Мозовко Анна Лаврентьевна

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Семья Чеснокова Лаврентия Петровича и Чесноковой Ольги Иосифовны проживала перед войной в деревне Кургановка Пропойского, ныне Слагородского, района Могилевской области. В семье было четверо детей: Зоя 1929 года рождения, Николай – 1931, Лида – 1933 и я – 1935. Отец работал строителем, а мать работала в колхозе. Деревня наша, с длинной и широкой улицей, располагалась в живописном месте, между двумя дорогами – шоссе и шлях, как тогда их называли. Недалеко протекает река Сож и простираются большие заливные луга, а за ними лес. Накануне войны родители купили дом в Пропойске, и мы всей семьей переехали туда. Жили мы счастливо.

Однако вскоре началась война, а вместе с ней и наша неспокойная, мучительная жизнь. Отца мобилизовали на фронт, а нас с матерью и другие семьи забрали в лес партизаны. Жили в землянках, испытывая холод и голод. Очень страшно было слышать гул пролетавших над лесом груженых немецких бомбардировщиков и звук разрывавшихся вдали снарядов. Эти звуки войны на всю жизнь остались в моей памяти.

Вместе с нами в землянке жила мамина сестра из Украины с грудным сынишкой и трехлетней дочерью Аллой. Жители близлежащих деревень помогали нам продуктами питания, одеждой, обувью, так как впопыхах уезжая из дому на телегах, мы с собой практически ничего не взяли. Благодаря им мы, собственно говоря, и выжили. Когда немцы пошли на восток, мы вернулись в оккупированный город и обнаружили, что дом наш разбомбило. Семья осталась ни с чем. Поселили нас обратно в Кургановке, в крохотном домике, где раньше проживала еврейская семья, в первые дни войны расстрелянная немцами. Жизнь в деревне была очень неспокойной. Ночью партизаны минировали дорогу, которая вела на Москву. Немцы же использовали местных жителей для обнаружения мин. Помню мамины переживания, когда брата и старшую сестру Зою забирали для боронования этой дороги. Однажды мина взорвалась, и Зою сильно ранило, она чудом осталась жива.

Наша семья, как и многие жители деревни, оказывала помощь партизанам. Мама стирала белье, пекла хлеб. Сельский староста неоднократно предупреждал сельчан, что за связь с партизанами наказание одно – расстрел. И вот кто-то донес, что отец наш на фронте, а мать помогает партизанам. Помню, пришел вечером к нам отец сельского старосты и предупредил маму, что семье нашей грозит расправа. В эту же ночь в деревню пришли партизаны, забрали нас и еще несколько семей. Запомнилась долгая переправа на лодках через Сож. Переправлялись долго, так как людей было довольно много. Остаток ночи провели в доме, где находился медпункт. Утром на телегах нас повезли дальше. Вновь стали жить в лесу, в землянке. Партизаны помогли приобрести корову, поэтому с пропитанием немного наладилось. Летом спасали дары леса. Зимовать вернулись в Кургановку. Хатенку нашу, по-другому ее и не назовешь, так как была она где-то 5x7 м со всеми пристройками, к этому времени разобрали на окопы. В очередной раз мы остались без крыши над головой. Зимовали в землянке, кто ее сооружал, не знаю. Запомнилось лишь, что в ту суровую зиму мы зачастую не могли из нее выбраться самостоятельно, сильно заносило снегом, и нас откапывали соседи. С горем пополам перезимовали. За лето приспособили к проживанию полуразрушенный дом папиного брата Гавриила. В этом домике, семьей в 11 человек, провели следующую зиму. Отапливались печкой-буржуйкой, на ней же пекли мороженую картошку. У мамы даже получались из нее оладьи, было очень вкусно. Сейчас, конечно, такое есть бы не стали! Мы, дети, помогали восстанавливать дом, занимались заготовкой дров. Однажды мама, возвращаясь с плетенкой дров через Сож, провалилась в ледяную воду. Домой пришла в смерзшейся одежде. Однако серьезно она не заболела, по-видимому, тяжелая жизнь закалила ее. Даже мы, бегая зимой в легкой одежде, сильно не болели.

Очень страшная картина открылась перед нашими глазами весной 1944 года после освобождения района. Сож разлился, и к берегу прибило много трупов. Поле было изрыто окопами и траншеями, в которых также лежали человеческие останки. Наши солдаты занимались захоронением павших бойцов, разминированием, убирали разбитую военную технику. Жителям разрешили разбирать окопы, чтобы использовать бревна для строительства домов. В это время как раз вернулся отец. Мы его даже сразу и не узнали. Худой, небритый, изболевшийся весь, с язвой желудка.

Потихоньку жизнь стала налаживаться. Мы с сестрой Лидой переростками пошли в первый класс Михайловской школы. Учебников и тетрадей не было, писать было нечем. Парт не было, дети сидели на скамейках. Вместо доски висел лист ржавого железа, и мы на нем писали. Учителей своих мы очень любили и уважали, ценили их труд.

В 1951 году я поступила в техникум сельскохозяйственного строительства в Могилеве. После окончания техникума меня направили работать по распределению в Гродно. Там вышла замуж. Совмещала работу и учебу. Позже переехали на постоянное место жительства в Минск.

Подготовил Кузьмин А.Д.