Л. Троцкий: Письмо В. Франку

[Архив Л. Д. Троцкого. Том 5]

(эсквайр) Waldo Frank

Тов. Франк!

Я думаю, что слова Энгельса о "независимости государства при равновесии классов" относятся только к равновесию между буржуазными классами и феодальными. Если бы дело было так, то пригоден был бы только пример бюрократической монархии, которая действительно поднялась на антагонизме между феодалами и городами.

"Независимость" правительства первой империи выросла из страха новых собственников, отнюдь не феодальных, перед плебсом.

"Независимость" второй империи (Наполеон 111) выросла из антагонизма буржуазии и пролетариата.

"Независимость" Бисмарка имела комбинированный характер. Он использовал страх имущих классов перед пролетариатом, чтобы преодолеть антагонизм между буржуазией и феодалами. При помощи феодального государственного аппарата он расчищал пути капитализму и разрешал задачи буржуазии. Свою "независимость" от буржуазии он использовал для социального законодательства, которое считал необходимым в интересах всех имущих классов.

Несомненно, что как помещики, так и буржуазия подкинули Керенскому полноту власти из страха перед пролетариатом.

Фашизм в Италии вырос из того, что пролетариат в сентябре 1919 года смертельно напугал буржуазное общество, но довести дело до конца не мог.

Под равновесием классовых сил приходится во всех этих случаях понимать такое положение, при котором старый господствующий класс старыми методами неспособен удержать государственный руль в своих руках. В такие периоды власть поднимается "над классами", становится "независимой". Об этом именно говорит Энгельс, исходя как из опыта борьбы буржуазии с феодалами, так и из опыта борьбы пролетариата с буржуазией.

Но в чем суть "независимости" власти? Является ли эта "независимость" фикцией или реальностью? Если реальностью, то в каком смысле и в каких пределах?

Здесь, мне кажется, формула Энгельса и подлежит расчленению.

"Независимость" абсолютной монархии от феодалов и буржуазии была реальной в том смысле, что монархия выводила за скобки общие интересы феодалов и буржуазии и обслуживала эти интересы лучше, чем могли бы сделать феодалы и буржуазия при своем антагонизме.

То же самое можно сказать о бонапартизме в отношении всех видов собственности, выросшем из революции. Ее (собственность) надо было с мечом в руках защищать, как от феодалов, наступавших извне, так и от возможных покушений плебса. Бонапартизм был постольку независим от каждой из антагонистических групп эксплуататорских классов, поскольку он в самом концентрированном виде представлял их общие интересы.

Таким образом, общее положение можно бы сформулировать так: "независимость" бонапартистской, фашистской и проч[ей] власти от враждующих между собою имущих классов (феодалы и капиталисты, крупная буржуазия и верхи мелкой и пр., и пр.) является вполне реальной на фундаменте общих исторических интересов этих классов. "Независимость" же бонапартизма по отношению ко всем имущим классам в целом, противопоставленным угнетенным классам, является фикцией, причем эта фиктивная независимость получает видимость реальности лишь благодаря реальной "независимости" власти от разных классов эксплуататорского общества.

В отношении феодалов и капиталистов Бисмарк действительно соблюдал "равновесие", ограждая основные интересы обоих классов. Проводить свои социальные реформы Бисмарк мог только благодаря своей значительной и реальной "независимости" от буржуазии, взятой отдельно. Но социальные реформы Бисмарка означали ограждение основных интересов имущего общества, а не пролетариата. Каждый рыболов, когда боится, что крупная рыба сорвется с крючка, подпускает ей лесу, но та "независимость", которую получает при этом рыба, является фиктивной, обманчивой и имеет своей задачей оградить интересы рыболова.

Ошибка Урбанса не в том, что формулу Энгельса он попытался применить к равновесию разных классов, т. е. к феодально-буржуазному антагонизму, к буржуазно-пролетарскому и к их комбинации. Именно так ставил вопрос и Энгельс. Ошибка Урбанса в том, что он совершенно не понял смысла и содержания независимости государственной власти от классов. У него поэтому выходит, что Керенский был в такой же мере "независим" от буржуазии и пролетариата, в какой Бисмарк был независим от феодалов и буржуазии. По существу, власть Бисмарка была не бесклассовой властью, а феодально-буржуазной, или юнкерско-капиталистической. В отношении Керенского пришлось бы сказать, доводя до конца мысль Урбанса, что керенщина была не бесклассовой властью, а буржуазно-пролетарской. Другими словами, Урбанс открывает, как вы совершенно правильно указываете в вашей аналогии с Отто Бауэром, некую равнодействующую интересов буржуазии и пролетариата. Это то же самое, что сказать: удочка с крючком на конце является равнодействующей интересов рыбака и рыбы.

Если равнодействующая возможна, то в одном случае она может реализоваться через бонапартизм, а в другом случае через демократию. Абсолютно правильно поэтому ваше утверждение, что теория буржуазно-пролетарского, т. е. нейтрализованного, или бесклассового, государства и есть основа реформизма.

Во всяком случае, к 12-й годовщине Октября мы узнаем, что российский пролетариат совершил свою революцию не против буржуазного, а против бесклассового государства. Это тем более поучительно, что возглавлявшееся Керенским бесклассовое государство не только громило крестьян, покушавшихся на землю помещиков; не только объявило вне закона партию пролетариата (большевиков), но и находилось в неразрывном союзе с мировым империализмом Антанты и во имя интересов этого империализма заставляло рабочих и крестьян проливать свою кровь. Поразительное внеклассовое государство! Еще более поразительна теория, которая приводит к этим выводам.

Л.Троцкий

[Первая половина ноября 1929 г.]