Выселение помещиков из имений. Смоленская губерния 1918-1928.

Документальный очерк.

Процесс лишения бывших помещиков земли с последующим выселением из имений в 20-е годы ХХ столетия подвергался той же трансформации, что и общественное устройство российской деревни.

Пришедшее к власти в марте 1917 года Временное правительство, объявив Российскую монархию республикой и желая ввести в законное русло процесс преобразований в земельном вопросе, одной из своих главных задач считало подготовку проекта аграрного закона к предстоящему Всероссийскому Учредительному собранию. Созданные на местах по инициативе Временного правительства земельные комитеты (губернского, уездного и волостного уровней) разрабатывали механизмы выявления общественных взглядов на эту проблему.

Однако, процесс решения давно наболевшего вопроса вышел из под контроля властей. Землю мужики начали делить стихийно. Прежних урядников уже никто не боялся, наоборот, вооруженные дезертиры вернувшиеся с фронта сами могли испугать власть. И потом какая власть? Ее просто не было. До поры до времени шел стихийный процесс раздела земли по принципам крестьянской справедливости. У помещиков земля изымалась в первую очередь. Отбиралась она не только у помещиков из дворян, но и так называемых «столыпинских» помещиков: зажиточных крестьян, купивших землю и выделившихся на хутора.

Вот одно из решений крестьянского схода в Поречском уезде: «…произвести раздел как нашей общественной, так и частновладельческой и помещичьей земли на наличные души с толоки, в чем и подписываемся 135 человек грамотных и 205 неграмотных». 1

Такие же решения принимались по всей губернии. Это было воплощение деревенского понятия социальной справедливости. «Все равны. Всего всем поровну», - было написано на знаменах данного движения.

Крестьяне занимали земли и делили их между собой. Следует сказать, что значительная часть дворянских усадеб в России (около 16 тысяч) была сожжена и разграблена крестьянами еще летом и осенью 1917 г. При разделах часто возникали конфликты не только между крестьянами, но и между деревнями и волостями. Дело доходило до вооруженных столкновений.

Захваченное имущество делили поровну, либо более сложным путем, но «по правде»: «Удовлетворить в первую очередь вдовых солдаток, у которых мужья убиты на поле битвы, одним предметом, дойной коровой или рабочей лошадью. Во вторую очередь инвалидов, не имеющих лошади или коровы, и нетрудоспособных, живущих в одиночестве, удовлетворить одним предметом, лошадью или телкой. В третью очередь удовлетворить всех солдат, не имеющих своей лошади или коровы, живущих в одиночестве и пострадавших от войны в имуществе, если останется от первой и второй очереди. В четвертую очередь удовлетворить всех граждан волости, не имеющих своей лошади или коровы, тем более обратить внимание на вдов, если только останется от первых очередной скот».2

В суматохе февральской буржуазной революции, а затем октябрьского 1917 года большевистского переворота в высших государственных сферах, да и на местах тоже, в первую очередь делилась политическая власть.

Для ее удержания 8 ноября 1917 года на II Всероссийском съезде Советов большевики путем принятия Декрета о земле возглавили стихию. Закон провозглашал:

1. Конфискацию помещичьих земель и имений. Причём отмечалось, что «Земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются.»

2. Многообразие форм землепользования (подворное, хуторское, общинное, артельное).

3. Переход конфискованных земель и имений в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов.

4. Переход земли в достояние государства с последующей безвозмездной передачей её крестьянам. «Вся земля, по ее отчуждении, поступает в общенародный земельный фонд. Распределением её между трудящимися заведуют местные и центральные самоуправления, начиная от демократически организованных бессословных сельских и городских общин и кончая центральными областными учреждениями.»

5. Отмену права частной собственности на землю. «Помещичья собственность на землю отменялась немедленно и без всякого выкупа». За пострадавшими от имущественного переворота признавалось лишь право на общественную поддержку «на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования.». Иными словами осуществлялся лозунг: «отобрать и поделить».

Большевики, захватившие реальную власть, несмотря на то, что опирались на вооруженную силу и готовы были попрать любые принципы выработанные человечеством, первое время больше блефовали. Уверенности, что землю у помещиков отняли навсегда, у них еще не было.

Если в условиях стабильности, законы принимаемые в России исполняются в лучшем случае наполовину, то как они могли исполняться в смутное время. Поэтому вполне естественно, что декрет о земле жил своей жизнью, обычай крестьянских переделов жил другой жизнью. Закон лишь констатировал свершенное.

С укреплением власти на местах центральные учреждения республики начали осторожные движения. Осенью - зимой 1917-1918 гг. продолжился раздел помещичьих, монастырских и удельных земель.

Большевики стояли за коллективные формы землепользования, но крестьяне противились этому и партия пошла на уступку, временно отодвинув на второй план вопрос об организации крупных коллективных хозяйств. Поскольку Декрет о земле оставлял открытыми многие насущные вопросы, ВЦИК 9 февраля 1918 г. принял «Основной закон о социализации земли». Декреты «О земле» и закон «О социализации земли» провозглашали государство верховным собственником земли, а крестьяне становились пользователями земель, но не их хозяевами.

В эти же годы начала решаться и личная судьба большинства помещиков. В основной массе они исчезли в водовороте событий Гражданской войны, либо эмигрировали из страны.

Некоторая часть помещиков осталась на местах, получив землю в пользование на общих основаниях. Вместе с тем, циркуляром б/д от 1918 года Наркомзем установил порядок выселения помещиков как в судебном порядке так и в административном.3

Однако, сначала нужно было взять имущество и земли помещиков на учет. Тут не обходилось без эксцессов. Например, в начале мая 1918 года заместитель комиссара по земельным делам Поречского уезда Щербаков с пятью вооруженными красноармейцами поехал в село Преображенское в имение помещика Лесли с целью взять на учет его имущество. В селе из засады их убили. Убийство организовал сам помещик.4

Вообще то, первые годы после переворота 1917 года, власть вела себя не всегда последовательно. Так, Наркомат земледелия РСФСР своим циркуляром от 16 сентября 1918 года предоставил уездным земельным отделам право "оставить на месте тех бывших помещиков, кои своей деятельностью не проявляли контрреволюционных выступлений, но при условии ограничения их землепользования трудовыми нормами и обязательством вести хозяйство без наемного труда".5

Какое количество бывших помещиков подверглось "окрестьяниванию" в общероссийском и региональном масштабе сказать трудно. По некоторым предположениям, к середине 1920-х годов таких в стране насчитывалось 11-12 процентов от предреволюционной численности (в основном мелкопоместных дворян).

С одной стороны, на протяжении 1920-х годов бывшие помещики сохраняли статус хозяйствующих субъектов и наравне со всеми членами сельского общества подпадали под "действие всех положений Земельного кодекса 1922 года, касающихся трудового землепользования", но с другой - "эксплуататорское" прошлое автоматически делало их «лишенцами» т.е. они потеряли многие политические права и гарантии. Однако, поскольку вскоре большевики перешли к НЭПу, то у многих это породило иллюзию возврата к прежнему состоянию. Некоторые из них даже начали возбуждать вопрос о возврате им конфискованных в ходе аграрной революции имений. Сказывалась, вероятно, уверенность в необратимости либерализации нового экономического курса. Ничто так трудно не меняется как психология человека. Психология же собственника земли вырабатывалась на протяжении тысячелетия.

На Смоленщине большевики уменьшали число помещиков и таким вот образом. Выше приведена выписка из Еженедельника Чрезвычайной Комиссии (ЧК) за сентябрь 1918 год. Несчастных расстреляли за то, что они хотели поддержать законную власть.


Все же большевистское правительство в конце концов сочло необходимым поставить все на свои места. 15 ноября 1922 года принят Декрет ВЦИК РСФСР "Об отклонении домогательств бывших помещиков о возврате отобранных имений", в котором подчеркивалось, что выселенные из имений помещики "утратили навсегда какие-либо права на свои имения, и всякие домогательства их о восстановлении права на эти имения, полностью или частично, подлежат решительному отклонению". 6

Этим же декретом воспрещалось отбирать земли у помещиков, которые после революции были наделены землей. Более того, указывалось на неправильность действий местных властей, которые своими распоряжениями выселяли бывших помещиков, получивших землю в трудовое пользование. Таким образом, ленинское правительство в 1922 году еще относило бывших помещиков к разряду "трудового населения". По всей видимости председатель СНК Владимир Ульянов действительно считал, что большевики погорячились, отменив товарно-денежные отношения. Впрочем, после смерти вождя его верные ученики прикрываясь марксистско-ленинскими догмами, вновь пошли в наступление на «бывших».

Так, уже на XI съезде Советов РСФСР 29 января 1924 года А. И. Свидерский (он выступал с докладом вместо заболевшего наркома земледелия А. П. Смирнова), отвечая на вопрос из зала, почему не ликвидированы помещичьи владения, подчеркнул, что в этом направлении "Рабкрин и НКЗ принимают самые крутые меры". Как бы в продолжение его заявления Наркомзем РСФСР 31 мая 1924 года направил в адрес своих уполномоченных областных и губернских земельных управлений циркуляр "О предоставлении сведений о бывших частных землевладельцах (помещиках), оставленных в прежних их имениях".

В циркуляре особо отмечалось, что "оставление бывших помещиков в прежних их имениях" в 1918 году допускалось "лишь в виде исключения", и, таким образом, мера эта "не могла и не должна была иметь сколько-нибудь широкого распространения".7

Подчеркивалось, что с опубликованием Земельного кодекса всякого рода исключения в земельном пользовании потеряли свою силу. Наркомзем потребовал предоставить ему по определенной форме сведения о бывших помещиках, оставленных в прежних имениях, и о тех бывших землевладельцах, "коим были отведены земли... вне пределов бывших их имений".

С мая 1924 года в Наркомат земледелия СССР такие списки с мест начали поступать. В течение года помещиков Смоленской губернии поставили на учет. Всего оказалось 876 семей. На каждое имение составили нечто вроде паспорта, где подробно указывалось количество земли приобретенное до 1917 года и после, способ приобретения наделов, порядок его оформления, регистрация, характер обработки земли, взаимоотношение владельца с местным населением и др. По социальному составу имения распределялись следующим образом: принадлежащих дворянам – 443, крестьянам – 185, прочим сословиям (мещанам, купцам, чиновникам, духовенству) – 248. За указанными категориями владельцев земли числилось 13 730 десятин на 5 552 едока. 8

По документальным данным на июнь 1924 г., в руках бывших помещиков Смоленской губернии находились участки средним размером 35–40 десятин земли на семью.

К тому времени эта категория населения деревни постепенно прибирала к своим рукам инвентарь и постройки бывших имений. В некоторых случаях восстанавливались едва ли не дореволюционные порядки. Такому положению способствовали во-первых: нечеткость позиции властей, оставивших еще в декрете о земле от 1917 года юридические основания удерживать землю, и, наконец, бывшие помещики были уже другими. Жизнь научила их многому. Теперь они сами оседали в органах власти, заводили нужные связи в верхах, использовали несовершенство формулировок первого декрета в свою пользу.

30 августа 1924 года в газете "Сельская жизнь", официальном органе НКЗ РСФСР, появилась статья "Землепользование бывших помещиков". Статья носила характер инструкции к развернувшимся работам по земельной регистрации. В неявной форме в ней шла речь также о развертывании антипомещичьей кампании. Автор выделял два условия, создававших, по его мнению, права на землепользование: трудовой характер пользования, то есть применение личного труда, и "закономерность". В связи с этим делался вывод о том, что "все землепользования бывших помещиков, не обоснованные на постановлениях уездных земотделов и не получившие в той или иной форме санкций этих органов, с точки зрения земельного законодательства Республики являются незакономерными. Землепользователи этой категории должны рассматриваться в качестве граждан, желающих получить землю для трудового использования, хотя бы в действительности они эту землю уже имели".

С целью поторопить процесс ликвидации их хозяйств, нарком земледелия РСФСР А. П. Смирнов в ноябре 1924 года направил в адрес низовых земельных органов приказ, в котором требовал: "ускорить работы по выселению бывших помещиков с тем, чтобы эта работа с уборкой урожая 1925 г. была закончена. При проведении этой работы руководствоваться следующим:

1. Всех бывших помещиков и крупных землевладельцев, пользующихся землей в бывших своих имениях единолично или в составе артелей и не оформивших своих прав, выселить в административном порядке.

2. Всех бывших помещиков и крупных землевладельцев, всеми правдами и неправдами оформивших свое право на землю, выселить из их бывших имений, используя для этого все имеющиеся в вашем распоряжении средства.

3. Выселение не должно влечь никаких расходов и возмещений со стороны правительства.

4. Выселяемые в этом порядке земледельцы-кулаки могут быть вновь наделены землей лишь за пределами своих губерний.

Выселяемые бывшие помещики могут наделяться лишь через Наркомзем в тех губерниях Республики, в которых не имелось поместных владений".9

В ноябре этого же года коллегия Наркомзема рассмотрела представленный Смоленской губернией список и утвердила к выселению 399 семей. В отношении остальных последовало указание: «вопрос рассмотрением отложить впредь до получения сведений по ГУБЗУ о проверке этой части помещиков и характера их землепользования в смысле оформления ими такового согласно циркуляра по текущей политике НКЗ от 1918г. за №13». На одиннадцать семей бывших помещиков предложено рассмотреть материалы в уездных земельных комитетах на предмет лишения их земли.

13 декабря при Управлении землеустройства и мелиорации и Госземимуществ НКЗ создана комиссия "по проверке прав землепользования бывших помещиков и других нетрудовых землепользователей".

В целях упорядочение работы по выселению в начале 1925 года в губернии создана специальная комиссия, рассмотревшая материал на 54 помещиков. После чего работу ее свернули по мотиву отсутствия четких установок: кого из помещиков следует выселять. Шел тихий саботаж. Новая, созданная в апреле 1925 года комиссия, ограничилась рассмотрением материалов по 15 делам.10

Между тем в центре, несмотря на то, что политика НЭПа еще не была свернута, с весны 1925 года борьба против «бывших» окончательно приобрела характер политической кампании. 20 марта опубликовано Постановление Президиума ЦИК и СНК СССР "О лишении бывших помещиков права на землепользование и проживание в принадлежавших им до Октябрьской революции хозяйствах". Данное постановление распространялось на помещиков из дворян. У них конфисковывалось имущество, за исключением урожая. 11

4 мая 1925 года состоялось совещание представителей Наркомата земледелия РСФСР, ОГПУ, Наркомюста, НКВД по рассмотрению инструкции о порядке применения постановления Президиума союзного ЦИКа. Принятая инструкция 20 июня 1925 года оформлена в виде Декрета ВЦИК и СНК РСФСР "О порядке выселения бывших помещиков и ликвидации их имущественных отношений". 22 июня и 28 июня 1925 года документы появились в печати.11а

Как это всегда бывает при уничтожении политических противников, центр обвинил бывших помещиков в злонамеренном уничтожении доверенного им имущества, эксплуатации крестьян и, самое главное, в "непримиримо-враждебном отношении" к большевистской власти. Что, кстати, было истинной правдой. В постановлении подчеркивалось, что "значительная часть бывших помещиков стала принимать активное участие в контрреволюционном движении и в продолжение 7 лет ведет в деревне явную и скрытую контрреволюционную агитацию против мероприятий Советской власти, направленных к подъему крестьянского хозяйства, а равно использует и поддерживает пережитки старого режима - покорность и страх перед помещиком - в наиболее отсталых слоях крестьянства".

Тон постановления категоричен: "Бывшие помещики из дворян и их семьи лишаются права на землепользование и проживание в хозяйствах, принадлежавших им до издания Декрета о земле 26 октября 1917 года и ныне находящихся полностью или частично в их фактическом пользовании". Наряду с помещиками должны были быть выселены и бывшие землевладельцы "не из дворян", если будет доказан "кабальный характер их отношений с окрестным населением". Все мероприятия по выселению возлагались на исполнительные органы власти. Для урегулирования спорных вопросов создавались междуведомственные комиссии (своеобразные "тройки") из представителей ОГПУ, земельных органов и прокуратуры.

Выселение помещиков на Смоленщине планировалось провести не позднее 1 января 1926 года. В первую очередь выселялись помещики из приграничных районов. Выселяемые сохраняли права на личное имущество, "предметы питания", урожай озимого посева 1924 года и ярового посева 1925 года.

Предусматривалась также возможность обжалования решений комиссий по выселению в вышестоящих инстанциях.

В Смоленской губернии власти с не очень большой охотой решали вопрос выселения «бывших» из имений. В качестве причины задержек выполнения директив центра вероятно следует указать на то, что вопрос перехода власти к большевикам не был столь болезненным как в богатых районах империи. Губернские должностные лица и старая элита по всей видимости «притерлись» друг к другу за годы советской власти. Взаимно обросли родственными связями и не желали «раскачивать лодку». Позднее, в 1928 году центральные власти СССР назовут это «Смоленским нарывом.

А пока, выступая на совещании по вопросам советского строительства, председатель Смоленского Губисполкома И.О. Бобровский заявил: «За выселение помещиков мы взялись с такой горячностью, с какой едва ли брались в 1918 г. Те законы, которые принимаются, мы должны выполнять в первую очередь. А мы считаем себя революционерами и переживаем эпоху военного коммунизма. Вот председатель Костыревского волисполкома говорил, что помещики там добровольно выселились. А что он говорил им до этого? “У тебя дом большой, если выедешь в три дня, то молодец — жечь не будем, а так выселим”. Мы можем каждого помещика выселить и выселим, но надо иметь законное основание, чтобы не было никаких претензий». Далее он приводил в пример бывшего помещика Мясоедова, жителя Рославльского уезда Смоленской губернии, которому по закону дали собрать перед выселением свой урожай.12

В Смоленской губернии по состоянию на 15 октября 1926 года из 665 помещичьих семей намеченных к выселению, фактически оказались выселенными 215 семей (1262 человека). Остальные кандидаты обжаловали решения комиссий в вышестоящие органы. Из 215 выселенных -174 семьи принадлежали к дворянству, 4 крестьянских семьи и 37 отнесены к категории «прочих».13

В докладе заведующего Губземуправления прозвучавшем на совещании Бюро Смоленского губкома от 26 октября 1926 года13* отмечалось, что часть помещиков проживающая в своих прежних имениях занимается контрреволюционной деятельностью, что несовместимо с требованиями декрета от 19 февраля 1918 года «О социализации земли».

В докладе также приводились цифры о количестве земли имевшейся в собственности частных лиц до её социализации. В Смоленской губернии по данным за 1917 год имелось 3 023 частновладельческих хозяйств с общей земельной площадью 1 400 977 десятин из которых 783 503 десятины территорий лесов. От общего числа имений взято на учёт т. е. национализировано 1986 имений имевших во владении 163 480 десятин земли, не считая занятой лесами. Остальная земля распределена крестьянами между обществами. Незначительная часть угодий осталась у помещиков.

В начале кампании по выселению учтёнными оказались 876 землевладений. Из указанного числа 443 хозяйства принадлежали дворянам, 246 мещанам, 187 крестянам и прочим владельцам.

Второй этап выселения начался с февраля 1925 года. Основанием для последующих действий явилось постановление президиума СмолГИКа от 27.11.1925 года. за №26 когда Наркомзем республики делегировал право решения вопросов выселения губернским органам. В соответсвии с указаниями центрального органа создана комиссия рассматривавшая дела о выселении персонально на каждого помещика. Губернская комиссия рассмотрела 54 дела и приостановила работу т. к. поступила информация о разработке законодательного акта по указанному вопросу.

Даже после принятия постановления ВЦИК и СНК от 20 июня 1925 года губернские власти рассмотрели лишь 15 дел с материалами о выселении. После чего ссылаясь на отсутствие подробной инструкции о применении закона работу приостановили.

Из содержания вышеупомянутого доклада заведующего губземуправлением видно крайнее нежелание властей продолжать выселение прежних владельцев из своих имений. И если бы не не скандал 1928 года и последующая коллективизация, то возможно уже помещики начали бы выселять захвативших спорную землю крестьян. Так что и на Смоленской земле, пусть не так, как на Дону или в Сибири, но тоже шла невидимая война за землю.

Что касается Поречского уезда, то на тот момент в уезде проживало 54 бывших помещика, 112 человек священнослужителей, 2 жандарма, 2 сыщика, 1 исправник, 1 земский начальник. В указанный период уездная комиссия рассмотрела заключения по 55 делам об их выселении. Удовлетворено 10 ходатайств.14

После того как сроки ликвидации хозяйств и выселения бывших помещиков были продлены до 1 августа 1926 года, ходом кампании заинтересовались центральные контролирующие органы. 18 сентября 1926 года в ЦКК-РКИ был заслушан первый доклад сектора контроля по этой проблеме, 9 апреля 1927 года - второй.15

В результате по губернии у бывших помещиков изъято 2 601 десятина земли, построек и сельскохозяйственного инвентаря на 203 704 рубля. Из конфискованного имущества на нужды школ передано 151 десятина земли и движимого имущества на 51 799 рублей. Крестьянам передано 1 433 десятины и движимого имущества на 9 637 рублей. В основном конфискованное передавалось для удовлетворения потребностей сельхозкоммун. Губземорганам перешло 529 десятин земли и имущества на сумму 12 339 рублей. Стоимость малозначительных ликвидированных ценностей определена в сумму 61 056 рублей.16

Однако, если быть откровенным, то вышеизложенные данные, по мнению автора, далеки от реального положения дел. В отчетах официальных органов власти отражены лишь цифры полученные в результате конфискаций и выселений основанных на законе. Но даже здесь у автора настоящих строк нет никакой уверенности в их правдивости. Обычное головотяпство областных чиновников создало больше хаоса в учете чем порядка. И, самое главное, никто не учитывал черный передел собственности и изгнание помещиков стихийно, а это по всей видимости не менее 80% от общей массы. Землю делили и выселяли неугодных не чиновники, а мужики в серых солдатских шинелях.

1918 год. Донесение полиции (Временное правительство) в губернию о массовых эксцессах селян. «…Огромная толпа, руководимая лицами в солдатских шинелях, прибыла в имение и стала разбивать замки у амбаров, выламывать двери у сараев и растаскивать имущество. Хлеб был поделен на равные части, и каждый забирал свою часть на свой воз. В сарае толпа остановилась перед сеялками и плугами. Каждому хотелось воспользоваться этими ценными для хозяйства вещами, но желающих оказалось так много, что поделить было невозможно… «Бей их, чтобы никому не досталось», - крикнул кто-то, и в несколько минут плуги, сеялки и паровые молотилки были превращены в щепки». 17

Формально процесс выселения бывших помещиков завершился принятием постановлений Президиума ЦИК от 4 февраля и 11 мая 1927 года, а также ВЦИК от 7 марта и 14 октября 1927 года которыми подводилась черта под процессом выселения. Там же предлагалось не принимать больше выселенческих дел к производству, а кампанию считать законченной.18

Таким образом помещики теряли все свое имущество, за исключением того, что они приобрели после 1918 года. Остальное имущество считалось нажитым путем эксплуатации крестьян и переходило в собственность государства или крестьянских коммун.

На Смоленщине всерьез взялись за выселение бывших лишь после вскрытия «нарыва». Новая команда окрыленная доверием центра провела учет землевладельцев и вот, что оказалось по состоянию на 1928 год:

В начале 1928 года ВЦИК приказал местным партийным и советским организациям еще раз рассмотреть вопрос о выселении помещиков, руководствуясь всеми имеющимися постановлениями. В Смоленской губернии создали специальную комиссию, ее предложения обсуждались на бюро Смоленского губкома 1 июня и 30 июня 1928 года. Комиссия рекомендовала выселить всех имевших крупные поместья, а не только дворян.

Всего из 758 рассмотренных дел постановили выселить 470 семей или 58% от общего числа. Бюро обкома оказалось еще решительнее в своих действиях. «Надо выселить всех, если будут записки из центра об оставлении, то их пришивать к делу или направлять в партколлегию. Тут надо действовать в революционном порядке. Проводя жесткую линию... При выселении помещиков необходимо действовать решительно без излишней осторожности. При выселении семей военнослужащих, нам приходится больше дорожить голосом крестьянства и красноармейцев, чем некоторых командиров, выходцев из помещиков». 19

Желая, по всей видимости, окончательно решить помещичий вопрос Президиум Смоленского ГИКа постановлением от 14 сентября 1928 года за №76 определил список из 147 семей подлежащих выселению.

Постановлении было в частности сказано, что выселяемым лицам в порядке постановления ВЦИК от 10.09.28 года предоставить срок для ликвидации имущества и выезда из бывших имений – 5 октября 1928 года, после чего принять меры принудительного выселения органами милиции и закончить таковое к 15 октября 1928 года.

4.Уездным Исполнительным Комитетам в работе по изъятию имущества бывших помещиков точно руководствоваться нижеследующим:

а) от выселяемых подлежит отобрать все находящееся в их пользовании национализированное декретом от 19.02.1918 г. имущество, как-то: постройки, сооружения, живой и мертвый с-х инвентарь.

Примечание: Имущество означенных категорий, приобретенное трудами и на средства выселяемых после 19.02.1918 г., дня издания закона о социализации земли не за счет обесценения национализированного по декрету о земле имущества, признается собственностью выселяемых и отобранию у них не подлежит.

б) предметы домашнего обихода, не входящие в состав принадлежностей с.х. хозяйства (носильное платье, белье, мебель, книги, домашняя утварь и т.п.), а также предметы питания отбиранию у выселяемых не подлежат.

в) Урожай текущего 1928 года признается собственностью выселяемых с правом ликвидации в срок назначенный для выселения.

г) Приемка имущества производится по описям составленным при национализации имущества, а при отсутствии таковых комиссия устанавливает наличие имущества к 19-му февраля 1918 г., причем если национализированное имущество частично или полно ликвидировано выселяемым, то стоимость его натурой или деньгами удерживается из имущества, принадлежащего выселяемому.

д) Акт об изъятии имущества и описи последнего составляются комиссией по указанным земорганами формам. Заявления со стороны выселяемых о неправильном включении в опись имущества подлежит рассмотрению в Президиумах УИКов, постановления которых считаются окончательными.

е) Отбираемые от выселяемых земли и имущество зачисляются в общем порядке в состав Государственного Земельного Имущества и используются на основе существующих законоположений по планам, утвержденным Губисполкомом по представлению ГубЗу.

ж) Изъятое имущество волостными комиссиями передается под расписку на временное хранение и использование ближайшему селькресткому, который обязан немедленно организовать надлежащую охрану, продолжить текущие хозяйственные работы и уход за скотом, вести краткий отчет об израсходовании продуктов на текущие надобности хозяйства.

з) Комиссиям при ВИКах закончить разграничение имущества выселяемых помещиков к 25-му сентября.

5. Предложить местным исполкомам не препятствовать ведению хозяйств бывшим крупным землевладельцам, кои не значатся настоящим постановлением к выселению. ( Значит были на тот момент еще неприкасаемые. Прим.авт.).

Зампредгубисполкома БЕК

Секретарь ГИКа ВАРНАЧЕВ 20

Полного списка выселенных, а также как областное руководство производило выселение, когда и куда был выселен последний помещик, сведений в официальных источниках автору обнаружить не удалось.

Заключение.

Сейчас же, земля, за которую пролито столько пота в мирные дни, и крови в гражданскую войну, а также в период социалистических преобразований, как бы никому и не нужна. Она стоит в виде пустошей. А это необозримые пространства. Может ли быть, что она никому не нужна? Не думаю. Идет скрытый от посторонних глаз процесс скупки втемную и втихую, поскольку законодательство создало предпосылки вовлечения ее в товарный оборот. Что с ней будут делать - посмотрим. Наверное, вскоре миру явятся новые латифундисты. История ведь имеет обыкновение повторяться.

Источники, использованные в работе.

1. Материалы "Смоленского партийного архива". Микрокопии.

2. Материалы Центра документации новейшей истории Смоленской области.

3. С. Максудов. Неуслышанные голоса. FRDIS/ANN ARBOR.

4. Сборник. Сталинизм в Российской провинции. Смоленские архивные документы. 1999.

5. Е. Кодин. «Смоленский нарыв». Смоленск. 1995.

6. Декрет II Всероссийского съезда Советово земле. 26 октября (8 но

ября) 1917 г. М., Гос.изд-во полит.литературы, 1957.

7. Основной закон о социализации земли. 27 января (9 февраля) 1918 г. М., Гос. изд-во полит. литературы, 1957

8. Номера газеты "Сельскохозяйственная жизнь". 1924. № 5.С. 8

9. Номера газеты "Сельскохозяйственная жизнь". 1924. № 36. С. 5-6.

10. Постановления Президиума ЦИК от 20 марта 1925 г. «О лишении бывших помещиков права на землепользование и проживание в принадлежавших им до Октябрьской революции хозяйствах» - СЗ СССР, 1925, С.136.

11. И. Лозбенев. Выселение бывших помещиков из мест их проживания в регионах центральной России в 1925 – 1927 годах. Российская история. №1. 2009.

12. Еженедельник Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией №3 за сентябрь 1918 года.

13. Номера газета "Рабочий Путь" за сентябрь 1928 года.

14. Номера газеты "Смоленская деревня" за сентябрь 1928 год.

Примечания.

1. С. Максудов. Неуслышанные голоса. Документы Смоленского архива. Книга Первая. 1929 г. . Стр. 23. ARDIS/ANN ARBOR. 1987.

2. Там же.

3. ГА РФ, ф. 1235, оп. 140, д. 383. л. 3.

4. Воспоминания участников борьбы за власть Советов в Смоленской губернии. Сборник. Стр. 154. Смоленское книжное издательство.1957

5. СУ РСФСР. 1918. № 25. Ст. 346.

6. СУ РСФСР. 1922. № 76. Ст. 946.

7. Сельскохозяйственная жизнь. 1924. № 5. С. 8.; № 24. С. 23-24. Местным земельным органам предлагалось составить особый список с указанием фамилий бывших владельцев, количества едоков, трудовой земельной нормы в данном регионе, размера полученного земельного участка, количества жилых и хозяйственных построек, скота, сельскохозяйственных орудий и инвентаря, переданных в пользование вместе с землей, названия органа, сделавшего распоряжение о передаче земли бывшему помещику, а также указать, сохраняет ли землепользование трудовой характер.

8. ГАСО. Ф13. Оп.1. Д. 582. Л. 760.

9. Цит. по: Шмелев Г. И. Указ. соч. С. 87-88.

10. Газета «Рабочий Путь» от 24.05.1925 г.

11.Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1929 г. № 35. Ст. 353.

11а. СУ РСФСР 1925. № 44 Ст. 328; РГАЭ. Ф. 478. Оп.7. Д.3164. Л. 36.

12. Совещания по вопросам советского строительства. Смоленск. 1925г. Стр.67-68

13. ГАСО. Ф13. Оп.1. Д. 582. Л. 760.

13.* Доклад «О результатах работ по выселению помещиков в губернии». Приложение №2 к протоколу № 48. 27 октября 1929 года. г. Смоленск. Копия доклада заверена подписью технического секретаря Бюро Губкома ВКП(б) Пучкова. Смоленский партийный архив. . Микроформы на плёночном носителе. Ohio State University library / USA/. DK511.S7 S67 MICROFILM reel7T-87 c.2

14.

15.

16. ГАСО. Ф13. Оп.1. Д. 582. Л. 760

17. Корреспонденция о разгроме имения депутата Государственной думы Фирсова. Цит. по М. Кубынин. К истории Октября в деревне. ’’Историк-марксист”, №7, 1928, с. 20.

18. ГАСО. Ф13. Оп.1. Д. 582. Л. 761.

19. Протокол объединенного заседания Губкома ВКП (б) и президиума ГКК от 1 июня 1928 по вопросу о выселении помещиков. Д. 149, лл. 412- 414.

20. Газета «Рабочий Путь» от 22 мая 1928 года.




Приложения.

Как было принято в то время, любому общественно значимому мероприятию властей предшествовала пропагандистская кампания в средствах массовой информации.

Ниже приводится содержание нескольких газетных заметок, целью которых являлось получение максимального одобрения со стороны населения при проведении акции, а также поднятие рейтинга органов советской власти.

Желая, по всей видимости, окончательно решить помещичий вопрос Президиум Смоленского ГИКа постановлением от 14 сентября 1928 года за №76 определил список из 147 семей подлежащих выселению.