стоит особо. Она была сформирована в августе 1942-го из жителей Горецкого и Шкловских районов, горецких подпольщиков, имевших оружие и боевой опыт. Партизаны боролись с врагом на территории Горецкого, Шкловского, Дрибинского районов Могилевской области, Оршанского и Дубровенского – Витебской. Вскоре после создания в ее состав входило 370 бойцов. Командовал бригадой Михаил Игнатьевич Ивлев, позже – Дмитрий Федорович Войстров. Партизаны сожгли несколько деревянных мостов на шоссейных дорогах, уничтожали патрули, нарушали телеграфно-телефонную связь. Но диверсиями дело не ограничивалось. Отряд, имевший на вооружении батальонную пушку, минометы, ручные пулеметы, готовился к серьезным боям.

В августе 1942 года «Звезда» разгромила немецко-полицейский гарнизон в деревне Городецк. В сентябре та же участь постигла гарнизон в Трилесино. Дерзость народных мстителей – последняя операция была масштабной, в это же время бойцы других отрядов уничтожили волостные управы и полицейские участки в Сусловке и Сластенах – не на шутку встревожила оккупантов. Началась блокада Рекотского леса, в котором дислоцировалась бригада. В этих условиях партизаны разделились на мелкие группы и отряд, который возглавил Д. Ф. Войстров – так было проще выходить из окружения. Но в отряде оказался предатель. В одну из ночевок он сбежал и навел карателей на стоянку партизан. Во время нападения Паша Ильюшина была тяжело ранена. Каратели закололи девушку штыком. Это случилось 22 октября 1942.

– Говорили, что в отряде Паша была при раненых. А в ту ночь готовила еду на костре, – вспоминает Нина Андреевна. – Там же, в Рекотском лесу, ее и похоронили.

Населенные пункты северной части Дрибинского района – среди них и Абраимовка – были освобождены советскими войсками в конце июня 1944 года. За несколько месяцев до того немцы принудили сельчан покинуть дома и заняли жилье. Беженцы разбрелись кто куда.

– Отступая, немцы сожгли деревню, – продолжает рассказ Н. А. Кононкова. – Помню, по возвращению мама первым делом отправила меня посмотреть, сохранилась ли под полом бочка с солью. Соли ведь было не достать, вместо нее даже удобрения использовали… Пришла, а вместо дома – пепелище. Появилась в деревне и мать Паши. Вместе с мужчинами она съездила в Рекотский лес, отыскала могилу дочери и привезла ее тело в деревню. Хоронили Пашу в закрытом гробу. На похоронах Пелагея не плакала – кричала…

После войны мать Паши жила в Абраимовке, улицу в которой впоследствии назвали именем ее дочери. В 1948 году демобилизовался из армии Василий Ильюшин, участник обороны Сталинграда и штурма Кенигсберга. Женился, устроился на работу в лесничество. Вместе с женой Лидией Макаровной они вырастили двоих детей. Со временем и Пелагея, и Василий упокоились на том же тихом кладбище.

– Хоть и много лет прошло, но могила Паши не забыта, – задумчиво сказала Нина Андреевна, когда мы вышли за ограду и потихоньку направились к дому. – За порядком на кладбище следит сельсовет – вырезают больные деревья, кусты. Людская память, детка, не умирает...

Текст Максима Тетерина.