Гегелева Евгения Александровна

«В начале войны я была совсем еще ребенком, мне исполнилось всего 5 лет. Но то, что началась война и что это страшно, я сразу же поняла. Моя мама – Железнева Мария Ивановна – плакала, обняв меня и моего брата Сергея.

Haша семья уже знала, что такое война – мой отец Железнев Александр Юрьевич был в 1939 году на Финской войне и недавно вернулся домой. Мы смотрели на маму и папу испуганными глазами и не знали, что делать. То, что папа уйдет на фронт, мы не сомневались. Ему пришла повестка, и все мужчины из нашей деревни ушли в деревню Махово. Мы бежали следом и плакали. Мама нас обняла, прижала к себе и стала успокаивать.

Проводив отца на фронт, мы остались дома втроем. День и ночь тряслись от страха: взрывы были слышны всюду, ведь совсем недалеко проходили бои. Каждый день ждали немцев. Почти всей деревней уходили в лес, жили на болотах. Я помню, мама несла меня на плечах, а брат шел рядом, а иногда возвращались в деревню. Однажды, мы не успели уйти в лес, чтобы там спрятаться, и в это время в деревню пришли немцы. Они нагрянули на машинах, на танках. Стоял страшный гул. Мама меня и брата спрятала под печкой и сказала сидеть тихо. Немцы зашли в дом и стали проверять, нет ли у нас партизан. В это время брат чихнул. Немцы бросились к печке с автоматами, чтобы стрелять. Мама упала на колени и стала кричать, что там дети, и чтобы мы вылезли из-под печки. Мы вылезли, стояли и плакали. Немец подошел ко мне и погладил по голове, отчего я еще сильнее заплакала. Немцы повернулись и ушли. Позже я узнала, что они заходили в каждый дом.

Немецкая часть находилась у нас в деревне. Они выгнали жителей из своих домов, и мы жили в сараях и банях. Все, что у нас было, – молоко, хлеб, яйца, – забирали…

В 1943 году моей маме передали, что в Могилевской тюрьме в плену находится мой папа. Ей сказали, что нужно собрать хлеб, масло и яиц, чтобы его выкупить. Я бегала по деревне и собирала яйца. А когда мама пришла в Могилев, ей сказали, что всех погнали на работу под Жлобин. После мы узнали, что всех военнопленных расстреляли где-то под Могилевом. Так мы потеряли своего отца…

Немцев вскоре из деревни прогнали. Я и брат очень радовались, собралось много детей, все бегали и кричали: «Немцаў няма. Ура!» Для нас война была уже закончена. Люди отходили от страха. Сеяли поля, убирали. Ждали настоящей победы. В 1945 году, когда она пришла, мы опять плакали от счастья и горя. От счастья, что нет войны, от горя, что мы никогда не увидим своего отца.

Не дай Бог моим внукам и детям испытать ужас войны. Пусть будет мир на нашей земле!»