Вальяно Марк Афанасьевич

Наверное трудно найти более известного и знаменитого таганрожца, чем Марк Афанасьевич Вальяно. Нет, конечно же есть Чехов, который наше всё... Но, на втором месте уж точно Вальяно. Это довольно странно, и разумное объяснение найти этому сложно. Видимо всё дело в природной тяге обывателя к чему то тайному, демоническому. Гений и злодейство...)

Кем же он был на самом деле? Насколько близки к реальности те многочисленные легенды, связанные с этим именем? Несметные сокровища, подземные ходы...

Я попытался собрать воедино разрозненные сведения об этом человеке,обратившись к трудам местных краеведов, документальным источникам.

Но, прежде надо заметить, что всеобщую известность Вальяно принёс грандиозный коррупционный скандал, разразившийся в нашем городе в 1881 году. И бестселлер местного значения, написанный Сергеем Званцевым, в котором он описал много историй происходивших в нашем городе в былые времена. Правда, отметим, что художественного вымысла в его произведениях значительно больше, нежели правды.)

Вот что писал об этом человеке П.П.Филевский в очерке «На берегах Тамаринды»

«Главный экспортер и импортер таганрогского порта Марк Афанасьевич Вальяно, или по уличному Маривальяно, сделавшийся миллионером в сравнительно короткое время, "об этом обогащении ходили разные легенды. Говорили, что он был пират и контрабандист, что в географических глобусах из-за границы кредитки фальшивые получал, что в Крымскую войну умудрялся в Турцию полушубки отправлять. Говорили также, что он разбогател благодаря счастью, сметке в коммерции и своей исключительной скупости. Он был скуп, но в то же время никогда не предъявлял векселя ко взысканию, находя, что сам виноват, что связался с недобросовестным человеком. Если замечал коммерческую жилку, охотно поддерживал своим кредитом. О скупости его говорили много и между прочим следующее.

В три часа, т.е. после своего обеда, Маривальяно выходил гулять по тротуару возле своего дома.(Ныне на этом месте стоит здание Авиационного колледжа). Все коммерсанты, проходившие мимо, кланялись ему, ехавшие часто сходили с экипажа поздороваться с этим Крезом, хотя к почестям он был совершенно равнодушен и подобострастия не любил, но с проходившими охотно заговаривал. Так, однажды разговорившись с упомянутым гражданином по фамилии Лоскути и узнав, что тот на днях будет в Ростове.

- Послушай, сделай мне одолжение, передай моему приятелю Амира фунт чаю. Он живет ...

- Знаю, знаю, - перебил его Лоскути, - на Дмитриевской улице, серый дом.

- Ну вот, передай ему от меня чай, он очень любит этот чай, его нигде не найдешь, только у меня .

Лоскути был маклер по фрахтованию судов и по таможенным делам, вращаясь в этой среде, тоже был поклонник Маривальяновских миллионов.

На следующий день он явился за упомянутым чаем, Марк Вальяно уже гулял по тротуару. Развернул перед ним посылку, это был чай, но кaкой фирмы Лоскути не заметил.

- Пожалуйста, повидайся с ним лично и передай чай в собственные руки, он очень любит этот чай.

- Будьте покойны, Марк Афанасьевич, я знаю господина Амира - все исполню.

На самом деле это был не чай, а упакованные в чайную обложку кредитки на двадцать тысяч рублей. Из экономии он не хотел переводить деньги по почте, банковские переводы тогда не практиковались.

Спустя пять дней Лоскути проезжал мимо Маривальяно, гулявшего по тротуару, увидев его, он остановил извозчика и не сходя с дрожек сказал:

- Я Вашу просьбу, Марк Афанасьевич, хотя и исполнил, но не совсем точно. У меня на пароходе ваш чай украли, когда я заснул, но приехав в Ростов я бегал по всем магазинам и таки разыскал такой точно фирмы и отдал, как Вы просили в собственные руки Амиро.

- Затем Лоскути снял шляпу и сказал извозчику "Пошел дальше".

Марк Вальян смотрел вслед уехавшему. В это время подошел к нему проживавший по соседству торговец Тимошенко и сказал:

- Что Вы так пристально смотрите, по моему он пустой человек.

- Но вкус в чае понимает, - заметил Марк Афанасьевич и больше об этом ни слово. Только, когда при нем кто-то упоминал о Лоскути, он говорил значительно «троистос» (чистота).

Из приведённого фрагмента можно сделать некоторые выводы о качествах этого человека. Акула бизнеса ))

У того же Филевского находим эпизод о самом коррупционном скандале. В нём была замешана вся городская верхушка, включая градоначальника. Конечно, обидно, что речь не идёт о загадочных подземных ходах, несметных сокровищах...Всё гораздо прозаичнее. Какое же оно всё родное...130 лет прошло, и как мало изменилось. Однако, обо всём по порядку.

"В конце 19 века город Таганрог вел большую торговлю с заморскими странами, ввозя экзотические товары, главным образом шелка, кофе в зернах, вина, прованское масло, маслины, духи, взамен вывозя главным образом пшеницу. Одесские купцы стали замечать, что они уже не в состоянии конкурировать с таганрогскими при продаже некоторых товаров и, будучи поражены их низкими ценами, первыми возбудили вопрос о вероятной контрабандной торговле. Слухи дошли до Министерства финансов и в Таганрог для ревизии и проверок был прислан полковник Озеровский.

Самые первые и поверхностные осмотры убедили ревизора в том, что дела ведутся сомнительно. В то же время появление его переполошило как чиновный, так и торговый люд; стали быстро, как это потом обнаружилось, прятать концы в воду; некоторых служащих своих крупные конторы засылали как можно дальше; дело дошло до того, что один серьезный свидетель из досмотрщиков скоропостижно умер. В то же время к Озеровскому являлись купцы, как некий Кубаш с повинною, говоря, что в Таганроге, правильно вести торговлю нельзя, что крупные торговцы ввозят товар беспошлинно и волей неволей другим приходится делать то же самое. Тогда было назначено следствие, которое обнаружило вопиющие злоупотребления.

• Старшие чины таможни, управляющий Никитенко, ее члены Чуле, Апостолов, пакгаузный смотритель Айканов, корабельный Кузовлев и целая плеяда прочих служащих обвинялась в выпуске товара с гавани помимо таможни, перевозки товаров с гавани в пакгауз по подложным партионным билетам или по билетам уже бывшими в употреблении, в выпуске товара из пакгауза без предъявлений его к досмотру и в показании в досмотровых очистках меньшего против действительного количества товара и составление с этою целью подложных отвесных листков.

При чем обнаружено было, что взяточничество имело свою систему.

Купцы платили 50% пошлины чиновникам и те делились. Наглость доходила до того, что велись списки как пропущенной контрабанды, так и взяток. Сначала купцы входили в сделки с чиновниками каждый раз особо, а потом расчет стали вести за всю навигацию. Душою таможенных дельцов был Чуле; человек по отзывам образованный, изящный, серьезный, он всегда и везде вел себя с достоинством истинного джентльмена и пользовался всеобщим уважением; другие деятели, как Кузовлев и Айканов, были типами попроще. Сорили деньгами, кутили каждый по своему, один среди дам, другой среди бутылок.

Главою торгового хищничества был грек Марк Вальяно - богатейший и влиятельный в Таганроге коммерсант, член правления многих компаний. Это была одиозная личность. Как рассказывали, вышел в люди он из простых матросов и умер владельцем 150 миллионов рублей. Был скуп до карикатуры и порочен до цинизма; никакие упреки не вызывали у него сожаления, раскаяния или краски стыда. Коммерческий мир таганрогских греков благоговел пред его торговою мудростью и трепетал пред его денежной силой, которою он мог задушить любую контору. Другие обвиненные коммерсанты А. Муссури и прочие, им несть числа, были у него на поводу. Когда следственная комиссия, чтобы освободить показания от давления этой темной силы, решилась арестовать М. А. Вальяно и отправить в тюрьму, то произошел эффект небывалый и поучительный. Меркантильный дух как то поник. У иностранных купцов сложилось убеждение, что русского чиновника всегда можно купить, а уж кто, как не Марк Вальяно это может сделать. Однако же его миллионы не могли спасти его от решительных мер следователя. Как только увидели, что Вальяно не так страшен, языки развязались, посыпались откровенные показания; но когда потом Вальяно, положив более миллиона в казначейство, был выпущен, свидетели заговорили другое, в особенности на суде, когда им пришлось говорить в присутствии его самого.

Дело разбиралось в Харьковской судебной палате. В ходе процесса выяснилось, что только на товарах Вальяно казна потеряла 800 тысяч рублей, но это были лишь открытые и доказанные потери, в действительности же сумма была много больше. По предъявленному Вальяно обвинению ему грозила конфискация имущества на сумму около 12 миллионов рублей, практически все его тогдашнее состояние..."

Защиту Марка Вальяно представлял столичный адвокат А. Я. Пассовер, хотя в первом варианте дело для рассмотрения было предложено знаменитому столичному юристу, выдающемуся судебному оратору Анатолию Федоровичу Кони, впоследствии члену Государственного совета Российской Академии наук. Кони, работавший гражданским судьей, отказался от защиты и вот по какой причине. Рассказывает он сам.

«В конце 1884 года ко мне зашел мой сотоварищ по университету и старый сослуживец по Москве, блиставший остроумием и разнородными знаниями, присяжный поверенный А. Я. Пассовер и стал меня уговаривать выйти в адвокатуру, указывая на то, что министерство, отняв у меня живое слово и поставив меня в «стойло», обрекло мои способности на преждевременное увядание... .

Не желая возражать, по существу, против деятельности адвоката в том виде, как она у нас выработалась, я, чтобы отделаться от Пассоовера, сказал ему, что выход в адвокатуру без какого-либо готового большого дела представляется рискованным, и уперся на этом, несмотря на его возражения. Через неделю Пассовер явился снова, как демон-искуситель, и предложил мне прямо защиту вместе с ним купца Вальяно, обвинявшегося в подкупе чиновников для подлога отвесного листка таганрогской таможни, к которому казною был предъявлен иск в полтора миллиона рублей золотом, объясняя при этом, что дело совершенно чистое и строго юридическое, так как Юридический совет уже решил что лиходатели не могут считаться участниками подлога, совершаемого лихоимцами, и сами по себе за лиходательство не отвечают. При этом на мое заявление о том, что должность несменяемого судьи дает мне хотя и скромное, но верное ежегодное обеспечение в пять тысяч, он сказал мне, что то же предложит мне и Вальяно. «Но ведь это единовременно, а тут я обеспечен ежегодно», - сказал я, продолжая избегать указывать адвокату на не симпатические мне стороны адвокатуры как служения частного интересу. Пассовер сделал удивленные глаза, потом засмеялся и сказал мне с расстановкой: «В день подписания условия о принятии на себя защиты я уполномочен вручить вам чек на сто тысяч рублей. Это и есть ваши пять тысяч ежегодно!».

«Оставим этот разговор», - сказал я, мысленно обращаясь к нему со словами: «Отойди от меня, сатана». Но он ответил, что не принимает моего отказа и зайдет через неделю снова. Эта неделя прошла У меня не без внутренней борьбы. Мысль снова получить в свое распоряжение тоскующее и вопиющее по простору слово, получить обеспеченное положение и наплевательство на правительство, так недобросовестно и упорно меня угнетавшее, заставив его, быть может, не раз пожалеть об утрате, когда-то служивших ему дарований, была очень соблазнительна, но старая привычка служить государству и любовь к судебному ведомству взяли верх, и соблазны вскоре улетучились. Я сказал себе словами поэта «Блажен, кто свой челнок привяжет к корме большого корабля». «Большой» корабль» был суд, которому я отдал свои лучшие годы, и мне было поздно отвязывать свой челнок. Когда Пассовер пришел вновь и стал настаивать на истинных причинах моего отказа, я вынужден был объяснить, что для защиты по несложному делу, где нет необходимости разбирать и опровергать улики, вполне достаточно одного защитника, и мой «дар слова» не может даже найти себе применения. «Я понимаю, что для Вальяно. имеющего огромные торговые связи в Англии, важно получить возможность сказать, что обвинение против него было настолько несостоятельно и даже возмутительно, что председатель столичного апелляционного суда решился сложить с себя это высокое звание, чтобы пойти его защищать. Таким образом, нужны не мои умения и знания, а мое имя. Но им я не торгую». И мы расстались. А через год, уже в должности оберпрокурора, пришлось давать кассационное заключение по этому же самому делу и настаивать на утверждении обвинительного приговора о том же самом Вальяно».

Дело рассматривалось дважды с 12 февраля по 18 марта 1885 года и 24 апреля 1886 года. Вследствие различных ходатайств заинтересованных лиц оно в течении трех десятков лет несколько раз изымалось из архива. Так, например, в конце ноября 1905 года начальник Южного округа обратился в судебную палату с ходатайством о замене первой гильдии купцу Антону Евстафьевичу Сфаэло денежного, в пользу казны взыскания личной ответственностью, ввиду того, что Сфаэло из присужденных с него палатою денежных сумм, а именно 300 тысяч рублей, уплатил лишь 77 тысяч, далее отказывается платить объявляя себя несостоятельным.

Рассмотрев изложенное и объяснение представителя казны Вильковского и поверенного Сфаэло - П. П. Кулжинского, Харьковская судебная коллегия определила: наказание, ранее назначенное приговором Сфаэло, 78 лет, в виду несостоятельности, заключить в тюрьму на 1 год 5 месяцев и 23 дня. Защитник Сфаэло запротестовал, ссылаясь что подзащитный 20 лет выплачивал и выплатил все, что мог. После продолжительного, второго по счету, совещания, палата вынесла определение об отдаче Сфаэло под надзор полиции.

А вот выписка из судебного документа, описывающая имущество фигурантов, подлежащее аресту и конфискации.

«Рапорт судебного пристава Таганрогского Окружного суда Буракова Его Высокородию господину прокурору таганрогского окружного суда.

Найдено и арестовано следующее имущество.

1. У купца Андрея Мусури.

Наличные деньги - 56377 руб. 85 коп. Процентные бумаги на сумму 64 тыс. руб. Движимое имущество - 400 руб.

2. У купца Антона Сфаэло.

Наличные деньги - 2084 руб. 94 коп. Процентные бумаги - 23 тыс. руб.

3. У купца Марка Вальяно.

Наличные деньги -1944 руб. 50 коп. Процентные бумаги - 580 тыс. 859 руб. Движимое имущество - 985 руб.

4. У купца Михаила Веслера.

Движимое имущество - 218 руб.

5. У надворного советника Николая Кузовлева Недвижимое имущество -158 руб.

6. У коллежского советника Константина Чуле.

Недвижимое имущество - 614 руб.

7. У коллежского асессора Ивана Зубкова.

Движимое имущество - 49 руб.

8. У коллежского асессора Максима Липского.

Движимое имущество - 48 руб».

Марк Афанасьевич Вальяно умер зимой 1896 года, на что в местной газете «Таганрогский вестник» 26 января был помещен краткий некролог.

«В ночь на 24 января скончался после продолжительной болезни известный не только в России, но и в Европе, один из крупных миллионеров экспортеров Марк Афанасьевич Вальяно, несколько десятков лет игравший среди хлебных коммерсантов Юга первенствующую роль. Скончался в глубокой старости, прожив более 90 лет».

Похоронили Марка Афанасьевича на таганрогском кладбище, рядом с могилой жены, умершей в возрасте 80 лет 28 июля 1894 года. На девятый день после кончины отца сын покойного препроводил таганрогскому полицмейстеру значительную сумму для устройства поминального обеда на тысячу человек.

Когда вскрыли завещание, оказалось, что все свое имущество он завещал детям, в пользу же благотворительных заведений города, в котором умер и так долго жил, «не оставил ни гроша», как выразилась одна местная газета. Насколько скуп был Вальяно нам это известно. После кончины отца сын покойного пожертвовал для благотворительных целей три тысячи рублей и семь тысяч на реставрацию двух приделов в Успенском соборе, затем, уже живя в Париже, переслал для этих целей 1125 рублей для окончания работ.

Марк Афанасьевич Вальяно имел трех детей. Двух сыновей и дочь Аспазию, которая умерла от простуды в 1859 году в возрасте 17 лет. Похоронена на таганрогском кладбище. От богатого мраморного саркофага сохранились лишь жалкие руины.

Саркофаг на могиле Аспазии Вальяно.

Как уверяет наш земляк, эмигрировавший во время гражданской войны Н. И. Катенев, у Вальяно была еще одна дочь, которая вместе с французскими партизанами участвовала в борьбе за освобождение Франции, была схвачена немцами и сразу же расстреляна.

10 апреля 1896 года произошло переложение тел умерших Марка Афанасьевича Вальяно и его жены Марии Антоновны, урожденной Красса, из обычных гробов в цинковые. Набальзамированное тело Марка Вальяно прекрасно сохранилось. Тело покойной супруги несмотря на двухлетний период нахождения в земле, также хорошо сохранилось, и тление было обнаружено лишь в нескольких местах. Не поддалась порче одежда, которая была на ней.

Первоначально тела умерших супругов намеревались отправить на родину почивших - остров Кефалонию, но по неизвестным причинам доставили их тела были привезены в Англию, и преданы земле на престижном Лондонском кладбище. Впрочем, это имеет логическое объяснение. И сам Мари Вальяно, и его сыновья были британскими подданными.

Николай Иванович Катенев рассказал, что на юге Франции он видел двух отвратительных греков - правнуков Вальяно. У них был свой собственный банк, они отчаянно играют в карты и в рулетку, ставя большие суммы денег и им всегда «везет». На других греков, новоиспеченных миллионеров, они смотрят, как на «выскочек», и считают самих себя «аристократами».

Известно также, что внуки М. Вальяно проживали в Париже и за деньги приобрели звание баронов и маркизов. В числе более десятка пароходов, принадлежавшим внукам и ходившим по Средиземному морю было два, носивших имена «Маркиз Вальяно» и «Барон Вальяно».

Пожалуй, это всё что известно об этом необычном человеке, нашем земляке...

Наверное, он бы очень был бы удивлён, если бы узнал, что спустя сто с лишним лет, в родном Таганроге его именем будут названы ночные клубы и бары