Набойщикова Елена Зеликовна

Родилась в 1934 г. в Шклове. Отца звали Зелик Юдович (1913 г. р.), маму – Хая Соломоновна (1915 г. р.). Отец родился в Малом Заречье. Он в детстве пас коров, окончил четыре класса. Все местные жители звали его Женька. Родители отца занимались сельским хозяйством.

Мама родилась в Шклове. У ее родителей, портных, дедушки Самсона Давидовича и бабушки Нехамы Соломоновны Уриных, было семеро детей.

У нас в семье до войны было трое детей. Самому младшему брату было несколько месяцев. Мама работала в сберегательной кассе в Шклове, а папа работал в Рыжковском сельпо по сельскому хозяйству. Жили мы на улице Ленинской.

За несколько месяцев до начала войны отец был призван на военные сборы. Он отпросился на сутки со сборов, чтобы отправить семью в эвакуацию. В военкомате отцу дали лошадь с повозкой. Отец погрузил нас, дедушку и бабушку с детьми, и отвез к своему другу в деревню переждать бомбежки. Тогда думали, что это продлится пару недель, и взяли с собой только котомки. Все вещи оставили дома. Пробыли мы в деревне с неделю, и крестьянин, у которого мы жили, сказал маме: «Хаечка, вам надо уезжать. Немцы близко». Он дал нам лошадь с повозкой. Старшие шли, а малыши ехали на повозке. Шли на восток, на Смоленск. Людей было очень много.

Когда шли по шляху, налетели самолеты на бреющем полете. Мама схватила за руки меня и брата Рому и бросилась вслед за остальными беженцами, в рожь на обочине. А маленького братика забыла на повозке. Мама опомнилась, стала кричать, рваться к телеге, но дедушка ее не пускал. Самолеты бомбили дорогу. Лошади вставали на дыбы и разбегались. Пришли с поля, наша лошадь стоит на дороге, ребенок лежит. Ночевали мы в лесу, прятались от самолетов. Дошли до станции Ярцево. Вокзал был переполнен людьми. Стоял состав с машинами на открытых площадках, и стали пускать людей на эти площадки. Лезли прямо под машины. Еще было тепло, и так под машинами мы и поехали. Ехали долго. Состав все шел на восток.

Однажды поезд резко дернулся и быстро-быстро поехал назад. Оказалось, машинист увидел впереди немецкие самолеты. Там на путях стоял санитарный поезд. Раненые лежали на траве, сушились бинты. Началась бомбежка. Это месиво не забыть (в каком-то художественном фильме я недавно увидела этот эпизод). Наш поезд впереди разбомбило вплоть до нашей площадки. Бог нас как-то берег.

На какой-то станции лежала солома. Нам сказали, что ее можно нести в вагоны, чтобы было удобнее ехать. Поехали мы дальше в вагонах. На одной из станций громко объявили, что можно будет выйти набрать воды, а потом долго не будет остановок. Мама с дедушкой взяли все чайники и вместе с другими пассажирами выбежали набрать холодной и горячей воды. Только они ушли, поезд тронулся, и они остались. Бабушка плакала, кричала. Это было страшно.

Через несколько часов поезд остановился. Открылись большие двери, и мы увидели, что идут дедушка с мамой! Оказывается, те, кто отстал, побежали к начальнику станции. Он дал им паровоз, чтобы нас догнать.

Где-то к концу августа после Уфы есть и пить было уже нечего, и дедушка сказал, что какая бы ни была следующая остановка, мы на ней выходим.

Поезд остановился на станции Миас Челябинской области. Вся наша семья вышла. Нас посадили на повозки и повезли на окраину города Оша. Поместили в частные домики. Было уже холодно. Мы, дети, сидели дома. Через некоторое время нам дали свое жилье: две маленькие комнатки с малюсенькими сенями и печкой на 9 человек. Дедушка и бабушка сразу устроились портными в госпиталь. Маму взяли работать в горисполком. Старшая бабушкина дочка, моя тетя Полина, стала работать на военном заводе. Старшие дети пошли в школу. Как-то вскоре собрали детей, измерили. А потом пошили и принесли одежду. Принесли нам и платки, и валенки. В 1942 году я пошла в школу, а братья оставались дома. Иногда в столовой давали беженцам какую-то похлебку, и мы с маминой сестрой, которая только на 5 лет меня старше, ходили с бидончиком за ней. Когда донесешь, а когда и поскользнешься и все разольешь… Помню, что когда шли по дороге, часто видели трупы на обочине.

Папа служил в войсках ПВО в пехоте. Защищал Москву. Получил медаль. Потом их полк повернули в сторону Кавказа на защиту границы с Турцией где-то под Кутаиси.

Один из маминых братьев, Янкель Урин, работал на бумажной фабрике в городе Новая Ляля Свердловской области. У него была бронь. Про него потом писали, как он бумажный комбинат восстанавливал. Второй брат, 1927 г. р., рвался в армию. Он переделал себе документы, стал на год старше и прямо из школы ушел в армию.

В Оше мы прожили до ноября 1944 года. Когда освободили Беларусь, мама рвалась вернуться и в конце ноября 1944 года. мы через Москву вернулись в Шклов. Все мы жили на квартире. Голодали. Папу отпустили только после японской войны к концу 1945 года.

Дедушкины родственники из Орши все погибли. Я их не помню.