page 4
И чай с малиновым вареньем, и бочка с Сурскою водой
Это строчка из стихов дяди Коли (Николая Яковлевича Шестакова) о приволье быта большой провинциальной семьи на берегах Суры и их просторах.
В пограничные области Алатыря в XV-XVI вв. Шестаковы пришли с казаком Шестаком, от которого получили своё наименование.
По социальному положению это городские жители уездного городка, мещане, мелкие чиновники, мелкие предприниматели, торговцы. Встречающийся среди Шестаковых тип высоких людей с чёрными глазами и бровями, темноволосы, с правильным носом с несколько вытянутыми ноздрями - имеет своим объяснением легенду о якобы наличии серди предков некоего цыгана (от этом рассказывал алатырский старик-старожил Петру Яковлевичу Шестакову - троюродному брату моего прадеда).
В обозримом прошлом ШЕСТАКОВ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ (1-ый) был николаевским солдатом, т.е. отслужил 25 лет. Вернувшись, он женился на Вере Яковлевне, грамотной и очень деятельной: овдовев, во время создания новой системы городских училищ, она, воспользовавшись тем, что создание такого в Алатыре задержалось, добилась от городских властей самой организовать такое. Позже, когда она постарела, а городское училище было создано по-настоящему, она уже содержала нечто только вроде пансиона для приезжих учеников этого училища. Так что доходы она имела с народного просвещения и натурального хозяйства.
Дочь свою Глафиру Николаевну она выдала замуж за Петра Жукова, который оказался болен туберкулёзом. Глафира, овдовев, вернулась в дом матери, где после её смерти осталась жить и воспитываться с детьми Шестаковых её дочь Александра Петровна Жукова (умерла 14 июня 1920 г.) - Котина крёстная и воспитательница, во многом способствовавшая Котиному стремлению к учёбе и самостоятельности.
Сын Веры Яковлевны и Николая Яковлевича - Василий Николаевич Шестаков имел на момент своей женитьбы лавку (в рассказе о знакомстве с будущей невестой фигурирует лавка или магазин), но, потом, у него была "фабрика", это громкое название относилось к предприятию с надомницами: Василий, скупая оптом необходимые материалы, раздавал их на дом женщинам, которые расшивали пояса, а он их потом сбывал. Василий Николаевич был общительным человеком, хорошим мужем и отцом, но его общительность не всегда была в трезвом виде. Здесь-то и подстерегала его смерть.
О жене Василия Николаевича. КЛЮЖЕВА АННА АЛЕКСАНДРОВНА.
Чтобы понять, чем была её свекровь - грамотная и энергичная Вера Яковлевна, достаточно упомянуть, что Анна Александровна, будучи на поколение моложе и пользующаяся всеобщим уважением и любовью, была безграмотна и это никого не удивляло и считалось в порядке вещей. Книги ей читали вслух.
Так вот, об Анне Александровне. В 16-17 лет она осталась сиротой, т.к. родители умерли от тифа, сама она едва осталась живой. Косу обрезали в период болезни, и поправляющаяся Анюша была в сиянии отрастающих золотистых локонов. Такой и увидел её Василий Николаевич, зашедший по дороге занести посуду, купленную братом Анны в его лавке (вот она лавка-магазин). Дело кончилось свадьбой и счастливой, но, увы, непродолжительной совместной жизнью. В возрасте 30-ти с небольшим Анна Александровна овдовела. Помимо утраты мужа это было чревато и другими последствиями. Во-первых она оказалась разорённой, небольшой оборотный капитал мужа был украден. Во-вторых, на руках остались четверо собственных детей, из которых старшему было 3 года, плюс сирота - племянница мужа, Сашенька. В-третьих (об этом не говорили, но все знали), это был конец личной жизни женщины. При тех нравах, религиозности и самоуважении иного не могло быть и не было. В иной среде и при других обстоятельствах, та же доля была и у Надежды Дмитриевны Карташевой.
Здесь я хочу сказать три вещи: о том, как вышла Анна Александровна из финансового краха, о судьбе детей её и Васлия Николаевича и о родне самой Анны Александровны.
Итак, сила общественного мнения и уважения к памяти Василия Николаевича и судьбе его вдовы была такова, что имущество покойного при распродаже на торгах было оценено более, чем минимально, и никто(!) не посмел прибавить хоть копейку. В результате Анна Александровна по самому номиналу смогла сохранить дом, землю и имущество. Я не знаю и ничего не могу сообщить о роли её братьев в этой операции.
Из братьев её знаю Константина Александровича (но и только о нём) и Ивана Александровича, у которого была дочь Анна Ивановна, вышедшая замуж за очень преуспевающего служащего большого мукомольного предприятия одного купца в селе Порецком - Батунина Сергея Дмитриевича. Их дочь Катенька Батунина была не только Котиной троюродной сестрой, но и одной из самых близких её подруг, которая неоднократно помогала ей в жизни.
Например, она рекомендовала Котю после окончания курсов в гимназию В.В.Кашкадамовой в Симбирске, где устроилась сама. Пока Котя была беременна и в силу этого не могла приступить к работе, а Симбирск был чужой для неё город, Екатерина Сергеевна ей посылала учеников, и она могла прожить на эти уроки. С рождением ребёнка - моего папы, крёстной матерью которого стала Екатерина Сергеевна, она, по Котиным словам, тоже много её помогала (Иван Васильевич тогда ещё прдолжал учиться). В Казани Екатерина училась с Котей на тех же женских курсах, но их не закончила. Вышла замуж за Орлова Константина Лавровича. У них была дочь Нина. После революции они перебрались в Москву, жили в развалюхе в Покровском-Стрешневе и были счастливы, когда в конце 40-х годов, после войны, получили одну комнату в общей квартире на Октябрьском поле на четверых - Екатерину Сергеевну, Нину, Нининого мужа и их сына. Вот так было в Москве в середине века! Про Екатерину написала несколько забегая вперёд. Теперь назад, к предыдущему поколению - детям ШЕСТАКОВЫХ - Анны Александровны и Василия Николаевича.
Когда умер Василий Николаевич (1863 г.), нашему непосредственному предку Якову Васильевичу (1860-1936) было три года от роду. Девочки были постарше, а Серёженьке - 4 года. Будучи ещй маленькими, дети заболели "чёрной", натуральной оспой. Им внушала, что чесаться нельзя. Девочки так боялись угрозы "рябых замуж не берут", что не шевелились и не расчесывали болячки. У Серёжи, от слабости из-за болезни совсем не было сил, и лишь Яшенька мог шевелиться и не боялся, что замуж не возьмут: у него рябины остались, да и слух пострадал, что особенно сказалось в старости. Пока этот недостаток, сказывающийся ещё мало, принёс удачу: его освободили от службы в армии, дали "белый билет" в 1882 году. Получив свободу действий в перспективе, Яков Васильевич при помощи брата Сергея построил новый Алатырский дом для матери на улице Посадская Набережная.
Свою служебную торговую карьеру Яков Васильевич начал в лавке Алатырского купца Выборного, повышаясь из "мальчиков" в приказчики. 13 февраля 1883 года Яков Васильевич женился на Матрёне Ивановне Шлеевой. В связи с женитьбой, купец предложил ему работать самостоятельно в принадлежавшей ему лавке в селе Барышская Слобода. Это было большое село с 3-мя магазинами, речь шла об одном из них.
У юной четы, Якова Васильевича и Матрёны Ивановны - 24 января (по-старому стилю) или 6 февраля по-новому 1884 года родилась старшая дочь Мария (Котенька), а 30 января (по-старому стилю) 1884 года умерла бабушка Вера Яковлевна. Котя всегда считала, что её в этой ситуации просто обязаны были назвать Верой, но непосредственные исполнители этого, видимо были другого мнения и нарекли её Марией.
Далее, надо было ехать в Барышскую Слободу, вещи собраны, кони заложены, приехать надо засветло, а ребёнка нету...бабушка Анна Александровна и крёстная Александра Петровна так привязались к девочке, что Александра Петровна взяла ребёнка и спряталась у соседки Малыгиной на заднем дворе...поискали, подождали, но не рапрягать же лошадей из-за такой мелочи. Решили, возьмём в другой раз. Но, потом, другого раза не было - родилась Дунечка (скоро умершая), затем ещё дочь Александра и, наконец, долгожданный сын Владимир (1887). Так Маня и осталась жительницей г.Алатыря в доме бабушки, где жила с крёстной и дядей Серёжей.
Это был очень обихоженный просторный дом, с налаженным, спокойным бытом. С видом на заливные луга. С большим садом, огородом, где отдельно была срублена баня. В доме были (из того, что я знаю) зала, гостиная, отделенная от залы колонками и вьющимися плющом, столовая, "боковушка", где спали Котя с крёстной. Очевидно, была и бабушкина спальня, и комната дяди Серёжи, и какие-то ещё помещения. Одна кухня была 18 кв.м. Однажды в эту кухню утром выбежала маленькая Маня и увидела маленького телёночка на расползающихся ножках - дочку отелившейся ночью Зорьки. Это была будущая знаменитая Белянка, обладательница вздорного и независимого характера - она ходила всегда только впереди городского стада, и плохо приходилось той корове, которая хотела уравнять права.
Дядя Серёжа служил секретарём у мирового судьи - старенького князя (фамилию которого забыла), и в доме этого князя он был принят в качестве своего. Иногда княгиня ворчала, что князь чересчур много позволяет "молодому человеку". В этом княжеском доме дядя Серёжа набирался уму-разуму: манерам, стилю ведения дома, сервировке на обедах, какие шторы повесить и проч. и старался копировать все увиденное у себя. Где-то на торгах он купил картину-гобелен, вышитый ещё крепостными (до сих пор у меня). Кроме того, в Алатырском доме, кажется, в столовой, висели две литографии, одна из них - мальчик с веслом, та, что мы называем "девочка" - тоже у меня.
Отец давал деньги на Котину одежду и учебники. Летом она ездила к родителям. При возвращении к учёбе в Алатырь (сперва - одной, а затем с сестрой Саней) всегда был рёв от расставания с очередным маленьким.
В 1889 году Яков Васильевич в кредит перекупил магазин в Барышевской Слободе у Выборнова. Кредит он выплачивал несколько лет. Затем выстроил для семьи дом с мезонином. Котя этот дом называла "дом", с оттенком почтения в голосе, а Надежда Владимировна Глен говорила: "У них там был маленький домик".
продолжение >>> page 4-1