Военные действия в пределах Поречского уезда Смоленской губернии в период Отечественной войны 1812 года.
"...крестьяне, верный наш народ,
да получит мзду свою от бога...".
Из манифеста от 30 августа 1814 года
императора Российского Александра I.
Предвоенный период.
В первой половине 19 века система комплектования армии не претерпела существенных изменений. В 1802 году был произведен 73-й рекрутский набор из расчета по два рекрута от пятисот человек.
В зависимости от потребностей армии рекрутский набор мог не производиться вовсе, а мог и по два набора в год. Например, в 1804 году набор был по одному человеку из пятисот, а в 1806 году по пять человек из пятисот.
В условиях опасности крупномасштабной войны с Наполеоном правительство прибегло к ранее не применявшемуся способу принудительного набора (сейчас это называется мобилизацией). 30 ноября 1806 года государь издал манифест «О составлении милиции». Этим манифестом помещики обязывались выставить максимально возможное число своих крепостных, способных носить оружие. Но эти люди оставались во владении помещиков и после роспуска милиции. В 1807 году ратники вернулись к помещикам. В вооруженные формирования собрано более 612 тысяч человек.
Это был первый удачный опыт мобилизации в России. С 1806 года созданы запасные рекрутские депо, в которых рекруты проходили обучение. В полки они посылались по мере надобности. Таким образом, удалось обеспечивать постоянную боеспособность войсковых частей. Ранее после боев и понесенных потерь полк на длительное время (пока не получит и не обучит новых рекрутов) выбывал из действующей армии.
Еще до начала Отечественной войны, на основании указа от 16 сентября 1811 года, в Смоленской губернии произведен набор для пополнения полков. Кандидат в рекруты в возрасте от 18 до 37 лет должен был иметь рост не менее двух аршин и трех вершков. (В современном исчислении не ниже 1 метра 55 сантиметров). В случае невозможности подобрать кандидатов, отвечающих данным требованиям, разрешалось брать и ниже указанного роста. Таких рекрутов отправляли служить на флот. Если не оказывалось и таких кандидатов, то военные власти записывали в солдаты подростков с 12 летнего возраста, не обращая внимания на физические данные.
Вновь призванных определяли в ближайшие военно-сиротские учреждения и по достижения ими 18 летнего возраста направляли в полки. Таким образом, в период с 1812 по 1815 год в вооруженных силах России находилось до ¼ части взрослого населения губернии. Плановые рекрутские наборы проводились в ноябре каждого года. В 1812 году потребовалось провести три рекрутских набора, при этом общее число рекрутов составило из расчета двадцать человек от пятисот. В июле 1812 года правительство провело вторую в XIX веке мобилизацию - издав манифест «О сборе земского ополчения». Число ратников ополчения составило около 300 тысяч человек.
Командовали ратниками сами помещики, или же отставные офицеры. Ряд крупных аристократов из своих крепостных за свой счет сформировали и передали армии несколько полков. Некоторые из этих воинских частей позднее были причислены к армии. К ополчению дворяне большей частью отнеслись расчетливо. Многие из них не являлись в свои полки. Недаром А.С. Грибоедов в плане драмы "1812 год" записал: "Всеобщее ополчение без дворян. (Трусость служителей правительства)". Может быть, он имел в виду и тот факт, что дворяне и чиновники Петербурга жили тогда в готовности к бегству за кордон: "Кто мог, держал хотя бы пару лошадей, а прочие имели наготове крытые лодки, которыми запружены были все каналы….». Итак, дворяне были разные и вели себя неодинаково. Но в целом, как класс, они заслужили оценку С.Г. Волконского, который в октябре 1812 г. на вопрос царя о том, как проявляет себя дворянство, прямо ответил: "Стыжусь, что принадлежу к нему; было много слов, а на деле ничего"….
И еще от автора данных строк: во время боевых действий во французских штабах часто были осведомлены о перемещениях русских армий, а также планах командования. Это к вопросу о патриотизме русского дворянства и высшего офицерского корпуса. Что тут скажешь, если российская знать брезговала разговаривать, писать и думать на своем родном языке, предпочитая его французскому.
Уже с 1811 году среди российского простонародья распространялись самые разнообразные слухи о грядущей войне с Наполеоном. Однако наибольшее влияние на тогдашних россиян оказали не политические признаки, а знаменитая Большая комета 1811 года, на которую стали обращать пристальнейшее внимание с августа. «Верно, прогневался Господь на Россию», «Согрешили непутём, ну вот и дождались» и т. п. Начались сравнения: кто говорил, что хвост кометы это пучок розог, кто уподоблял метле, чтоб вымести всю неправду из России, и т. д.
С тех пор в городах народ толпился на улицах каждый вечер, а звезда становилась все грознее и грознее. Активно распространялись слухи о преставлении света, и о том, что Наполеон есть предреченный Антихрист, указанный прямо в апокалипсисе под именем Аполиона». (Завалишин Д.И. Воспоминания. М., 2003).
Состав войск и их перемещение.
24 июня 1812 года колоссальная, по тем временам, Наполеоновская армия (в общей массе более 600 тысяч человек) перешла Неман и устремилась вглубь России.
Вторжение наполеоновских войск российская сторона встретила имея на Западной границе три армии: 1-ю Западную армию (генерал от инфантерии М. Б. Барклай де Толли), 2-ю Западную (генерал от инфантерии П. И. Багратион), 3-ю Резервную Обсервационную (генерал от кавалерии А. П. Тормасов) и несколько отдельных корпусов. Кроме того, с турецкой границы подходила Дунайская армия (адмирал П. В. Чичагов). Однако единого главнокомандующего, кроме императора пребывавшего в составе 1-й армии к началу вторжения войск неприятеля, в русских армиях не было.
До 19 июля в войсках 1-й армии находился император Александр I. После того как приложив немало усилий ближайшее окружение убедило Государя снять с себя общее командование русской армией, тот выехал из Полоцка через уездный город Поречье в Смоленск, после чего в Москву. Таким образом, Барклай де Толли остался во главе 1-й армии.
По данным военного историка и теоретика К. Клаузевица на указанном театре военных действий по состоянию на 15 июля у Барклая де Толли находилось в подчинении 75 тысяч человек личного состава, у Наполеона 180 тысяч солдат и офицеров.
Состав российских войск:
1. 1-й (отдельный) пехотный корпус (генерал-майор Витгенштейн).
2. 5-я пехотная дивизия (генерал-майор Берг).
3. 14-я пехотная дивизия (генерал-майор Сазонов).
4. 1-я кавалерийская дивизия (генерал-майор Каховский).
5. 2-й пехотный корпус (генерал-лейтенант Баггевут).
6. 17-я пехотная дивизия (генереал-лейтенант Олсуфьев).
7. 3-й пехотный корпус (генерал-лейтенант Тучков).
8. 3-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Коновницын).
9. 4-й пехотный корпус (генерал-лейтенант Шувалов).
10. 23-я пехотная дивизия (генерал-майор Бахметьев).
12. 5-й пехотный (резервный) корпус (Вел. Кн. Константин Павл.)
13. 1-я кирасирская дивизия (генерал-лейтенант Де-Прерадович).
14. 6-й пехотный корпус (генерал от инфантерии Дохтуров).
15. 24-я пехотная дивизия (генерал-майор Лихачев).
16. 1-й кавалерийский корпус (генерал-адьютант Уваров).
17. 2-й кавлерийский корпус (генерал-адьютант
18. 3-й кавалерийский корпус (генерал-майор Пален).
19. Легкие войска (атаман войска Донского Платов).
Армия состояла из 150 батальонов пехоты; 132 эскадрона конницы; 18 казачьих полков; 43 артиллерийских (10 батарейных, 22 легких и 11 конных рот); 2 пионерные и 2 понтонные роты.
Движение из Витебска на Поречье и затем на Смоленск Барклай де Толли выбрал для прикрытия провиантских обозов и артиллерийских резервов поскольку они перенаправлялись из Суража по поречьской дороге в сторону губернского центра. Из района Витебска тремя колоннами 15 июля армия выступила в путь. На следующий день 1-я колонна корпусов Багговута и графа Остермана подошли к Яновичам. 2-я колонна – корпус Тучкова вошел в Колышки. 3-я – корпуса Дохтурова и гвардейский вышли к Лиозно имея цель отступление через Рудню на Смоленск.
Главный арьергард под началом графа Палена отступал по Поречской дороге так медленно насколько позволял напор неприятеля. Во 2-м пехотном и 2-м кавалерийском корпусах находился штаб армии. Неприятельская кавалерия, неосторожно преследовавшая арьергард Палена в результате ожесточенной стычки в районе Агапоновщины обратилась в бегство.
Уже на данной стадии наступления, французские войска начали испытывать затруднения в материально-техническом обеспечении, несмотря на довольно большое количество захваченных у нас пунктов снабжения. (Захваченные в Сураже и Велиже магазины русской армии поступили в распоряжение четвёртому пехотному корпусу и гвардии).
Жара доходила до 28 градусов и, кроме того, солдаты Великой армии, не привыкшие к грубой русской пище, начали массово заболевать.
29 июля 2-й и 4-й пехотные корпуса соединились с 3-м пехотным в городе Поречье, а 5-й и 6-й прибыли в Рудню.
Противник преследовал русские войска до города Поречье. Далее несколькими эскадронами ворвался в город Велиж, где настигнув врасплох, напали на батальон рекрутов выстроенных для похода. Личный состав батальона имевший при себе оружие не имел патронов, которые находились в повозках. Таким образом, ввиду халатности командования, часть батальона была изрублена не приняв боя. Другая часть, находившаяся на противоположном берегу реки спаслась бегством. Кроме того войсками неприятеля истреблен небольшой артиллерийский парк на 166 лошадях.
Ввиду изменения военных планов Наполеона дальше Поречья часть подразделений французской армии не пошла. Император решил помешать соединению 2-х наших армий и из Витебска направился в сторону Днепра с тем, что бы переправившись через него раньше русских войск оказаться у Смоленска.
В Поречье Барклай де Толли долго не задержался. Отправив дела присутственных мест, архивы, казну, арестантов местной тюрьмы в Ржев и Зубцов 30 июля войска русской армии через Холм направились в город Смоленск. Спустя два дня: 1 августа войска двух армий встретились и стали лагерем на правом берегу Днепра в районе Смоленска на дорогах ведущих в Рудню и Поречье. Главный штаб армий находился в самом городе.
После соединения обеих армий под ружьем в наших войсках находилось до 120 тысяч человек личного состава и 758 орудий. Арьергард графа Палена усиленный корпусом Корфа расположился близ Поречья. Арьергард генерал-майора Шевича – у Рудни. Первые три дня войска приводили себя в порядок. Доукомплектовывались полки, ослабленные в боях и трудных переходах. Интендантская служба занялась заготовкой сухарей.
3 августа Барклай доносил императору о том, что: «... Я намерен идти вперед и атаковать ближайший из неприятельских корпусов, как мне кажется, корпус Нея, у Рудни. Впрочем, по-видимому, неприятель готовится обойти меня с правого фланга корпусом расположенным у Поречья...».
На военном совете, где присутствовал великий князь Константин Павлович решено пойти навстречу противнику в направлении Рудни и дать бой.
8 августа 1-я армия двумя колоннами через селение Приказ Выдра (Верховье) по военно-проселочному тракту пошла на Рудню где, как предполагалось, квартировала кавалерия Мюрата. По левому флангу на небольшом расстоянии от берега Днепра прошла 2-я армия. Отряд из нескольких егерских полков под командованием Розена занял позицию в районе селения Катынь и близлежащих лесов. Несколько меньший отряд под командованием князя Шаховского был направлен занять позицию у селения Каспля. Атаман Платов стоявший во главе казаков вышел в авангард. На расстоянии небольшого перехода от Рудни армии остановились.
Получив разведданные которые, впрочем, впоследствии оказались неверными о том, что войска Наполеона находятся в Поречье, и, опасаясь нападения с тыла, Барклай де Толли отменил приказ о наступлении на Рудню и приказал 1-й армии занять позиции у Приказ Выдры.
Еще раньше, казаки атамана Платова, стоявшие в районе деревень Волоковая и Зарубинки, силами до семи полков, получив донесение от стоявших в авангарде в районе деревни Костричино двух полков под командой генерала Денисова о нахождении вблизи неприятеля - по военно-проселочному тракту, вдоль реки Клец вышли к селу Иньково. Около деревни Молево Болото, имея в наличии двенадцать орудий казачьей конной артиллерии, казаки атаковали отряд французских гусар под командованием Себастиани.
На данной атаке следует остановиться более подробно. Неприятельские силы состояли из девяти кавалерийских и одного пехотного полков. Платов приказал Денисову удерживать позиции до подхода подкреплений. Во главе своей конницы Платов двинулся на помощь.
Четыре неприятельских полка, встреченные у селения Молево Болото четырьмя донскими полками и двумя сотнями башкир были опрокинуты и преследованы до прибытия во французские войска подкрепления. Уступив превосходящим силам противника генерал Денисов вынужден был повернуть назад. Подошедшие ему на помощь силы под командованием Платова в составе полков Кутейникова, Атаманского, Харитонова и 7-го Симферопольского татарского с фронта открыли сильный артиллерийский огонь.
Французы повели наступление на батареи и подошли так близко, что многие наши артиллеристы и орудийные лошади получили пулевые ранения. В критический момент к русским орудиям подоспели на помощь донские полки Мельникова и Харитонова чем спасли положение. Платов, увидев замешательство войск неприятеля атаковал французов всеми наличными силами, обратил его в бегство и гнал на протяжении двух верст. Дальнейшее преследование поручил прибывшему на поле боя генералу Палену с гусарскими полками: Изюмским, Сумским, Мариупольским которые гнались за французами еще около восьми верст. После получения неприятелем подкрепления отступили к деревне Лешно.
По оценке военного историка Богдановича урон французов оказался значительным. В плен взято десять штаб и обер-офицеров и более трехсот нижних чинов. (По данным генерала Ермолова до пятисот нижних чинов). С нашей стороны потери не оценены.
В числе бумаг, захваченных казаками в Молевом Болоте, на квартире генерала Себастиани обнаружен приказ Мюрата, в котором он извещая Себастиани о намерении русских направить главные силы к Рудне предписывал ему отойти к основным силам - пехоте. (Данная информация была известна лишь самым высокопоставленным чинам армии? Прим. авт.)
14 августа русские войска продолжили движение и 1-я армия сосредоточилась у Волоковой заняв очень выгодную позицию. Багратион со своей армией расположился в районе селения Надва. Однако через сутки выяснилось, что Наполеон перешел на противоположный берег Днепра и шел на Смоленск. Обоим русским армиям не оставалось ничего другого как спешить на помощь войскам оборонявшим город.
Донесение М.Б.Барклая де Толли от 3 (15) августа 1812.
Главнокомандующий армиями Барклай де Толли от 3 Августа доносит: Имею щастие донести ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, что неприятель, будучи обеспокоен отрядом Генерал-Майора Барона Винценгероде от стороны Велижа и Генерал-Майор Краснов со своим отрядом зашед ему в левый фланг, отступил от Поречья и сосредоточил силы свои у Рудни.
Таким образом обеспечив правый мой фланг, я подвинулся со всею армиею вперед и взял 2 Августа позицию у деревни Волоковой, примыкая правым флангом к озеру Каспленскому, имея перед собою реку Водру; второй же армии предположено было расположиться у Надвы, но получив сведение, что неприятель переправившись в большом числе у Дубровки через Днепр, идет на Ляды, то 7 [пехотному] корпусу под командою Генерал-Лейтенанта Раевского, дано было повеление Князем Багратионом перейти на левый берег Днепра, на подкрепление стоящему у Красного с отрядом, Генерал-Майору Неверовскому, а остальные за тем войска 2 [Западной] армии сего утра заняли Надву.
В прошедшую ночь получено известие, что неприятель оставив Рудню и Лиозну потянулся к Любавичам. По сим обстоятельствам и остальная часть 2 [Западной] армии в Надве находящаяся, сего же числа переправится в Катан на левый берег Днепра, а 6 [пехотный] корпус займет Надву. Все легкие войска под начальством Генерала Платова и подкрепляемые отрядом Графа Палена, идут преследовать неприятеля по дороге к Любавичам.
После последнего моего рапорта передовые войска 1 [Западной] армии взяли в плен 150 человек разных чинов. 1
Оккупация уезда
Не дав боя, армия Барклая де Толии откатилась на восток. Теперь на смену русским фуражирам пришли французы. И, несмотря на то, что Наполеон повел основную часть своей армии из Витебска на Оршу где, переправившись через Днепр, развил наступление на Смоленск, все же полумиллионное войско не могло идти по одной лишь дороге.
К тому времени у французов вошло в привычку отдельными подразделениями отклоняться от основного направления движения и делать набеги на крестьянские поселения, поскольку своя служба тыла продовольствием не снабжала. Таким образом, на ограниченном пространстве совершали маневры и марши войска русской и французской армий. Это нужно себе представить. Здесь имеется в виду только численный состав армий противников.
Кроме того, у той и другой стороны имелась многочисленная конница. Фураж приходилось добывать у тех же крестьян. После боевых частей французской армии следом шли отряды мародеров из гражданских лиц. Шли целые обозы. Ехали на каретах, экипажах. Шли на Москву. Там было чем поживиться. Это как в саванне, там, где охотится лев, обязательно находится стая шакалов.
Автор не сторонник пафосного восприятия каких либо событий. Война не то явление, при освещении которого, следует использовать высокий слог.
Об уровне патриотизма и сопротивлению оккупантам со стороны крестьянского населения уже писалось в одном из очерков помещенных автором на данном сайте. Как воспринимали войну и неприятеля граждане империи благородных сословий изъяснявшихся исключительно на французском языке это тема отдельного разговора. Здесь же стоит описать некоторые детали сложившейся ситуации в народной среде.
Главную лепту в поднятие патриотического духа населения накануне войны с Францией внесла в первую очередь церковь.
Это не было время развитых информационных коммуникаций. Отсутствовало радио, телевидение, Интернет, даже газеты поступали разве что в уездный центр. Основными источниками информации являлись указания волостных и уездных властей и слухи, а орудием пропаганды и агитации выступала церковь. (Вот важная тема для исторического исследования: «формирование у крестьян представлений о событиях вне общины – внешнем мире на основе слухов».
Помню еще в детстве, когда было уже радио, выписывались газеты, в деревню приезжала кинопередвижка однажды к нам в дом зашла странница. Бабушка и мать очень серьезно отнеслись к тем рассказам, которые от нее услышали и долго их обсуждали. Оказывается эта старая женщина, переходя из деревни в деревню, из дома в дом переносила неофициальную информацию, которая вероятно воздействовала на умы селян. Прим. авт.).
Предвидя неизбежность войны с Францией, высшие духовные власти наряду со светскими озаботились просвещением паствы. Согласно императорскому указу от 6 декабря 1806 года каждый воскресный и праздничный день по окончании литургии проповедник должен был читать торжественную анафему:
«Неистовый враг мира и благословенной тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою на многие соседственные с нею государства, опустошивший мечом и пламенем их грады и селы, дерзает, в исступлении злобы своей, угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ее пределы… и потрясением православныя, греко-российския Церкви во всей чистоте ея и святости…» угрожает ей устроить «на ниспровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний!) на провозглашение лжемиссии в лице Наполеона». 2
Таким образом, император Франции объявлялся Антихристом.
Однако и сама церковь не избежала измены в своих рядах. Архиепископ Могилевский Варлаам после оккупации города французами отслужил торжественный молебен, на котором с ближайшим окружением принял присягу Наполеону и помянул французского императора вместо российского в литургии. Такие же распоряжения разослал по церквям епархии. По данным архиепископа Феофилакта (письмо Священному Синоду от 1 января 1813 года) «присягу на верность врагу Отечества учинили две трети духовенства Могилевской губернии».
Уместно сказать, что патриотический порыв не коснулся Смоленского губернатора. Он одним из первых немножко сбежал после подхода войск неприятеля к городу, благо ему было куда бежать. Вероятно, господин Аш имел не один дворец за рубежом подобно нынешним Российским нуворишам. И вообще, что это за персона? Как повествует генерал Ермолов обозы с продовольствием для действующей армии, которая находилась в Поречье, глава губернии направлял в Витебск, когда там находились французские войска.
Такую же характеристику начальник штаба 1-й армии дал и предводителю Смоленского дворянства господину Лесли. Ну, этим было куда бежать. Но куда могли бежать мужики поречских деревень из своих хижин? Известное дело, в леса и болота.
Ситуацию накануне отступления наших войск из Поречья очень точно подметил и описал начальник штаба 1-й армии генерал Ермолов. Здесь он упоминает о доброжелательном отношении обывателей города к солдатам и офицерам вошедших в Поречье войск. Но, по наступлении ночи, начались грабежи мирных жителей. Офицеры не реагировали на безобразия, вели себя так, как будто находились на завоеванной территории.
Предвидя, как будет грабить их неприятель, если защитники отечества стремятся поживиться за их счет, жители начали стремительно покидать город.
«В Поречье тогда оставалось мало очень жителей; в опустелых домах рассеянные солдаты производили грабеж и разбой. Я сам выгонял их и скажу, к сожалению, даже из церкви. Никого не встретил я из ближайших начальников их, которые должны были заметить их отлучку. В равнодушии сем к исполнению обязанностей надобно искать причин чрезвычайного уменьшения людей на фронте. В этом возможно упрекнуть не одних командиров полков». 3
Русским армиям требовались лошади, фураж для них, солдатам продовольствие все это забиралось у крестьян. В силу данных обстоятельств, вступление неприятеля в пределы губернии не привело к немедленному вооруженному сопротивлению народа униженного и раздавленного полутысячелетней неволей. Наоборот, отдельные волости побуждаемые вражеской агентурой распространявшей провокационные слухи о предоставлении им новыми властями земли и свободы перестали подчиняться местным администрациям.
В начальный период войны главным врагом крестьянства являлась не армия Наполеона, но российские помещики-крепостники. Это их поместья подверглись разорению со стороны крестьян раньше, чем со стороны войск Наполеона. Им первым народ предъявил счёт.
Сенатор Каверин в донесении государю от 15 февраля 1813 года говорил: «Внушение неприятеля в занятых им местах по большей части от польской нации» (т.е. поляков, перешедших на сторону Наполеона), «повсеместно между поселянами рассееваемое уверенностью в непринадлежности более к России и в неприкосновенности к ним власти помещиков, могло поколебать их умы, отчего некоторые в Смоленской губернии способствовали неприятелю в отыскании фуража и сокрытых имуществ, а другие, сообщаясь с ним, попускались даже на грабительство господских домов. Приписывая сие наиболее простоте и неведению поселян, - продолжает Каверин, — а паче тому, что они оставались без всякого над ними начальства, не приступаю и после необыкновенного такового переворота к явным разысканиям, а паче к строгости в преследовании совратившихся от общего порядка, дабы тем не подать поводу к притязаниям, быв уверен, что кроткие внушения, благоразумные распоряжения начальства, коль скоро водворится оно по-прежнему, откроют собственное их заблуждение». 4
В мае месяце того же года Аракчеев сообщил Каверину волю государя, «чтобы о крестьянах, которые в бытность неприятеля в Смоленской губернии выходили из повиновения» и совершили преступления, «оставить всякие розыски и дел о них не заводить» (Сенатский Архив). Мы видели, что некоторые помещики уже успели собственной властью жестоко расправиться со своими крестьянами, оказавшими неповиновение во время нашествия".
По-видимому, к Смоленской губернии относится следующее известие одного англичанина о крестьянах трех имений. В одном из них, управляемом шотландцем, где с крестьянами обращались очень хорошо, они, услышав о приближении армии Наполеона, только прекратили все работы. Напротив, в двух соседних имениях они ворвались в господские дома, разбили дорогие зеркала, разграбили винные погреба, оборвали фрукты в теплицах и оранжереях; крестьяне говорили, что (по приходе французов), вся собственность господ будет принадлежать им. Некоторые даже думали, что они поменяются местами со своими господами, и те станут их крепостными. Das oestliche Europa, I, 74—75….
Ненависть к дворянам продолжала тлеть в народной среде, со времен пугачевщины до 1812 г. прошло всего 37 лет. Сами дворяне инстинктивно чувствовали эту ненависть и боялись ее чрезвычайно.
Числом восстаний нельзя оценить размах антикрепостнических настроений в 1812 г. Из мемуаров видно, что надежда на волю от Бонапарта была чрезвычайно распространена. Мемуарист из московского простонародья собственными ушами слышал от подмосковных крестьян, которым баре приказывали заготовить лошадей: «Как же! Станем мы лошадей готовить про господское добро. Придет Бонапарт, нам волю даст, а господ мы более знать не хотим!», лишь убедившись, что французы грабят, а воли не дают, эти крестьяне ушли в лес. (Рассказы о двенадцатом годе, собранные Т. Толычевой. М., 1912.)
Попутно необходимо пояснить, что «народное партизанское движение» – это ни что иное, как выдумка марксистской литературы, поскольку настоящие партизанские действия вели только армейские «партии» и «летучие корпуса». Крестьяне же входили в систему «кордонов», организованную дворянской администрацией, задачей которой была только оборона своих и соседних деревень от небольших отрядов фуражиров и мародеров.
Возможно, Наполеон первоначально и имел замысел предоставить свободу крестьянам, но увидев в каком рабском состоянии находится население России оставил его. Раб не может пользоваться свободой. Он не знает, что это такое и не может постигнуть ее истинного смысла.
В речи, обращенной к сенату 20 декабря 1812 г., Наполеон так объяснял свою позицию в отношении российской элиты: «Я мог бы поднять против нее большую часть ее собственного населения, провозгласив освобождение рабов... Но когда я узнал грубость нравов этого многочисленного класса русского народа, я отказался от этой меры, которая обрекла бы множество семейств на смерть, разграбление и самые страшные муки». По словам капитана Бодю, Наполеон заявил, что «он мог бы использовать революционную армию в этой стране, но что он не захотел этого сделать по причине ужасных несчастий, которые стали бы результатом этого при столь варварском населении».
Население белорусских губерний, находившееся в крепостной зависимости у польских помещиков находилось в крайне угнетенном состоянии.
Что касается самих поляков, то они во все времена страдали комплексами. До сих пор в их исторической памяти сохраняется государственное образование «от моря и до моря», а также иллюзия воссоздания Великой Польши – Речи Посполитой. Что касается отношений с Россией, то они всегда изображали себя буфером между цивилизованной Европой и варварской Московией. Продолжается данный процесс и поныне, так им удобнее самоутвердиться.
Во времена вооруженного нашествия Наполеона польская часть войска Бонапарта была наиболее агрессивной и безжалостной. Сохранилось множество свидетельств о достаточно гуманном обращении собственно французов с населением на занятых ими территориях. Но нет свидетельств, что поляки проявляли великодушие. Хотя следует отдать им должное как воинам.
Как это будет и в войне 1941 – 1945 годов СССР и Германии - России пришлось воевать не только с подданными Франции, но с армией объединенной Европы. Правда степень боевого духа солдат разных стран была различной. Например, войска завоеванной Испании, не считали себя покоренными. Отсюда, в боевых операциях не особо отличались, но грабежами промышляли также активно. В России их встретила грубая крестьянская пища, которую желудки носителей высокой европейской культуры переваривали с трудом. Данное примечание относится ко всем солдатам Великой армии. Наши войска, отступая разрушали все мельницы на которых войсковые подразделения неприятеля могли бы смолоть более или менее качественную муку.
Вступая в глубь России Наполеон издал ряд суровых приказов, где запрещал грабить мирное население. Император не очень хотел ожесточать против себя мирных жителей. К походу он напечатал достаточное количество фальшивых денег, других денежных суррогатов, на которые и закупалось продовольствие. Но деньги были в интендантских службах, полковых кассах, а не у рядовых солдат. Рядовой и даже офицерский состав вступив пределы России не принимали во внимание грозные приказы, а занялись ремеслом которым занимаются практически все воины любой армии и во все времена – грабежами, ну, или брали трофеи, кому как будет угодно воспринимать типичное явление.
Из донесения комиссара Щербакова Смоленскому военному губернатору Барб-Негру о насилиях армии Наполеона над крестьянами Смоленской губ.
1812 г. сентября 22.
…Разных наций военные люди, а особливо прусской армии конные солдаты с их офицерами, человек по 50, наезжая на господские и крестьянские домы, расположась в них квартирами суток на двое и на трое, делают чрезвычайные грабежи, вытравливают не только в полях, но и на гумнах хлеб и, забирая оный, а также скот, лошадей, сено, пожитки и все, что только найдут и им угодно, увозят с собой, не оставляя в селениях ничего, а жителей бьют до полусмерти и по ним стреляют, невзирая ни на какие воинские залоги и охранные команды, от которых хотя и объявляются им данные от французского правительства письменные о том запрещения, но оными пренебрегают; которые ж из грабителей мною забраны и отправлены были в Смоленск, оных у проводников отбирают и отпускают попрежнему на свободу.
Ваше высокопревосходительство!
Сжальтесь над бедными стонающими, страждующими и вопиющими на небо жителями. Войдите в сожаление человечества, защитите всех нас силою данной вам власти. Нет возможности более сносить таких жестокостей и грабежей. Если далее хотя малое время все оное от них происходить будет, то данных комиссарам повелений ни под каким видом выполнить будет неможно, ибо жители, не имея чем себя содержать и пропитать, оставя свои домы, разбредутся. Пожалуйста, поскорее запретите им те буйства, насилия и грабежи чинить и снабдите меня на все оное вашею милостивою резолюциею… 4*
Крестьяне, бежавшие в чащи Поречских лесов могли обрести некоторую безопасность. Крестьяне юга уезда такой возможности не имели. И тогда они начали сопротивляться.
Как пишет современник событий Рунич: «Патриотизм был тут ни при чем. Русский человек защищал в 1812 году не свои политические права. Он воевал для того, чтобы истребить хищных зверей, пришедших пожрать его овец и кур, опустошить его поля и житницы». («Русская старина», № III, 1901 год). Действительно, откуда может быть патриотизм у раба пребывавшего в подобном состоянии пол тысячи лет.
Собственно, военные действия крестьян начались с того момента, когда неприятель посягнул на его собственность и жизнь. Генерал Ермолов был даже склонен думать, что при другой тактике противника никакой народной войны не было бы. «Если бы, - говорил он, - вместо зверства, злодейств и насилий неприятель употребил кроткое с поселянами обращение и к тому еще не пожалел денег, то армия (французская) не только не подверглась бы бедствиям ужаснейшего голода, но и вооружение жителей или совсем не имело бы места, или было бы не столь общее и не столь пагубное». 5
Итак, взяться за оружие крестьян заставило чувство самосохранения. Когда они оправились от страха, вернулись в свои селения и увидели картину разорения и рыскающих повсюду мародеров и фуражиров наполеоновской армии они схватили что попало под руки и пошли уничтожать зверей разоривших их дом.
Кроме разграбления хозяйств крестьян, пришельцы видимо уверенные в безнаказанности, совершали акты вандализма. В донесении главнокомандующему по результатам боя у Молева Болота Платов писал: «Неприятель пардона не просил, а войска российские Его Императорского Величества были разъярены, кололи и били его. Действительно, добродушные, набожные Донцы были раздражены до крайности всем тем, что видели в местах расположения войск неприятельских. Долгом поставляю довести до сведения вашего высокопревосходительства необыкновенный образ войны, употребляемый французами, приличный одним только варварам. Мало того, что они грабят селения, помещичьи дома, бьют жителей и насильничают жен их и дочерей, с священническим саном поступают немилосердно, бьют, вяжут их и выпытывают от них деньги, но самыя святыя православныя церкви не избегают от неистовства французов. Святые сосуды и утварь подвергаются грабежу.
В селе Иньково, в церкви, на вынесенных святых образах, французы мыли и развешивали нижнее исподнее белье. Не благоугодно ли будет вашему высокопревосходительству сей истинно описанный образ войны нашего неприятеля поставить на вид и известие всему Отечеству. Подобное извещение воздвигнет в сердце каждого праведное рвение к мести и ревности к усилению всяких пожертвований, дабы изгнать из пределов Отечества жестокосердного и несправедливого неприятеля». 6
После начала отступления, ограбленное и обозленное население деревень начало устраивать охоту на отступавших французов. Крестьяне организовывались в группы и преследовали ослабевшего от голода и усталости неприятеля. Тут проявились самые низменные инстинкты деревенского жителя. На плененных мародерах и фуражирах «отводили душу». «Сначала, когда французы попадались небольшим числом, с ними возились долго, убивая нередко изысканным способом: обматывали соломой и сжигали живьем, отдавали на потеху бабам и ребятишкам. Но вот отсталые и измученные французы начали чуть не сами идти в руки, да и не десятками, а целыми сотнями. Тут уже понадобилась иная расправа. Сгоняли пленных в сараи и сжигали там сотнями, топили в прорубях, зарывали живыми в землю». (В.К. Надлер, «Александр I и идея священного союза», ч. II).
К сожалению, что было - то было. Впрочем, никто орды цивилизаторов к нам не приглашал.
После войны официальная пропаганда преподала общественности стихийные бунты против грабителей и разорителей как священную войну крестьян за свое отечество. Получается, что так оно и было.
Ликвидация последствий военных действий.
«Первое: по изгнании неприятеля, обыватели должны были устроить большие дороги, мосты и перевозы..., принять на себя в натуре почтовую гоньбу по всей губернии и тем изнурить остатки тех лошадей, которые... от истребления неприятельского и всеобщего падежа уцелели; беспрестанно проводы военных, колодников, воинских команд, требующих подвод, забирали у них последних лошадей и отвлекали крестьян от полевых работ; а сие было в то время, когда в большом семействе едва один человек оставался не болен или только что начал оздоравливать, а прочие все лежали на смертном одре и сим лишались последней для себя помощи. В сем положении должно было помышлять о постройке для зимы убежищ...
По неимению достаточного числа лошадей не на чем было возить материалы. Тут настало время платить подати с каждой души по три руб.» и на содержание почтовых лошадей по 45 коп. с ревизской души. «Бедный крестьянин все, кроме хлеба, служащее к его пропитанию, равно как и одеяние, должен приобресть покупкою, ибо по недостатку скота не имел с чем сварить свои щи, а по неимению овец не имел шубы ни кафтана... и в сем положении находятся и по cиe время (1816 г.)….»
«Тот, кто знал места сии прежде разорения, — рассказывал Лыкошин, — увидит большую разницу: деревня, в которой было прежде дворов 23, теперь имеет только 7 или 8; крестьянин, у которого было по обыкновению две избы, три или четыре клети, скотный двор и гумно, теперь имеет только одну избу, а редкий успел сделать и другую, а вместе с ней плетень...; редкий из них успел построить скотный двор...
Во дворе, где было прежде от 5 до 10-ти лошадей и до 12-ти коров, теперь едва 2 лошади и 1 корова, а овец почти нет совершенно...
Проезжий, знавший прежде места сии... приметит многие нивы и даже целые поля запустевшими и заросшими кустарником... На лицах жителей заметно уныние».
Хуже всего было положение тех крестьян, жилища которых находились на большой дороге, по которой проходили войска…".
…На вспоможение крестьянам Смоленской губ., было отпущено 5.325.000 руб. «Казенным крестьянам даны пайки на 1813, 1814 и 1815 годы, и поля их засеяны все, отпущен на строение лес; дано по сто руб. на постройку; каждому работнику 50 руб. на покупку лошади и отпущены деньги на отдачу рекрут. Помещичьи крестьяне получили пайки на три месяца, и полей их засеяно двенадцатая часть.
В мае месяце 1813 г. начали обыватели из рассеяния собираться... на место прежних жилищ своих и некоторое время жили на открытом воздухе, питаясь грибами и хлебом. Первое их дело было убрать мертвые тела людей и павших лошадей и скота, сделать новые на больших дорогах мосты и перевозы, строить для хлеба шалаши.
Болезни сделались повсеместными, люди умирали человек за человеком, большей частью средних лет, поелику они убирали тела и заразились. Недоставало не только гробов, но и работников рыть ямы для погребения; священники не успевали по долгу христианскому делать каждому погребение». В это время смоленское ополчение возвратилось, а на место его велено было собрать рекрут с каждых пятисот душ по десяти человек. «Вслед за тем другой рекрутский набор из 500 душ по 8-ми человек во время, когда болезни свирепствовали, люди умирали, все вещи, принадлежащие к отдаче рекрут, вздорожали, денег не было, да и приобрести их нечем. Сие обстоятельство привело обывателей в совершенное изнурение. К несчастию, падеж скота и лошадей... повторялся несколько раз….»
«По истечении льготного времени с окончанием 1813 года губерния, как будто не пострадавшая, поставлена во все прежние свои повинности наравне с прочими губерниями, разорения не потерпевшими, а по местному своему положению страдает более...
Из донесения министра полиции Балашова (в декабре 1812 г.) видно, что в Смоленской губ. было истреблено 172.566 человеческих и 128.739 скотских трупов, а в 6 губерниях (Калужской, Московской, Смоленской, Минской, Могилевской и Виленской) и в Белостокской области всего истреблено 430.707 человеческих и 230.677 скотских трупов.
С. Горяинов. «1812. Документы Государственного и С.-Петербургского Главного Архивов. Издание Министерства Иностранных дел». Спб., 1912 г., ч. II,
"Смоленские крестьяне Порецкой округи, уставшие прибирать тела убитых оружием и умерших голодных французов, досаду свою изъявляют следующими словами тамошним наречием, говоря о тех жителях, которые сражались с неприятелями: «Воткили цорт помогал им набить, а теперь прибирай; а тебе француза не цорт нес сюды».
Собственноручная тетрадь А. Н. Оленина. Рассказы из истории войны 1812г. «Русский архив», 1868, № 12, с. 1983-2000.
Поречское духовенство также отнесло себя к участникам сопротивления. У автора имеются некоторые сведения об этом. Правда, датированы рапорты священников 1836 годом. Через 24 года после нашествия французов, власть вспомнила о патриотах, а патриоты вспомнили о своих подвигах.
ВЫПИСКА. СОСТАВЛЕННАЯ В МОСКОВСКОЙ ДУХОВНОЙ КОНСИСТОРИИ,ИЗ ПРОИЗВОДЯЩЕГОСЯ ПО УКАЗУ СВЯТЕЙШЕГО ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СИНОДАОТ 20 МАЯ 1836 ГОДА ЗА № 6298 ДЕЛА, О ПРОИЗШЕСТВИЯХ 1812 ГОДА И ПОДВИГАХ ДУХОВЕНСТВА
в Поречьское духовное правление
Города Поречья Пятницкой церкви
от протоиерея Илии Зверева
РАПОРТ
Во исполнение последовавшего из Смоленской Духовной консистории в оное Духовное правление указа от 7 числа августа сего 1836 года за № 4849, полученным 19 числа августа ж, честь имею оному правлению отнестись. В прошедшем, 1812 году, я находился при Поречьской соборной церкви протоиереем и благочинным и живо припомню, что в том, 1812 году, в июле месяце было предписание по светскому правительству в Поречьскую градскую полицию, чтобы граждинам из города не выбираться куда-либо не опасаяся нашествия неприятеля, а разрешено уже сие в городе Поречье того ж июля 18 или 19 числа. В таком случае все начали выбираться обыватели из города куда-либо, с неспособностию забрать из имения своего что-либо. 19 числа июля я, с помощью соборной церкви помощников, старосты церковного (мещанина Александра Родомацкого, который тогда отлучился из города неизвестно куда), мещан Андрея Лебеткина, кой уже умре, и Андрея Лаврентьева Ларгенкова в церкве соборной с торопливостию от наступления неприятеля отодрали от святых икон оклады серебрянные, сосуды священные серебрянные, Евангелие окладные серебром, кресты напрестольные серебрянные и прочие вещи видные в церкви, а также и деньги церковные с собою в стихарях с завязанными у них рукавами, употребленными вместо мешков, унесли. Что видя из проходящей нашей армии офицеры некоторые дали нам пару лошадей с повозкою, потому что тогда нанять негде было, и всякому нужда своя надлежала.
Оные вещи на сей повозке отвезли мы на 16 верст в отстоящее сельцо Лоскотово, помещика Петра Дайнатика, в лес, который простирался верст на пять или более, где и я с означенными помощниками старосты при вещах находились. Да и почти половинная часть граждан там же сохранялась. И хотя оного помещика дом французами несколько раз ограблен был, но в лес они не отважились итти преследовать нас. Оные же вещи все в целости и деньги возвращены были нами в церковь означенную соборную в октябре месяце в последних числах. Денег же было с лишним три тысячи рублей, что и в ведомости годовой означено за 1812 год в консисторию посланной.
Приходскую же Пятницкую церковь неприятели ограбили, мало что оставя. Священника сия церкви Антония Соколова не успевшего уйти, в оной же церкви французы били железными шомполами, от чего он по времени и умер. Священника соборной церкви Конона Безсребренникова, также не успевшего из дома своего выбраться, в доме его разными образами тиранили, дабы отдал им церковные и свои деньги. Августа 15 числа того ж 1812 года, когда дивизия французская в город Поречье прошла и стояла суток трое, расположилися они лагерями стоять между городом и кладбищною Духовскою церковью. А генерал их с женою, как бы не отыскал в городе дома, квартировали в церкви
Духовской кладбищенской с пренебрежением святыми, где генеральша в церкви и родила. Однако в церкви сей хотя ни что не вынесено было по неспособности, но все осталось цело. На кладбищах новые могилки погребенных тел разрываемы были французами, в надежде получить что-нибудь от граждан сокрываемое. Я же, нижайший, по дому своему, отпустя жену свою с детьми в другую сторону города, верст за 50 в леса и не имел способу выбрать из дома и увезти, потерпел убытку на 1800 рублей, что и в реестре означено того года, который надежно имеется в Духовной консистории с прочими. Но пособия никакого не получил ни от кого, даже и тогда, как прочее духовенство получало от Синодального члена, Преосвященного Феофилакта Архиепископа Рязанского, по нерасположению его ко мне бывшему, происшедшего от клеветников моих. От чего я и по сие время претерпеваю крайность в содержании своем, о чем рапортую верно. Сентября дня 1836 года. К сему рапорту Поречьской Пятницкой церкви протоиерей Илия Зверев руку приложил.
По селу Бородину
Получено сентября 23 дня 1836 г. Поречьского уезда села Инкова Благочинному священнику Григорию Садовскому Села Бородина от священника Петра Евстахиева.
ОБЪЯВЛЕНИЕ
Во исполнение указа из Смоленской Духовной консистории, последовавшего о том, какие, где действия и пожертвования в 1812 году происходили, нижеследующее объявляю. В 1812 году месяца июля 25 числа по приглашению графа Платова все Атаманское войско убеждал словом Божиим к лучшим военным подвигам на поле около села Ополья, отстоящего от Смоленска в 25-ти верстах.
С 13-го числа августа будучи при Поречьской Пятницкой церкви приходским священником и указным депутатом и увещевателем собрал я дружины, состоящей из поречьских мещан, человек ста до полтора, из коих было отличных с оружиями и пиками конницы человек 60-т, кои военные действия продолжали от 14 числа августа до ноября последних чисел. А шестьдесят всегда со мною, простирались даже до белорусского города Ворши*. В каковом военном действии человек сот до пяти побито и более пятисот взято в плен, да исправник, прихожанин мой Иван Иванович, убежден будучи мною, с дворянами собравшимися октября 20 числа, человек до 30-ти единовременно взяли вместе со мною около сельца Федоровского в плен мародеров французов 25-ть человек.
Я сам лично 30-го числа сентября посредством латинского языка взял в плен генерала французского лейтенанта по имени Фуше с экипажем и багажем тысячь на 20-ть, которое все роздал бедным и разоренным с тем, чтобы не унывали и надеялись бы на Бога, вооружались бы против неприятеля. В Белоруссии замечания достойно то, что помещики были присягнувши Наполеону, готовили в Могилев провиант и выбирали рекрут на помощь французам. Хотели всех нас перерезать. Но осторожностию моею все 60-т человек сохранены, потому что я умея обходился с умнейшими людьми, кои мне о таковом злонамерении предъявили. Следовательно, я должен был взять меры к сохранению всех.
О каковых подвигах моих и 60 человек конницы, из числа сих подвижников поречьский купец и кавалер Никита Меншиков, за предоставление офицера французского с планами в Вязьму город, к князю Кутузову, представил к военному министру Вязьмитинову, который министр дал 9 тысяч на раздачу дружине конницы. И я получил 200 рублей. Каковое пожалование девяти тысяч денег не в награду дано, а господин министр обещался на бумаге представить к монарху, как и видно из предписаний его в 1813-м году к Смоленскому губернатору.
Но представлял ли господин министр к монарху, того не знаю. Я действовал не ожидая никаких наград. Да, еще замечания достойно и то, что господину министру французский штандарт он Меншиков доставил, каковой ныне находится в Санкт-Петербурге соборной Казанской церкви. Да еще замечания достойно то, что по прогнанию врага вместе с дворянами и установления спокойствия и тишины в народе, я старался — привел в порядок все церковное и за болезнию многих священников обеих церквей служил обедни и требы правил. За каковые мои подвиги нажил многих врагов. Но от всех сил совершенно промыслом Божиим избавлен, о чем всем и объявляю. 1836 года месяца сентября дня. К сему объявлению села Бородина священник Петр Евстахиев руку приложил.7
Вооружение и обмундирование солдат русской армии в 1812 году.
Рядовые и унтер-офицеры
Нижние чины вооружались ружьями образца 1808 г. Пехотное ружье 1808 г. было гладкоствольным, имело калибр 7 линий (т.е. 17,8 мм), длина со штыком - 1888 мм, вес - 4,74 кг. Ствол крепился к ложу с помощью трех латунных колец (капуцинов). Заряжалось ружье свинцовой круглой пулей весом 25,5 г, пороховой заряд бумажного патрона составлял примерно 10 г. В 1812 г. стали выпускать укороченные ружья (на 75-80 мм), т.к. в армию было набрано много слабосильных рекрутов, которые не могли справляться с длинноствольными ружьями.
Ремень ружья изготовлялся из красной кожи и имел металлическую пряжку. Ремень всегда был в натянутом состоянии. На дуло ружья, на огниво замка, и на весь замок надевали чехлы из красной кожи. Чехол, закрывавший замок, назывался - полунагалище, он обхватывал ружье в районе замка и застегивался на несколько медных или кожаных пуговиц. Штыки были стальными трехгранной формы, их носили в ножнах из некрашеной кожи с латунным устьем.
Помимо вышеописанного ружья в полках использовались ружья различных образцов и калибров: английские, австрийские, шведские и трофейные французские.
В качестве холодного оружия нижние чины использовали тесаки образца 1807 г. (портупей-прапорщики при унтер-офицерских отличиях были вооружены офицерской шпагой с унтер-офицерским темляком). Тесак имел медный эфес с одной защитной дужкой и с сердцевидной или двойной овальной чашкой. Клинок имел одностороннюю заточку и был с небольшой кривизной.
Тесак носили в деревянных, обтянутых кожей, или в кожаных некрашеных ножнах с медными устьем и наконечником. Устье имело небольшой крючок для крепления к портупее. Общая длина тесака - 780 мм, масса - 1,2 кг. Ножны тесака на походе могли зачехляться (чехол шился из черной промасленной ткани). На эфес тесака особым образом крепился темляк. Темляк состоял из гайки, шейки (деревяшки), околыша (тринчика) и кисти. Крепился темляк с помощью белой тесьмы. Кисть темляка была всегда белая. По цвету гайки, шейки и околыша можно было определить роту владельца.
Офицеры
Холодным оружием офицеров была пехотная шпага образца 1798 г. Ее носили в ножнах из нечерненой кожи с позолоченными устьем и наконечником. Во время боевых действий офицеры нередко предпочитали различные образцы сабель: могли использоваться кавалерийские образцы и даже нерегламентированные восточные сабли.
Офицерский темляк делали из серебряной нити с примесью черного и оранжевого шелка, петля темляка была из серебряной тесьмы с черно-оранжевыми полосами по краям. На штаб-офицерском темляке в кисть добавлялись серебряные блестки.
Обер-офицеры, которым было положено быть в конном строю, и все штаб-офицеры вооружались парой пистолетов образца 1809 г., которые носили в седельных кобурах
Закончить очерк хочется приведением выдержек, из императорского Манифеста, обращенного ко всем подданным России:
25.671. — 1814 г., Августа 30. - Всемилостивейший Манифест. "О учреждении крестов для Духовенства, а для воинства, дворянства и купечества медалей и о разных льготах и милостях".
Объявляем всенародно. Долговременное отсутствие из отечественной страны наводило сердцу Нашему тяжелую скорбь, которая при всех успехах и благополучных делах не преставала Нам сопутствовать. Единое то служило Нам утешением, что Мы многотрудное и громоносное оружие Свое не для тщетной славы толь далеко от пределов земли Нашей несли, но как для ее собственной чести и безопасности, так и для спокойствия всей Европы. Бог, неизреченною Своею милостью, вознаградил Наше терпение и труды. Он, сокрушающуюся о чадах своих Россию, обрадовал возвращением их в недра Ее с миром и славою.
Никогда не чувствовали Мы толико великого блаженства, как при вступлении в пределы благословенной области Нашей, куда несли Мы сердце, исполненное любовию к достойному оной народу Нашему, и где встречены были всеобщим усердием и радостью. Ныне хотя постановление и устроение дел в Европе для общего всех народов успокоения и требует отбытия Нашего из России, но сие отбытие, уповаем на милость Божескую, будет уже недолговременное, и с полным окончанием внешних дел, возвратит Нас к беспрепятственному попечению о внутреннем Государства Нашего благе.
Между тем в ознаменование тех взаимных чувствований, на любви, благодарности и благополучии основанных, которые Мы днесь вкушаем, и в сохранение памяти беспримерного единодушия и ревности, увенчанных от руки Всевышнего толь знаменитыми происшествиями, возжелали Мы учредить и постановить следующее:
....
6. Почтенное мещанство и крестьяне, которые трудолюбием своим извлекают из земли первоначальную для всех пищу, из среды коих исходит воин на защиту Отечества, и которые в самое грозное время самолютейшей войны показали дух православия, верности и мужества, едва ли когда имевший пример в бытописаниях; крестьяне, верный Наш народ, да получит мзду свою от Бога.
Мы же в отраду понесенных ими трудов и претерпений, извещаем, что как войски Наши из запасов достаточно пополнены, так, что состоят ныне в сугубом против того числе людей, в каком состояли при начале войны; то не токмо на нынешний год, но уповательно и на предбудущий или более останутся они без набора рекрут. Между тем Мы предполагаем и ожидаем несомненно, что они в наставшее после жестокой брани мирное и спокойное время, пребывая верны долгу и званию своему, умножат прилежание свое к сельским трудам и ремесленным промыслам, и тем исправят нанесенные неприятелем разорения. Господи! молю Тя, да сбудутся с ними словеса Пророка Твоего Давида: «Бразды Твоя упоятся и жита Твоя умножатся; поля Твоя исполнятся тука, овцы будут многопло дны и волове Твои толсти; удолия умножат пшеницу, пустыни возвеселятся и холмы радостью препояшутся». Тако да взыщет их милость Твоя.
Со стороны же человеческого попечения в удовлетворение всякой нужде и недостатку их, Правительство о казенных крестьянах приложит старание доставлять им всевозможные пособия; что ж принадлежит до помещичьих крестьян, то Мы уверены, что забота Наша о их благосостоянии предупредится попечением о них господ их. Существующая издавна между ими, Русским нравам и добродетелям свойственная связь, прежде и ныне многими опытами взаимного их друг к другу усердия и общей к Отечеству любви ознаменованная, не оставляет в Нас ни малого сомнения, что с одной стороны помещики отеческою о них, яко о чадах своих заботою; а с другой они, яко усердные домочадцы, исполнением сыновних обязанностей и долга, приведут себя в то счастливое состояние, в каком процветают добронравные и благополучные семейства…….».8
Крестьяне, оставшись с обещанием «Получить мзду свою от Бога», как фарисейски выразился император, так и остались говорящими орудиями труда, а косметические меры правительства, принятые после окончания войны в отношении крестьян, не изменили общего состояния дел народа. Власть в очередной раз цинично пошутила, хотя историческая целесообразность требовала серьёзного подхода к послевоенному устройству России. Однако, элита государства оказалась далёкой от понимания того, что дать свободу крестьянам не только гуманно, но главное, экономически и политически выгодно.
Военный историк М. И. Богданович оценил потери Русской армии в течение всего хода войны с объединенной Европой 1812 – 1814 годов в 210 тысяч погибших солдат и ополченцев. С потерями Великой Отечественной войны 1941 -1945 годов конечно не сопоставимо, но все же население среднего современного города для России было потеряно.
Согласно данным военного теоретика и историка Карла фон Клаузевица из более чем 600 тысячной армии Наполеона вторгнувшейся в Россию 13 декабря 1812 года в обратную сторону реку Неман перешли не более 19 000 человек.
Известно, что в наиболее крупном сражении - битве при Бородино потери французской армии составили менее 40 тысяч человек. Были, конечно, другие сражения с гораздо меньшими потерями. Но куда, как будто сама собой, растворилась более чем полумиллионная наполеоновская армия за полгода её пребывания в России? Не случилось ли так, что её, главным образом, уничтожили Русский Мороз, Русские Дороги и Тиф?
Литература, использованная в работе.
1. М. Богданович. История отечественной войны 1812 года..., часть I, Санкт-Петербург. 1859 г.
2. Н. Дубровин. Отечественная война в письмах современников (1812 – 1815) №1, Санкт- Петербург. 1882 г.
3. А. Михайловский – Данилевский. Описание отчественной войны 1812 года. Санкт – Петербург. 1840 г.
4. Материалы Военно – Учетного архива Главного штаба. Отечественная война 1812 года. Том I, Санкт – Петербург. 1900
5. Записки генерала Ермолова, начальника главного штаба 1-й Русской армии, в Отечественную войну 1812 года. Москва. 1865
6. Е. Панасенков. Правда о войне 1812 года. Эскимо. Москва. 2004 г.
7. В.К. Надлер, «Александр I и идея священного союза», ч. II. Санкт – Петербург. 1892 г.
8. Журнал «Русская старина», №№ 1889 г. III; 1893г. XI; 1901 г. I.
9. В. Семевский. Волнения крестьян в 1812 году и связанные с отечественной войной. Интернет – проект 1812 г
10. Вооружение и обмундирование солдат и офицеров Русской армии в войну 1812 года. Интернет – проект.
11. Манифест «Об утверждении крестов для духовенства, а для воинства, дворянства и купечеству, медалей и о разных льготах и милостях» русскому народу. Полное собрание Законов Российской империи, Том 30, 1830 г., Санкт - Петербург.
Примечания.
1. Исторический, статистический и географический журнал, 1812, ч.3,кн.2 (август), с.175-176.
2. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое. Том XXIX. 1806 — 1807 гг.СПб.1830г. Стр. 928-929
3. Записки А.П. Ермолова 1798-1826. Москва «Высшая школа» 1991. Стр. 147.
4. Историческая комиссия учебного отдела О.Р.Т.З. 1812-1912 Том V. Москва. Типография. Сытина. 1912 г. Стр. 94.
4*. Русская Старина. 1901. № 4. стр. 143.
5. М. Н. Покровский. Дипломатия и войны царской России.в XIX столетии. Сборник статей. Издательство «Красная Новь». Москва. 1923 год. Стр. 57.
6. Голубов С.Н. «Багратион». М.: Издательский центр детской книги, 1993. с.146-147
7. Приходское духовенство в Отечественной войне 1812 года / Публ. [вступ. ст. и примеч.] С. А. Малышкина, В. И. Цвиркуна // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 85—96. — [Т.] V.
8. Собраніе Высочайшихъ Манифестовъ, Грамотъ, Указовъ, Рескриптовъ, приказовъ войскамъ и разныхъ извѣщеній, послѣдовавшихъ въ теченіи 1812, 1813, 1814, 1815 и 1816 годовъ. — СПб.: Въ Морской Типографіи, 1816. — С. 166-176.