Вот, поди разберись, где хлеба, где полова,

где гранит, где болото...

Далеко разбежалась российская мова

от Державного брода.

Потекли по России монголы да турки,

все нерусские реки.

Казаки, где же сабельки ваши да бурки?

Лезут в окна абреки.

Иноземных глаголов блудливая челядь

срежет ваши лампасы.

В силу славы казачьей никто уж не вверит:

- Это все прибамбасы.

Нет, не все...

Потому что по русскому полю

скачут - Аз, Буки, Веди.

Нет, не все, потому что за русскую волю

гибнут русские дети.

НЕ СКУЧНО

Живу бездарно, но не скучно,

и Пермь, как логово паучье,

обносит сети вкруг меня.

Таланты раздает поштучно

Господь всегда собственноручно,

жизнь в стае гениям вредна.

Шкаф платяной раскроет ветер,

все стало ясно, как в аптеке  -

плащ долго носится, друзья

и пиджаки, костюмы эти,

что кетчупом залил в буфете,

и позабыл... А так нельзя.

Забытый сад не увядает,

смотрясь в звериные ключи...

В траве от насекомых давка,

на холмике - поэта лавка,

где поцелуи горяч!

И девичьи тугие бедра

прилипли к лавке без ликера

и туфли - черные грачи...

Жужжат шмели и жалят осень,

их ветер от тепла уносит.

- Ты не любил меня?

- Молчи!

УРАЛ

Лес гудит, как пожилой водитель.

Тени развалились на траве.

В небе включен громкоговоритель,

как включали мы при торжестве.

Скрылись в небе знаки зодиака,

плещут паруса живой воды...

В конуре своей дрожит собака,

предавая храбрые ряды.

Речь родная с русским человеком

застоялась на сыром холме,

наравне с Отечеством и веком,

сердцем - к лету, а душой - к зиме!

Жилы Камня градом перебиты,

то блеснет топаз, то муравей.

Соболей - таежную элиту,

леший натрясет из-под бровей.

Брали землянику на поляне

дети, как линьков из-под воды.

Ну а если за Урал заглянем?

Там уже сибирские дожди!

Ну а здесь, в стране горнозаводской,

где прудов и рек не сосчитать,

дождь упал литературной сводкой

и заполнил в клеточку тетрадь.

Вот уже закат промок до нитки,

как огни парижских площадей...

Философская спираль улитки

закружила городских людей.

Да и, правда, нужно возвращаться

и сушить тяжелые плащи.

Если очень громко рассмеяться -

Каму серебром пронзят лещи!

ФОТОГРАФИЯ

Лесной поселок. В окнах Кама.

И у завалинки втроем -

отец с сестренкой, рядом мама,

а я сбежал за окоем.

Вернуться в круг былой стараюсь,

скользя по жизненному льду...

И все же, сколько ни пытаюсь,

в тот объектив не попаду.

ВЕЛОСИПЕД

Ты помнишь, на велосипедах

мы прорывались в облака.

Крутя педали еле-еле,

катя за пермские поля.

Тугой велосипедной шиной

эпоха под стопой шуршит.

Я овладел твоей вершиной,

пусть на равнину «Нет!» летит.

Внизу волшебная излука,

где рябь, как чешуя, блестит.

На хвост широкий встала щука -

но страсть просить мне не велит.

Я знаю, ты строга безмерно

в гордыне девичьей своей.

Вдоль ног твоих растет люцерна,

растению не до людей.

Летят слова вдогонку воле,

кровь разгоняя для броска...

А будет все по Божьей воле!

Она с вершины так близка.

СОВЕТСКОЕ КИНО

Смотрел с утра советское кино,

уже не помню имена артистов...

А взял вдруг и расплакался (смешно)

над судьбами советских трактористов.

Они, как дети, чистые внутри,

такими быть их научил Спаситель,

когда ходил по небу златогрив,

швыряя свет в советскую обитель.

Душе подай целительный настрой,

и я смотрел без тени превосходства,

что со страною стало и со мной,

и тихо плакал, чувствуя сиротство.

Я не скажу, что повлиял запой -

не пью, беру уроки атлетизма.

Я плакал над разрушенной страной,

упавшей в пропасть с пика Коммунизма!

Я взрослым стал, а взрослым тяжелей

все начинать с нуля и не разбиться.

Легко взлетать лишь детям с букварей...

Смотрите, как мы жили - пригодится!