Пашин С. C. Перемышльская шляхта второй половины XIV — начала XVI века. Историко- генеалогическое исследование. Тюмень 2001.

Самый западный ( Переворесский (Пшеворский) ( повет Перемышльской земли накануне введения польского права простирался на 60 км с запада на восток, занимая правобережье нижнего Вислока, междуречье Вислока и Сана (включая бассейны притока Вислока ( реки Млечка и притока Сана ( Рокетницы), а также “тянувшие” к Ярославу села на правобережье Сана. В донесении перемышльского судьи Костька королю Владиславу-Ягайло (1407-1408 гг.) вместо Переворесской волости (повета) говорилось о Ряшевской, Ланьцутской и Ярославской волостях. Ныне эта территория составляет добрую половину Жешувского и часть Пшемысльского воеводств Республики Польша. К началу XVI в. площадь повета увеличилась почти в два раза (с 2,6 до 4,8 тыс. кв. км) за счет расположенных к северу от Ярославской волости Лежайского, Кжешувского и Замехского староств ( держаний Ярославских и Пилецких. Находившийся в низовьях Млечки Перевореск до захвата Червоной Руси Польшей упоминается лишь однажды: Галицко-Волынская летопись под 1281 г. сообщает, что краковский князь Лешко “иде... на Лва, и взя у него городъ Переворескъ, исече и люди в нем вси от мала и до велика, и город зажьже, и поиде назадъ во свояси”. После такого погрома обезлюдевший Перевореск (ныне ( Пшеворск) превратился в заурядное село и вернул себе статус города только в конце XIV в. Второй существовавший в древнерусские времена город ( Ярослав(ль) ( упоминается под 1152 и 1248 гг. опять-таки в связи с войнами галицких князей. Что касается всей территории будущего повета, то в XIII-первой половине XIV в. она нам видится редконаселенным галицко-польским пограничьем. Нет ничего удивительного в том, что лишь несколько переворесских семейств XV в. (Сенновские-Кшечовские, Дершняки, Бажи, Прохницкие-Розбожские и Боратынские) были родами русского происхождения, причем все они вели свое начало от трех живших в середине XIV в. местных бояр. Во второй половине XIV столетия более 80 % территории повета (в границах начала XV в.) было пожаловано трем малопольским можновладцам, которые стали родоначальниками крупнейших перемышльских (и червонорусских) шляхетских родов. Речь идет о Пилецких, Жешувских и Тарновских-Ярославских.

Вассалы Пилецких

Информация о немногочисленных вассалах Пилецких крайне скупа, и тому есть свои причины. В отличие от богатых манов Ярославских, слуги Пилецких так и не избавились от ленной зависимости. Их отношения с сеньорами обычно регулировались вне стен переворесского или перемышльского судов. Самые видные вассалы ( Микулицкие и Нежацкие ( в судебных записках ни разу не упоминаются в качестве ленников. В этой связи особое значение приобретает известие о семейном разделе Пилецких 1478 г., согласно которому младшему брату Оте была уступлена Каньчугская волость вместе с селами, “in serviciis seu in vazellitate residentibus et cum vazellis earundem villarum”, а именно Нежатиц, Микуличей, Лопушки и Малой Лопушки. По условиям того же раздела Яну Пилецкому досталось жешувское “omagialis” село Луториж (Лунтожиж). Держатели последнего ( Марциш (1458 г.) и Ян (1460 г.) ( в судебных протоколах упоминаются по одному разу.

Службы двух “servos” из Малой Лопушки ( Иванка и Андрея ( были куплены за 100 гривен в мае 1462 г. у Яна Ярославского. В переворесских записках можно встретить упоминания про Игната (1472 г.), Самсона (1479 г.) и Миколая (1483 г.) Лопушских. Ота Пилецкий ранее 1486 г. “купил” Малую Лопушку у Игната, т.е. немного потратившись, избавился от чем-то не устраивающего вассала. В 1515 г. население села по-прежнему составляли “servi”.

Микулицкие служили Пилецким уже во второй половине XIV в. В судебных записках упоминаются Януш (1437 г.), Миколай (1442 г.), Андрей (с 1448 г.), (его брат?) Ян (1462-1475 гг.), а также Станислав и еще один Миколай (1481 г.) Микулицкие. Ян несколько раз выступал в записках как кредитор соседей, задолжавших ему по 20-25 гривен.

Самый заметный из Микулицких, Андрей, не позднее осени 1462 г. стал держателем Кнегиничей на юго-востоке Перемышльского повета, при проведении люстрации 1469 г. предъявил грамоту с 80-гривенной записью на село, не позднее февраля 1469 г. женился на дочери Александра Прохницкого и вдове Ивашка Радиловского Анне, умер, по-видимому, в 1481 г. Андрей Микулицкий записок 1489-1502 гг., вне всяких сомнений, был преемником (возможно, сыном) зятя Прохницкого. Микулицкие продолжали служить Пилецким с 3-ланового села и в начале XVI в. Держателем Кнегиниц в 1493-1498 гг. стал самборский шляхтич Петр Домбровский.

Одна из записок 1460 г. перемышльского земского суда упоминает каньчугскую войтиссу Ягенку с Нежатиц. Трудно сказать, кем доводились ей и друг другу Миколай (1477-1486 гг.) и Андрей Нежацкие. Время от времени Пилецкие берут у них в долг 180, 200, а то и 250 гривен, обещая в случае неуплаты заложить когда Нежатицы, когда Малую или (Великую) Лопушку. Под последней явно подразумевается не дедичное село Пантеловских-Лопушских, а слившаяся позднее с Малой Лопушкой Воля Лопушка. Известия рубежа XV-XVI вв. о других слугах Пилецких ( будь то заплативший в 1508 г. 3 гривны с части Белобоков Ян Прушиновский или ссудивший в 1506 г. сеньору 200 злотых Станислав Бенчелский ( носят еще более фрагментарный характер.

Солтысы в селах Пилецких

Точкой отсчета в истории ланьцутских солтысов можно считать пожалование осенью 1381 г. ханзловского солтыства “provido viro” Лангу Ханселю. Весной 1384 г. в ланьцутских (и каньчугских) владениях Яна Пилецкого насчитывалось, как минимум, 10 солтыств. К моменту введения польского права сословный и национальный состав солтысов претерпел существенные изменения: на смену зажиточным мещанам и кметам немецкого происхождения пришли польские шляхетские семейства. Солтыствами в Марковой, Кременице и некоторых других селах завладели Пилецкие. Обстоятельному знакомству с судьбами солтысских родов мешает состояние источниковой базы: значительная часть связанных с ними дел рассматривалась судьями “Scultetorum districtus Lanczuciensis” из числа местных солтысов, которые, естественно, игнорировали переворесские судебные книги.

На протяжении XV в. солтысы встречаются в шести ланьцутских селах. Известный с октября 1436 г. солтыс Косины Миколай из Раковиц в дальнейшем упоминается в девяти переворесских записках 1445-1447 гг. В феврале 1445 г. его принадлежность к шляхетскому сословию подтвердили: от рода отца ( Миколай с Натковичей и Павел Щепановский, от рода матери ( Ян Дмитровский и Стефан Соколовский. Нет никаких сомнений, что пан солтыс находился в родстве с Голамбеками.

Две записки переворесского суда от 24 апреля 1449 г. называют косинским солтысом Станислава Журовского, который записывал жене Екатерине 80 гривен вена на половине своей части Малых Журовичей. Судебные протоколы второй половины XV-начала XVI в. хранят молчание по поводу дальнейшей судьбы солтыства. Здравствовавший еще весной 1463 г. Станислав на протяжении 15 лет выступал только как дедич части Малых Журовичей. Никак не проявила своего отношения к Косине и овдовевшая ранее мая 1472 г. Екатерина, которая могла быть дочерью или наследницей Миколая Раковицкого. В 1508 г. безымянный косинский солтыс заплатил с солтыства 6,75 гривны налогов.

Упоминаемый в записках 1443-1462 гг. шляхтич Павел Славенецкий в феврале 1448 г. был назван солтысом Маловы. Солтыство в соседней Крачкове еще летом 1468 г. держал “famosus” (т.е. не нобиль) Юрий Селлар. Переворесская записка от 15 апреля 1483 г. говорит о солтысах Миколае "Малявском" и Андрее Крачковском ( братьях жены Рампша с Белобоков (из рода Бажей) Екатерины. Андрей Крачковский здравствовал еще в июне 1505 г. и наверняка был тем “солтысом в Крачкове”, который в 1508 г. заплатил 3 гривны 18 грошей налогов. С меньшей уверенностью приходится говорить об отождествлении Миколая Малявского с внесшим в казну 27,5 грошей солтысом Маловы.

Халвиговский солтыс Петр, подтверждая в феврале 1442 г. свое шляхетство, предъявил грамоту, выданную от имени сандомирских судьи и подсудка. Преемник Петра (не обязательно сын) Миколай получил от Рампша с Белобоков половину села Белобоки в обмен на одну из халвиговских мельниц и 200 гривен доплаты. В начале XVI в. он, думается, был ничуть не беднее Андрея Крачковского. Сын рогозненского солтыса Климента Томаш был тем самым шляхтичем, который "умалил честь" Петра Халвиговского. В 1460-1462 гг. солтысом Рогозна являлся брат покойного Томаша Станислав, а в начале XVI в. ( некий Альберт Доминовский. Солтыство в 13-лановом Рогозно не должно приносить больших доходов. Тем не менее, Ота Пилецкий умудрился задолжать пану Альберту 78 гривен.

О г(о)луховских солтысах переворесские записки говорят только в прошедшем времени. В 1495-1497 гг. Ота Пилецкий, признав 254-гривенный долг шляхтичу Станиславу Кнышенскому, "некогда солтысу в Голухове", заложил ему 2 лана в Санине, 16 кметов в Высокой и мельницу в Глухове. Весной 1505 г. Кнышенский все еще является держателем этих залогов.

На территории Каньчугской волости проживали Ян и Игнат из 40-лановой Сетессы (1481 г.) и заплативший в 1508 г. 0,75 гривны налогов безымянный солтыс села Годле. Станиславом Слочинским (1453-1454 гг.) и Яном Кочановским с Бялой (1489 г.) ограничивается список тычинских солтысов. Следует добавить, что Пилецкие со временем стали войтами всех трех принадлежавших им городов. Ланьцутское войтовство перешло к ним, по-видимому, не позднее 1390 г. Тычинский войт Никел и каньчугская войтисса Ягенка Нежацкая не упоминаются после февраля 1460 г.

Лежайские войты и солтысы

Шляхтич Януш Морава стал лежайским войтом в 30-е годы XV в., скорее всего, после того, как Ягайло записал Лежайск Спытко Ярославскому. Другое владение Моравы ( село Тапын между Рокитницей и Дубковичами ( могло принадлежать ему и ранее 1433 г. У умершего в 1446 г. Януша было трое сыновей и дочь Ядвига ( жена Миколая Моравского (1464 г.). Ян Морава в ноябре 1446 г. записал 600 гривен вена жене Елизавете ( дочери Рафаила Островского, и умер ранее февраля 1460 г. В переворесской записке от 25 февраля 1477 г. говорилось о его вдове и дочери Екатерине ( супруге трынчского солтыса Мартина Брожины. Второй сын Януша, Яков, последний раз упоминается летом 1476 г. в связи с продажей половины Тапына шурину Миколаю Моравскому. О третьем сыне, Станиславе Мораве, известно лишь то, что он в мае 1475 г. должен был получить 100 коп приданого за женой Екатериной ( дочерью Яна Будка с Натковичей, а в феврале 1477 г. принимал участие в заседании переворесского суда. Дальнейшая судьба лежайских войтов остается неизвестной.

Солтысом самого большого лежайского села Гелларова (Гедларова) не позднее октября 1440 г.стал Ян Шеканый. В ноябре 1444 г. он получил 100 гривен приданого за женой Елизаветой Дрогойовской, а в июне 1447 г. вынужден был “очистить” свое шляхетство в связи с “бесчестьем” Петра Журовского. При этом свидетелями пана солтыса от отцовского герба “Ястребец” выступили мунинский солтыс Фалислав и некий Свентослав Страдовский. Шеканый умер в 1448 или 1449 г., оставив несовершеннолетних сыновей Яна и Станислава. Елизавета не позднее марта 1451 г. вышла за пильзненского шляхтича Яна Сопиховского, вследствие чего опеку над сыновьями Шеканого осуществлял их (неродной) дядя Фалислав Мунинский. Ян и Станислав умерли бездетными после августа 1464 г. Их мать наследовала не только гелларовское солтыство, но и 350-гривенную запись на ярославском селе Лежахов. Спытко Ярославский окончательно расплатился с ней только в мае 1482 г.

В 90-е годы (видимо, после смерти Елизаветы) солтыство прибрал к своим рукам Ян Сопиховский. Судебные записки неоднократно называют его дедичем пильзненского Бендземысля (близ Зглобена и Жешува), что следует рассматривать как свидетельство сохранения им тесных связей с родовым гнездом. Примечательно, что в отличие от жены, Сопиховский кредитовал не Ярославских, а Жешувских. Упоминавшийся выше Андрей Пшибишовский даже заложил ему три села. У Сопиховского было трое сыновей и две дочери. Барбара не позднее марта 1480 г. вышла за Яна Челятицкого и умерла ранее июня 1485 г. Маргарита была женой сначала Брониша Корытницкого (1492 г.), а затем ( Яна Ижмана Сливницкого (1498 г.). Упоминаемые в записках 1497-1502 гг. сыновья Сопиховского ( Станислав, Мартин и Ян ( имели все шансы стать держателями заложенных Жешувскими сел, но не гелларовского солтыства, которое осенью 1497 г. было конфисковано за неучастие в Молдавской кампании и отдано Рафаилу Ярославскому. Сам Ян Сопиховский в 1508 г. заплатил со своих владений в Пильзненском повете весомые 12 гривен (без 1 гроша) налогов.

Солтысом села Дембно осенью 1446 г. был некий Марциш. Летом 1474 г. его осиротевшая дочь Анна была замужем за сыном покойного Якуша Журовского Яном с Малых Журовичей. Люстрация 1469 г. называет дембненским солтысом Яна Хмелецкого.

Солтысы Переворесской волости

Из солтысов Переворесской волости только Томашовичам удалось прикупить дедичные села и превратиться в крупных землевладельцев. Кроме уже упоминавшихся Гродзиска и Гжаски, солтысы известны еще в шести “тянувших” к Перевореску селах. Уроженец саноцкого села Райское Павел Райский был одним из многочисленных кредиторов умершего в 1437 г. Спытка Тарновского-Ярославского. Солтыство в Розбуже, по-видимому, было получено Павлом от сыновей Спытка в счет погашения долга.  В августе 1439 г., в связи с женитьбой на Елене Журовской, Райский записал на солтыстве 40 гривен дочери от первого брака Екатерине. Упоминаемый в записках 1440-1447 гг. Григорий Райский, кажется, был его сыном. В 1478-1496 гг. в качестве розбужского солтыса выступает шляхтич Ян. Тесные связи с владельцами Малых Журовичей позволяют видеть в нем сына Павла Райского от второго брака. Единственный сын и наследник Яна, Миколай, после продажи в феврале 1502 г. за 54 гривны мелких залогов в Малых Журовичах Дерславу Журовскому остался владельцем розбужского солтыства, с которого и заплатил в 1508 г. 2,5 гривны налогов.

Известный с апреля 1473 г. солтыс Студзены Миколай на рубеже 80-90-х годов женился на вдове Яна Долинского Марте (в девичестве ( Кусеницкой). Весной 1499 г. их несовершеннолетние дети Станислав и Анна, вместе с единоутробным братом Яном Журовским, наследовали умершему бездетным дяде Станиславу Кусеницкому. Все последующие упоминания Миколая Студзенского связаны с асессорством на заседаниях переворесского земского суда. В 1508 г. именно пан Миколай был тем безымянным солтысом Студзены, который заплатил с солтыства 1 гривну 3 гроша налогов.

Сведения о владельцах других переворесских солтыств крайне фрагментарны. Участник сентябрьского заседания 1445 г. Яков с Гневшины в записках 1475-1476 гг. выступает как кредитор Пакоша Челятицкого и бывший гневшинский солтыс. В июне 1489 г. солтыство принадлежало женатому на дочери покойного дамбовского солтыса Станислава ( Марте ( пильзненскому шляхтичу Миколаю Слупскому. Марта с согласия мужа за 120 гривен продала дамбовское солтыство Рафаилу Ярославскому. Слупский был жив весной 1506 г. и, судя по всему, все еще оставался гневшинским солтысом. Его родич Бартоломей Слупский в 1508 г. заплатил с солтыства в пильзненском селе Остров 15 грошей налогов. Солтыством в Трынче в 1470-е годы владел Мартин Брожина, а горлычинским солтысом в начале XVI в. был некий Станислав.

Ярославские солтысы

О ярославских солтысах многое могли бы поведать утраченные ныне судебные книги Ярославского замка. Переворесские и перемышльские записки только отчасти компенсируют эту потерю. Нам уже приходилось касаться судеб павловосельского и мунинского солтыств. Владельцем последнего в 40-50-е годы XV в. был родственник гелларовских солтысов некий Фалислав. Его сын Ян Фалислав умер бездетным после 1466 г. Единственная дочь и наследница Фалислава (Яна Фалислава?), Екатерина, в 1479 г. была замужем за Яковом Тумигралой Цешацким, а в 80-90-е годы солтыством владел Яков Боровский.

Солтысом еще одного ярославского села на левобережье Сана ( Выжбны ( в 1464-1473 гг. был Станислав Ходько. Его сын Сцибор Ходько в 90-е годы ( после приобретения у Яна Забежовского павловосельского солтыства и Щитны ( становится соседом Боровского. 300 гривен, необходимые для покупки Щитны, дала жена Сцибора Анна ( вдова владельца или солтыса села Дыбков (на севере Ярославщины) Яна Дыбковского. В августе 1502 г. вновь овдовевшая Анна закладывает Щитну на несколько лет “generi suo” (зятю?) Андрею Журовскому, а тот в 1505 г. перезаложил село Ярославским. В 1508 г. 1 гривну налогов с Щитны заплатил “магистр кухни пана краковского каштеляна” (Спытка Ярославского) шляхтич Яков. Новый павловосельский солтыс ( пильзненский шляхтич Андрей Домарацкий ( раскошелился на 2 гривны 8 грошей: всего на 16 грошей меньше мунинского солтыса Миколая Бернашовского.

Реестр 1508 г. указывает на трех сравнительно обеспеченных шляхтичей, обосновавшихся на правобережье Сана среди владений Спытка Ярославского. Самым богатым из них был заплативший 4 гривны с села Высоцко и ляшского солтыства “солтыс в Ляшках” (пожалование 1387 г. Яну Тарновскому). Соответствующая информация судебных протоколов ограничивается запиской о том, что в апреле 1499 г. Миколай с Малых Журовичей получил 60 гривен приданого за женой Елизаветой – “дочерью покойного шляхтича Альберта, дедичного солтыса Ляшек”.

Немногим больше известно о предшественниках заплатившего 2 гривны шувского солтыса Бернарда Яцковского. В 40-е годы XV в. солтыством в Шувско (еще одно пожалование 1387 г.) владел пильзненский шляхтич Прокоп Нечуя с Домбровки, который, пребывая летом 1447 г. в Сандомире, засвидетельствовал шляхетство Яна Шеканого как представитель рода матери гелларовского солтыса. Сын и наследник Прокопа Мартин Нечуя в течение пяти лет (1486-1491) раз в год являлся в переворесский суд, чтобы услышать заверения поручителей Станислава Кмиты в готовности заплатить 100 злотых долга.

Граничившая с Шувско Везовница в 1468-1479 гг. принадлежала Якову Везовницкому, о котором можно только сказать, что в июне 1471 г. он получил 50 гривен приданого за дочерью покойного земского судьи Генрика Ожецкого Ядвигой. В 1508 г. 1 копу налогов с Везовницы заплатил безымянный Лопушский ( по-видимому, выходец из служебного села Пилецких Малой Лопушки. Неизвестный по имени солтыс находившейся севернее Добры заплатил с солтыства всего 15 грошей.

Солтысы-нобили встречаются не только во владениях Пилецких и Ярославских.  Записки 1437-1449 гг. упоминают ранчинских солтысов: братьев Павла и Марциша. Солтысом Рошнятова в начале 40-х годов был некий Альберт (Ольбрахт). Жизненный путь солтыса с многолетним стажем Миколая Зажецкого, по-видимому, позволяет приблизиться к пониманию тенденций эволюции солтысских шляхетских семейств. Стабильное фамильное прозвание известного с 1450 г. Миколая указывает на то, что поначалу он был солтысом села Заречье (Зажеце). Записки 1460-1463 гг. говорят о Миколае Зажецком(рокитницком солтысе. Осенью 1462 г. он объявляет, что Ян Балицкий и Яков Сенновский полностью расплатились с ним за солтыства в Заречье и Рошнятове. В 80-е годы солтыством в Рокитнице распоряжались владельцы села ( Дершняки. В мае 1485 г. Миколай покупает у Михаила Забежовского, а в мае 1489 г. продает половину жешувского Забежова Спытко Ярославскому. Записка от 16 июня 1489 г. характеризует Зажецкого как бывшего солтыса Заречья: пан Миколай явно не решил, на что потратить вырученные от продажи 200 гривен.

Биография шляхтича Павла и его потомков напоминает судьбу Зажецкого. В апреле 1441 г. Павел за 160 гривен продал лопушское солтыство Яну Лопушскому и не позднее 1444 г. становится солтысом принадлежавшего Прохницким села Свебодна. Записки 1464-1465 гг. называют свебодненскими солтысами некоего Бернарда и Яна, ”брата покойного Альберта”. В июне 1487 г. Ян ("иначе Яшек") за 50 гривен продал солтыство Рафаилу Прохницкому. Солтыс близлежащей Крамаровки (Крамажувки) Ганко и его сын Юрий упоминаются всего один раз, в июле 1491 г., в связи с продажей солтыства также за 50 гривен владельцу села Яну Розбожскому. Приведенных примеров, думается, достаточно, чтобы прийти к вполне определенному выводу: переворесские землевладельцы XV в. стремились выкупить солтыства в своих селах и к исходу столетия немало преуспели на этом поприще.

Источники не позволяют выяснить, остались ли бывшие солтысы в пределах Переворесского повета. Сокрыты мраком неизвестности и судьбы продавцов Хавловичей Юрия (Юрека), Лазаря, Маша, Ивана и четверых Юрковичей (1436-1438) или уступивших в 1447-1449 гг. Яну Ярославскому Новосельцы Миколая и Cимона ( сыновей покойного Германа. Подобные безземельные, но “капиталистые” шляхтичи могли осесть в том или ином городе, получить в держание корчму или мельницу (или то и другое вместе) в каком-нибудь пригородном селе и, сохраняя все сословные привилегии, превратиться в своего рода "мещан во дворянстве". Записки с упоминанием каньчугского мещанина(шляхтича Михна (1474 г.) и жителя Перевореска шляхтича Мацея (1495-1496) служат тому подтверждением.

В истории переворесской шляхты прослеживается три этапа. На первом ( в 50-80-е годы XIV в. ( шляхетское население представлено боярами Глебом и Дершняком Дворсковичами, Дмитром Матфеевичем, Яцко Солнечко и их сыновьями, а также Пилецкими, Жешувскими и их вассалами. Начало второго этапа связано с окончательным присоединением Червоной Руси к Польше и пожалованием Ярославской волости Яну Тарновскому (1387 г.).  В 1390-е ( 1420-е годы в треугольнике Перевореск(Ярослав(Прохник поселились родоначальники Голуховских, Лысаковских, Мжуровских и других малопольских родов, составивших костяк переворесской шляхты. Одни шляхтичи были вассалами Тарновских-Ярославских ( это о них судья Костько писал, что “пана Тарнавъского людии” освобождены от уплаты овсяной дани: не следует забывать, что в начале XV в. часть вассалов проживала в недавно основанных селах. Другие выходцы из Малой Польши могли получить пожалования непосредственно от Ягайла (хотя ни одного прямого такого свидетельства до нас не дошло) или, подобно Моравским и Цешацким, прикупали села у частных землевладельцев.

Источники конца XIV в. фиксируют пребывание на переворесских землях родоначальников Мжуровских, Птачков и Челятицких. Более или менее точная реконструкция состава шляхты возможна только на базе данных судебных книг. Во второй половине 30-х годов XV в. известны следующие совершеннолетние шляхтичи мужского пола: Сенько Сенновский; Ян Дершняк; Миколай-Сенько и его сын Ян Баж; Петр, Александр и Ян Прохницкие; продавцы Хавловичей Юрий, Лазарь, Маш и Иван; Волчко Боратынский с сыновьями Дмитром, Глебом и Андреем; Ян Пилецкий; сыновья умершего в 1437 г. Спытка Ярославского Рафаил, Ян и Спытко; Станислав Жешувский-Деновский, Ян и Станислав Стогневы Жешувские, трое Янов Жешувских-Старомесских; Ян Голуховский; Ян Лысаковский; Марциш Моравский; пятеро Пантеловских; Симон Бобжецкий; Фал с Пелнатычей; трое Цешацких; трое Цешацких с Великого Цешацина; Андрей и Петр с Великих Журовичей; четверо Журовских с Малых Журовичей; Ян с двумя сыновьями и Петр Мжуровские; Миколай Птачек с сыновьями Петром и Сигизмундом; Миколай Челятицкий (Кусеницкий); Машко Хлопицкий; братья Миколай, Михаил и Будек; Миколай Петрашовский; Климент Илковский-Забежовский (1440 г.); Миколай Жарновецкий-Тополевский (1440 г.); вассал Пилецких Януш Микулицкий; солтыс ланьцутской Косины Миколай из Раковиц; лежайский войт Януш Морава; солтыс лежайского села Гелларова Ян Шеканый; розбужский солтыс Павел Райский; ранчинские солтысы Павел и Марциш.

Итак, в 1440 г. переворесскими селами владели 26-30 родов. Примерно треть глав семейств были жителями повета в первом поколении. Небольшая корректировка в подсчетах зависит от того, считать ли Бажей и Дершняков разными родами, учитывать ли существование продавших в конце 1440-х годов Новосельцы Яну Ярославскому братьев Миколая и Симона и т. д. К концу 30-х годов фонд королевских земель в повете был уже исчерпан, поэтому новые выходцы из Польши могли стать владельцами переворесских сел только через покупку недвижимости у частных землевладельцев. Источники второй половины XV столетия сообщают имена шести покупателей. Это Ян Бобола (1450-е гг.), Станислав Славский (1458 г.), Томаш Осиечковский (1473-1494 гг.), Яков Боровский (1475-1490 гг.) и, с известными оговорками, Пшецлав Бжечка (1481 г.) и Доминик Пшеперовский (1490 г.). Более сложен вопрос с семействами вассалов Пилецких, войтов и солтысов. В 1430-е годы их было, конечно же, больше семи. Другое дело, что они, как правило, слабо связаны с интересами остальной переворесской шляхты. Впрочем, сама лаконичность известий о двух-трех десятках солтысских шляхетских родов второй половины XV в. свидетельствует в пользу позднего появления родоначальников таких семейств в переворесских селах: лежайские войты или солтысы Переворесской волости за 10-20 лет успели породниться с местными родами.

С завершением в 20-е годы XV в. формирования переворесской шляхты начинается третий этап ее развития, который можно назвать периодом консолидации шляхты в масштабах повета и всей Перемышльской земли. Заметную роль в этом процессе сыграли брачные связи. К сожалению, информационная ценность венных записей 30-50-х годов оставляет желать лучшего: перемышльские писари обычно указывали имя и размеры приданого невесты, однако забывали назвать ее отца или хотя бы фамилию. Происхождение шляхтянок выясняется благодаря каким-то экстраординарным событиям: затягиванию сроков выплаты приданого отцом или братьями, вступлению в права владения после смерти мужа и т. д. Строго говоря, нам известны браки только двух живших в первой половине XV в. переворесских шляхтянок: Елены Мжуровской и ее дочери Екатерины Лысаковской. Первым мужем Елены был Ян Лысаковский, вторым ( Андрей с Великих Журовичей. Эти браки породили длинную цепочку родственных связей. Ян и Пелка Лысаковские доводились кузенами сыновьям войского Яна и мечника Миколая Мжуровских и двоюродными дядьями всем жившим на рубеже XV-XVI вв. Мжуровским. Двое сыновей войского были единоутробными братьями Рампша, Андрея и Петра с Великого Цешацина. Андрей женился на кузине своих единоутробных братьев Анне Лысаковской. Ее родная сестра Екатерина вышла за Марциша Моравского. Племянник Екатерины и Анны Ян Лысаковский-младший женился вторым браком на своей троюродной сестре Елизавете Моравской. Его свояченница Екатерина вышла за Евстахия Будка, а родная сестра Маргарита (  за Якова Цешацкого, который по матери был кузеном всех живших на рубеже XV-XVI вв. Моравских и троюродным братом своего шурина Лысаковского. Другой троюродный брат Лысаковского, Ян Мжуровский-Рудницкий, первым браком был женат на Маргарите Челятицкой, вторым ( на Екатерине Гдашицкой. Кузины Маргариты по матери Дорота и Марта Пантеловские вышли за Андрея Розбожского и Мацея Бобжецкого. Яков и Миколай Птачки были ее двоюродными дядьями по отцовской линии. Уже упомянутый сын войского Ян Мжуровский женился на Фенне Лопушской (кузине Дороты и Марты), а их сын Миколай Быстровский ( на Анне Голуховской. Двоюродный дядя этого Миколая (и Яна Лысаковского-младшего) Мщуй Мжуровский был женат на Дороте Хлопицкой. Их дочь Екатерина вышла за Дерслава Злыдня, который первым браком был женат на Екатерине Журовской. Родной дядя последней Андрей с Великих Журовичей женился на Елене Мжуровской (вдове родоначальника Лысаковских). Свояченница и троюродная сестра внука Елены Мжуровской Яна Лысаковского, Екатерина Моравская, вышла за Евстахия Будка, который по матери доводился кузеном Миколаю Фалу. Последний, в свою очередь, был внуком каштеляна Петра Прохницкого, единоутробным братом Яна Боровского и мужем Екатерины Голуховской (свояченницы Быстровского). Кузен Екатерины и Анны Петр Голуховский (из жешувской Звенчицы) женился на Анне Сенновской. Ее племянница Барбара вышла за Станислава Славского, кузина София ( за Петра Заклику Петрашовского, дядя Миколай-Глеб стал мужем родной сестры Заклики ( Елены, кузен Ян Кшечовский первым браком был женат на дочери Яна Боболы и Елены Журовской Анне, которая была внучкой Елены Мжуровской-Лысаковской-Журовской, кузиной Яна Лысаковского-младшего и находилась в родстве с десятком переворесских семейств. Сам Кшечовский был родичем Дершняков не только по отцовской, но и по материнской линии: один брат его матери (Маргариты Долинской) женился на дочери Миколая-Сенька,  а другой ( на дочери подкомория Яна Дершняка.

Таким образом, к началу XVI в. практически все переворесские шляхтичи (за исключением Пилецких, Жешувских, Ярославских и солтысов) превратились в близких или дальних родственников друг другу. Заслуживает внимания тот факт, что несмотря на довольно частые браки с жительницами Перемышльского повета, они не спешили покидать свои родовые гнезда. В XV в. только шесть переворесских родов ( Лысаковские, Мжуровские, Бажи, Боратынские, Прохницкие и Сенновские ( владели селами в Перемышльском повете, причем лишь Лысаковские, Сенновские и, возможно, Боратынские занимались куплями. Бажи и Прохницкие наследовали часть владений Быбельских, а Мжуровские и Сенновские распоряжались королевскими пожалованиями. Шляхтичей, рискнувших на окончательный переезд, можно пересчитать по пальцам. Это Ян Баж и его сын Станислав, потомки мечника Миколая Мжуровского и Дмитра Боратынского-Болановского, будущий войский Ян Лысаковский и Ян Прохницкий-Никловский.

По состоянию на 1500 г. переворесская шляхта ( это до 20 солтысских семейств и около 80 (без взрослых сыновей) владельцев или держателей сел, принадлежавших к 35-40 родам: трое братьев Сенновских, их кузены Ян и Михаил Кшечовские; братья Петр и Станислав Дершняки; Рафаил Прохницкий и его сын Миколай; кузены Рафаила Андрей, Яков и Ян Розбожские; несколько племянников последних (а также двоюродная племянница Рафаила София Балова и вдова Павла Розбожского Маргарита); Миколай Болановский, женатый на Анне Боратынской выходец из Малой Польши Ян Краснопольский, вдова Андрея Дубковского (Домбковского) и опекунша его детей Анна; Ота Пилецкий с тремя сыновьями и тремя племянниками; братья Ян и Миколай Жешувские-Жерковские, Ян Стогнев, его сын Альберт Стогнев и племянник Ян Водычка, Андрей Жешувский с Прибишовки, две дочери Януша Яксана и Ядвиги Стогневовой; Спытко Ярославский и его племянник Рафаил; братья Петр и Станислав Голуховские, их кузен Ян Роздвеницкий; Пелка Лысаковский; братья Ян и Яков и их кузен Мартин Моравские; Станислав Пантеловский и его кузен Станислав Лопушский; Мацей Бобжецкий; Миколай Фал; Яков Цешацкий и его сын Станислав; наследница Цешацких с Великого Цешацина Анна Поруденская; шестеро Журовских: братья Миколай и Андрей, их племянник Яков, Андрей, Ян Злыдень, Ян Долинский-Журовский; Ян Мщуй Мжуровский и его троюродный брат Миколай Быстровский; Яков Птачек с пятью племянниками; трое братьев Челятицких; Прандота Хлопицкий с двумя племянниками; трое братьев Будков; Петр Заклика Петрашовский; Станислав Тополевский; вассалы Пилецких Андрей Микулицкий и Петр Прушиновский; Ян Бобола и его сын Миколай; братья Станислав и Миколай Славские; четверо Томашовичей; Ян Боровский; Пшецлав Бжечка; Миколай Пшеперовский-Рудоловский; бывший глуховский солтыс Станислав Кнышенский.

В начале XVI в. свой жизненный путь заканчивают внуки современников Ягайла и Варненчика. Два поколения оказались слишком коротким сроком для того, чтобы произошли кардинальные перемены в численности переворесской шляхты и структуре шляхетского землевладения. В 1500 г. не менее 80 % шляхтичей (не солтысов), как и 60-70 лет назад, было сосредоточено на юго-востоке повета ( в бассейнах Млечки и Рокетницы. Далеко не каждый род мог похвастаться покупкой хотя бы одного села. В чем местная шляхта преуспела ( так это в хозяйственном освоении пустующих земель. Благодаря кметской колонизации владельцы двух-трех переворесских сел казались богачами в сравнении с обладателями гораздо большего количества сел в других поветах Перемышльской земли.