20 февраля, 13:44

Писатель — дитя парадоксов. И чем больше в нём божьих искр, тем гуще эти парадоксы. Не случайна же обмолвка Пушкина: «И гений, парадоксов друг…»

Взять широко известного за пределами Перми поэта Игоря Тюленева. С ранних своих писательских лет он «прорывался» в Пермь через Москву. Ну не умещался Тюленев изначально в местные рамки! Не парадокс ли?.. Сначала его признала столица, и лишь потом — малая родина.

Только что наш герой в очередной раз вернулся из Москвы, где в сообществе с пермским прозаиком Иваном Гуриным принимал участие в 15-м съезде Союза писателей России. Его делегаты должны были избрать нового председателя творческого союза взамен Валерия Ганичева, пребывавшего на том посту с 1994 года. В этом качестве предполагалось утвердить Станислава Куняева, главного редактора журнала «Наш современник». Однако 85-летний Куняев ко всему прочему — умный человек. Не захотел быть вторым Ганичевым и снял свою кандидатуру.

— Тогда, — рассказывает Игорь Тюленев, — были предложены на эту должность 37-летний депутат Госдумы Сергей Шаргунов и писатель военной выправки Николай Иванов, прошедший Чечню. Я голосовал за Шаргунова. Но голоса разделились. В итоге председателем нашего союза был избран Николай Иванов.

Кстати, наш земляк вошёл в состав нового писательского президиума как один из его секретарей. Впрочем, функции функциями, но Игорь Тюленев в первую очередь — поэт. И привык из Москвы возвращаться в Пермь, что называется, не на щите, но со щитом. Вот и в этот раз он привёз домой престижный диплом I степени лауреата Всероссийской литературной премии имени Николая Лескова «Очарованный странник». Эта награда была вручена ему в Центральном доме литераторов за книгу «Тюленевград», увидевшую свет в издательстве «Российский писатель».

— Диплом получил в хорошей компании, — делится впечатлениями лауреат. — Так, вместе со мной «Очарованного странника» в номинации «Проза» вручили Тихону Шевкунову, автору бестселлера «Несвятые святые», епископу Егорьевскому и викарию патриарха Московского и всея Руси.

Хотя если взглянуть на фото самого Игоря Тюленева, он сам себе епископ и викарий. А ещё — председатель краевого гражданского комитета в защиту культурного наследия. Посему богатое на ассоциации словосочетание «Тюленевград» ему к лицу. К тому же, как написал автор:
Любой последнюю рубашку
В Тюленевграде 
рад отдать!

Да и построена книга на проповеди и отповеди. Об этом свидетельствуют названия входящих в неё стихов: «Парад прибалтийских неонацистов», «Бессмертный полк», «Казаки в Париже», «Русские глазами европейцев», «Захоронение у Кремлёвской стены».

«Рифму русский народ полюбил сразу» – заметил когда-то Фёдор Михайлович Достоевский. И любит до сих пор, что бы там не говорили московские тусовщики, на поэтические вечера которых приходят считанные единицы слушателей. До такой ситуации довели любителей поэзии мёртвородящие столичные поэты и критики своими выхолощенными текстами, с бессодержательной игрой метафорами.

К сожалению, Москва поэтическая за последние годы мутировала в Москву банкиров и чиновников. И это закономерно. «Дурно пахнут мёртвые слова».

В России слово всегда было на особом месте – в сердце и в душе.

А в столице всё происходит, как у Гёте в «Фаусте»:

Кропанье пошлостей – большое зло,

Вы этого совсем не сознаёте.

Бездарных проходимцев ремесло,

Как вижу я, у вас в большом почёте.

Большой почёт – это современная мода на бездарность, ибо дар – от Бога, а бездарное творчество – от лукавого. Много стало модных стихотворцев, но что такое «мода» – обратное прочтение «адом», ад зарифмован в обратную сторону.

Раскручивая «таких» писателей издатели решают таким образом свои рыночные проблемы, увеличивая тиражи разрекламированных пошлых, построенных на низменных инстинктах продажных книжек. Занимаются тиражированием зла, забывая слова поэта: «Но без души и помыслов высоких живых путей от сердца к сердцу нет». Но русская литература выстоит!

Классическая русская литература подарила миру огромную душу – на весь земной шар хватает… До сих пор читают книги в сельских и поселковых библиотеках… А в русской глубинке выступление поэтов собирает полные залы… нет читателя благодарнее, чем простой русский человек. Там нас действительно ждут.

Вся сила и мощь зреет в провинции. Мы самые крутые, мы самые талантливые, мы самые сильные! Об этом я всегда спорю с московскими поэтами и критиками. Поэзия развивается не по горизонтали, а по вертикали: от земли – к небу, от души к Богу…

Поэтому не важно, какое время и какое сейчас общество на дворе – для меня ничего не изменилось. Как писал, так и пишу, так, надеюсь, и дальше буду писать.

В первую очередь я просто без этого (поэзии) уже не могу жить, а уж потом можно и высказаться, и создавать произведение искусства, по мере того, сколько тебе таланта отпустил Господь. И всё… Все поколения в России всегда жалуются на плохую молодёжь и слабую литературу. Но литература отражает состояние сегодняшнего общества! Что на зеркало пенять, если рожа кривая? А Бог не умер, как говорил Фридрих Ницше. Просто Господь воскресает в мятущихся русских душах в очередной раз!

В поэзии нужно быть солдатом. Поэзии нужно служить – помня о долге, верности и чести.

Русская поэзия – это, конечно, червлёное знамя, это цвет крови, цвет солнца, цвет жизни, цвет огня. Европейская поэзия? – Наверное, бледное какое-нибудь знамя, больше переходящее в голубизну… Поэтому там поэзии нет.

А в России поэзия была, есть и будет, такая же яркая и горячая, как и её знамя, ибо под таким знаменем она никогда не будет бездушной, скучной и пустой!

В любезном Отечестве в одном поколении могут творить не более десяти настоящих поэтов. Вспомним Золотой и Серебряный век русской поэзии… Наше время не исключение.

Правда – выше денег, а поэзия – выше правды! Э, как завернул! И ещё – можно обмануть женщину, а музу нельзя. Я не стану выстраивать рейтинги поэтов. Не так и важно кто первый с конца, а кто первый с начала. Всё меняется даже на глазах одного поколения. Взять хотя бы феномен Андрея Вознесенского. – Нет феномена! Всё больше и больше мест на духовном олимпе занимает поэзия моего учителя Юрия Кузнецова. Хотя он и говорил мне когда-то, что стихи его будут читать лет через пятьдесят, не раньше… Ошибся! И ещё добавлю – если ты умеешь читать, а тем более писать, то сам легко построишь всех по росту, а кое-кого заставишь упасть и отжаться.

Это, мой дорогой читатель, мы наблюдали с тобой не раз. Взять давнюю статью Аллы Марченко «Сергей Есенин», написанную через сорок лет после его смерти. Не может она понять его стихи. Пишет, что Сергей Есенин очень известен потому, что печатался в широко распространяемых изданиях, а Пастернака, Цветаеву никто тогда не знал…

 Но разве сейчас Сергей Есенин стал менее популярен? Я живу в своей стране, политой не раз и не два кровью моих предков, и выбираю сам СВОИХ ПОЭТОВ.

Нужно возжечь свечу или запалить костёр до небес, чтобы осветить все тайные тропы и метущиеся по ним заблудшие души. Чтобы помочь русским людям выйти к свету.

Потому что враги России – все светоносные тоннели умудряются захлопнуть перед нашим курносым носом.

Или мы очень медлительны, или слишком уж доверчивы. Но сейчас на кону стоит наша Родина, и мы не имеем права проигрывать Битву. Наши предки и гениальные русские поэты нам этого не простят.

Если вдруг не будет у русских поэзии, то они не смогут говорить ни друг с другом, ни с Богом, ни с другими народами, не смогут понять их. Без поэзии нет музыки, мира и даже войн – «поэт во стане русских воинов». Поэзия свет и мрак, море и пустыня. Язык поэзии – это кровь народа. Меня очень волнует читательский интерес к поэзии.

Убийца нашего великого реформатора Петра Столыпина – Мордка Багров говорил, что жизнь – тысяча съеденных котлет… А вот для русского человека жизнь другое – это борьба и молитва!

С нашим обществом всё более-менее понятно. Хочу рассказать о зонах, ибо живу на Урале в краю, где очень много лагерей. На российских зонах мне приходилось неоднократно выступать, в том числе и в детских колониях. Был я и на самой страшной для зеков зоне «Белом Лебеде». Бывая на зонах, я всегда прошу показать мне библиотеки и поэтические сборники.

Вот парад имён – Пушкин, Тютчев, Лермонтов, Фет и, конечно же, Сергей Есенин! Все книги одинаково засалены и потрёпаны. Читатель, вот горние вершины русской поэзии, которые видны даже из-за колючей проволоки и высоких заборов с вертухаями на вышках!

Есть у меня давнее доперестроечное стихотворение «В родительском доме». Процитирую, а потом поясню:

В родительском доме

Не жить мне и дня.

В родительском доме –

Чужая родня,

Чужие портреты

Висят на стене,

Чужие заветы

Бормочут во сне.

Чужие с чужими

Твердят о чужом,

И страшно мне с ними

Быть в доме своем.

Когда это стихотворение прочитала моя мачеха – она долго рыдала от обиды, думая, что это о ней сказано.

Зек, сидящий за убийство, переписал его из областной газеты «Звезда», не мудрствуя лукаво – поставил вместо моей фамилии свою и отдал в лагерную газету «На волю с чистой совестью». Потому что думал – это стихотворение о нём.

И только морской офицер, приехавший к родителям в отпуск, – понял правильно замысел автора. Он понял, что ждёт Россию в недалёком будущем.

Александр Твардовский сказал замечательно: «То, что я напишу, не напишет Лев Толстой». А нам остаётся надеяться, что в нашем любезном Отечестве, хорошие книги будут всегда востребованы и сегодня, и завтра, и всегда…