Крестьянство и церковь во второй половине XVIII века.
Синодальный период русской православно церкви охватывает более двух веков. Его основным содержанием явилось создание в России институтов государственного регулирования церковной жизни. В этот период русская православная церковь превратилась в элемент государственного аппарата, призванного обеспечивать идеологическую поддержку правительства путём внедрения в сознание народа правительственной идеологии.
Первый большевик Петр I насильно подавил относительную независимость церкви и ввел новый духовный регламент. Церковные правила детально регламентировали деятельность не только высших духовных чинов, но и священников приходов, а также прихожан. Не поддерживаемое обществом, которое перестало питать к нему симпатии, духовенство в течение XVIII века превратилось в послушное и беспрекословное орудие светской власти.
В данной статье будет рассмотрена лишь одна сторона взаимоотношений между церковью и мужиком - в основном финансовая.
Пост.
Для благочестивых и богобоязненных подданных Русская церковь устанавливала весьма строгий пост, который следовало соблюдать неукоснительно. В течение года постных дней было больше чем дней, когда верующие люди, могли есть мясные блюда. Наиболее значимый семинедельный пост пред Пасхой. Первая неделя поста – масленица, дни, когда нельзя есть ни мясо не рыбу, но лишь масло, молоко и яйца. Однако воздержание не относилось к спиртному, которым наши предки нередко злоупотребляли. В течение следующей недели начиналась бОльшая умеренность в еде. Ели мед и овощи, пили квас и воду, ходили в баню, смывали накопленные грехи, принимая благословение от попов. В остальное время наиболее благочестивые не ели даже рыбы, за исключением воскресенья. Второй пост начинался на восьмой день после Троицы и продолжался до дня Петра и Павла. Называли его Петровским постом. Третий пост начинался 1 августа и продолжался 14 дней. Четвертый - с 14 ноября по Рождество. В течение недели после рождества вплоть до Нового года крестьяне не ели мясо вообще. Грехом считалось также, если верующий не ел мясо в те дни, когда церковь считала это необходимым. Особый грех если мирянин или священник в посты жили половой жизнью со своими женами. За это полагался крупный штраф. Однако, думается, данная графа в статье доходов государства всегда была пустой, никто никого и никогда не выдавал.
Во время великого поста, когда подходило время исповеди, некоторые верующие покупали птиц, которых вновь выпускали на свободу. Предполагалось, что освобождением птиц из неволи совершается богоугодное дело, за которое со стороны Бога последует отпущение грехов.
Исповедь и причастие.
Петр I одним из своих указов обязал крестьян в дни определенных праздников являться в церкви на службы: заутреню, вечерню, литургию. Что касается воскресных дней, то большинство прихожан также должны были приходить в церковь за исключением тех лиц, которые могли остаться дома для его охраны. Особенно ревниво правительство следило за тем, чтобы народ ходил на исповеди. Официально считалось, будто данное мероприятие способно предотвратить распространение раскола. Отчасти это так. В основном же таким путем предотвращалось проявление недовольства политикой правительства. Если на исповеди вскрывалось, чтоисповедующийся совершил государственное преступление, причастен к бунту или злому умыслу в отношении государя и его семьи, то священник должен был под страхом казни донести о таком исповедующемся и его исповеди светскому начальству. На духовенство возлагалась обязанность разыскивать и при помощи светского начальства преследовать и ловить раскольников, уклонявшихся от уплаты двойных податей. Во всех подобных случаях священник стал выступать как подведомственный светской власти чиновник: он действовал в таких случаях как один из полицейских органов государства вместе с фискалами, сыщиками и дозорщиками Преображенского приказа и Тайной канцелярии. Донос священника влек за собой суд и иногда жестокую расправу. В этой новой приказной обязанности священника мало-помалу затенялся духовный характер его пастырской деятельности, и между ним и прихожанами создавались более или менее холодная и крепкая стена взаимного отчуждения, нарастало недоверие прихожан к пастырю. Кроме того, преследовалась и фискальная цель. В 1718 году именным указом Петра, ведшего непрерывные войны, на которые нужны были деньги, предписывалось аккуратно всем исповедоваться. Вести учет прихожан являвшихся на исповеди должны были священники. С неисправных крестьян брались штрафы. Не явившись однажды, мужик уплачивал штраф 5 копеек, во второй раз должен был уплатить 10 копеек, в третий – 15 копеек. Если штрафы не достигали поставленной цели и прихожанин продолжал не являться на исповедь, то он вносился в специальную ведомость, которая подавалась на имя губернатора. Теперь мужик нес уже более серьезное наказание, можно предположить какое – его пороли. Особо злостные нарушители ограничивались в некоторых правах, в частности они не могли быть избраны на выборные должности в своей волости.
--------------------------------
Императрица Анна Иоанновна, будучи женщиной верующей, именным указом подтвердила, что все православные, начиная с семилетнего возраста, должны были ежегодно исповедоваться и причащаться на Великий пост. В противном случае велела брать штрафы без послаблений. В то же время синод предписал приходскому руководству составлять росписи прихожан и отмечать в них всех побывавших на исповеди. В конце года составлялась сводная ведомость о нарушителях духовных правил и направлялась в вышестоящую инстанцию. Затем составлялась генеральная ведомость, направлявшаяся в синод, после чего делался доклад императрице.
Регламентировались такие казалось бы мелкие процедуры, а именно - место исповедования и причащения. Так, например, исповедоваться можно было и в другом приходе, но причащаться следовало только в своем, предоставив документ от священника, где крестьянин исповедовался.
Процедура оформления церковных обрядов оказывалась очень громоздкой и порождала продолжительную переписку. Священник пересылал росписи лиц бывших у него на исповеди в Великий пост в вышестоящую инстанцию. Однако если являлись прихожане, исповедовавшиеся в другое время и в другой церкви, направлялся дополнительные списки. Духовные власти сличали их с прежними и о не побывавших на исповеди ни в Великий пост, ни в Петров день либо в Успенский пост сообщалось светскому начальству для взыскания с виновных штрафов. Деньги, полученные в виде штрафов, отправлялись в военную коллегию. Священники, оказывавшие послабление нарушителям сами подвергались штрафам.
В период правления императрицы Екатерины Великой, согласно указу от 1765 года, утвердившему новый регламент случаи, когда нарушители крепостные крестьяне физически не могли уплатить штрафы, рассматривались как нарушения самих помещиков. В нашем уезде, где преобладали казенные крестьяне, штрафы уплачивали старосты и казначеи. Можно догадаться, какое возмездие постигало неплательщика после уплаты вместо него денежной суммы старостой.
Бывали и такие, что не являлись на исповедь лет по 15, а иные и всю жизнь, затерявшись где либо в лесных просторах Поречского уезда. Они не были раскольниками, чаще всего неплательщиками являлись крестьяне отходники, беспросветные бедняки или жившие в глухомани, ну и простые уклонисты. Из губернии в сенат направили запрос: что делать с подобными нарушителями? Можно ли подвергать их телесным наказаниям? Сенат все таки решил не прибегать к такого рода воздействиям. Разъяснялось, что прихожанин не бывший на исповеди более 3-х лет должен быть наказан церковным покаянием: молитвами и песнопениями. Если же и после этого мужик не исправлялся, то разрешалось сажать на некоторое время в тюрьму на хлеб и воду. Тем дело не заканчивалось. По отбытии тюремного заключения согласно духовным регламентам его снова принуждали публично в церквях приносить покаяние и давать присягу протоиерею.
Несмотря на репрессии, находились множество упрямцев, которых подобные меры не пугали. В таких случаях архиереи обычно требовали, чтобы со всех не явившихся на исповедь не только были взяты штрафы, но, кроме того, они должны подвергаться публичному покаянию. Реально исполнить такого рода требования местные священники не всегда могли ввиду большого числа ослушников разбросанных в глухих селениях. В целом же духовный регламент Екатериной был несколько смягчен.
За исповедь и причащение сенатским указом от 1765 года запрещалось брать вознаграждение. На практике правила не работали. Не получая жалования от государства священники восполняли недостаток средств получаемых от платных услуг брали деньги или иные подношения в неофициальном порядке.Так, например, за исповедь мужик платил 2 -3 копейки, иногда 5 копеек. В обязательно порядке прихожане исповедовались в Великий пост. Что касается денег то все они шли опять же попу. Причетники получали незначительные суммы за внесение записей в исповедальные книги, ну и за «теплоту» - «запивание» после причастия.
Для причащения и исповедания больного священник вынужден был ехать в другую деревню. В таком случае всю плату за обряд он забирал себе.
Исповедь считалась необходимой для обращения к Богу и примирения с Ним. У взрослых непременно предшествовала причастию. В течение восьми дней перед исповедью прихожанин должен был истязать свое тело суровым постом: не есть ничего, кроме черствого хлеба с квасом и кислым напитком. Исповедь происходила внутри церкви под круглым сводом перед священником. Исповедующийся смотрел на специально назначенную для этой цели икону, рассказывал о грехах им совершенных, и обещал вести лучшую жизнь. После этого священник отпускал ему грехи. Однако если священник находил, что грехи слишком тяжкие то назначал наказание в виде усиленного поста, либо обязывал отбить несколько сот или тысяч поклонов пред иконой своего святого, приговаривая: «Господи помилуй», или воздержаться от близости с женой, либо не входить в церковь, останавливаясь лишь у ее входа. Если же оказывалось, что грехи настолько велики и не могут искупиться вышеописанным способом, то грешник омывался святой водой, взятой в крещенские праздники из источника и сохраняемой для подобных надобностей в течение всего года. В таких случаях предполагалось, что исполнено переданное через пророка Исайю повеление Божье по освобождению от грехов. Освященную воду церковнослужители продавали по мере надобности крестьянам.
Святое причастие не могло быть принято в день мясоястия. В пост, или же в день, когда оно принимается, нужно поститься.
Блюдо причастия состояло их хлеба, вина и воды. Хлеб следовало употреблять из квашеного теста и испеченного женой священника. Данное обстоятельство являлось одним из различий с причастием латинской церкви. В католической церкви хлеб употреблялся из не квашеного теста. Хлеб, применявшийся для причастия больных, следовало готовить в великий четверток. В обычное причастие применялся хлеб, испеченный в тот же день. От каравая хлеба отламывалось несколько кусочков по числу причащающихся. Затем, кусочки опускались в смешанные с красным вином воду. В ложке хлеб и вино причащающемуся подавались со словами: «Вот истинные плоть и кровь Христовы, за тебя и за многих приносимые во оставление грехов твоих; столь часто ты их принимаешь, то принимай их в воспоминание о Христе. Бог да благословит тебя». После принятия таинств наиболее благочестивые ложились спать, чтобы не согрешить в этот день.
Детей начинали причащать с семи лет, так как считалось, что с данного возраста ребенок начинает грешить.
Крещение. Венчание. Панихида.
Таинство крещения также являлось обязательным для подданных империи и крестьян в том числе. Священник заносил имена рожденных в метрические книги. Духовный регламент регулировал процесс крещения. Крещение должно было совершаться в церкви, а не на дому, за исключением случаев крайней необходимости.
При заключении брака в период до воцарения Екатерины Великой взималась особая пошлина за венчание, отмененная в 1765 году. Венчаться следовало непременно в своем приходе. Монополия на заключение брака порождала злоупотребления со стороны священнослужителей. Цену за совершение таинства они устанавливали самостоятельно, что ложилось тяжким бременем на брачующихся.
Подробная регламентация духовной жизни крестьян и плата за требы гарантировала постоянный доход служителям церкви. До 1760 годов норма вознаграждения за требы правительственными указами не регламентировалась. Духовенству сложившееся положение вещей было выгодно. Священники сами решали, сколько и за что следует брать с крестьян. Например, выполнение панихиды вообще не регулировалась правительством. Но крестьяне обращались к батюшке в любом случае, поскольку данный ритуал соответствовал народным верованиям.
Правительство пришло к осознанию необходимости установить законом размер вознаграждений за требы, но сделано это было лишь при Екатерине Великой. В 1765 году сенат издал указ, которым предписывалось чтобы священно и церковнослужители брали с крестьян за молитву о здоровье родившей женщины 2 копейки, крещение младенца - 3 копейки, венчание -10 копеек, погребение взрослых – 10 копеек, погребение младенца – 3 копейки. За исповедь и причащение не следовало брать плату вообще. За молебны и поминание родственников каждый мог дать по своему желанию. Впрочем, правительство сделало оговорку, что указанные правила устанавливаются в интересах крестьян и людей неимущих. Прихожанам не испытывающим острой материальной нужды и достаточно обеспеченным не запрещалось вносить большую плату. Ставилось только условие, чтобы «церковно и священно - служители ни под каким видом большего себе за оные требы не домогались, а довольны были таковым указанным и доброхотным подаянием». Правила взимания платы за требы правительство приказало вывесить во всех церквях для всеобщего сведения.
Как правило, размер платы устанавливался по соглашению церковнослужителей и прихожан. Священники не желали довольствоваться малым. В силу оговорок в Правилах, в среднем за молитву во здравие родившей жены крестьянин уплачивал от 1 до 6 копеек. Плата шла священнику. Сверх денег часто рассчитывались продуктами или овощами с огорода. Помимо этого в баню, где чаще всего происходили роды, батюшке приносили спиртного и тут же вместе распивали. Таким образом, за молитву священник получал значительно больше, чем это устанавливали правила 1765 года. Так, например, если официально за крещение следовало брать с мужика 3 копейки, то плата с богатых мужиков доходила до одного рубля. Деньги за крестины делились между всем причтом.
Через 40 дней после родов женщина вместе с ребенком приходила в церковь для совершения обряда «воцерковления». За чтение так называемой «сороковой» молитвы священник брал с мужика 1 – 2 копейки. В самом законе о взимании денег за подобные молитвы ничего не говорилось. Можно было рассчитываться спиртным. (Откуда батюшки любили выпить?)
Священник читал еще одну молитву, так называемую «страшную», о которой также не упоминается в указе 1765 года. Чаще всего ее читали над больными младенцем, но и взрослыми тоже. Предполагалось, что данная молитва исцелит человека от болезни. Платили за нее от 2 до 6 копеек. Вознаграждение учитывалось как доход священника.
За венчание по закону полагалось платить 10 копеек. Чаще всего приходилось платить от 20 до 50 копеек. С богатых прихожан брали до одного рубля. К богатым относились мещане и чиновники уездного центра.
Свадьбы чаще всего справлялись в октябре после окончания осенних работ в поле. В данный период у крестьян появлялись деньги, вырученные от продажи сельскохозяйственных культур, да и время свободное появлялось. Иногда на свадьбу приглашался весь причт во главе с батюшкой.
По смерти крестьянина, близкие родственники совершали обряд проводов. Приглашали священника. Покойника омывали водой, одевали в чистое белье и укладывали в гроб, скрещивая руки. В отличие от настоящего времени гробы в то время изготавливали из цельного дерева. Покойника несли на руках на кладбище. Впереди процессии шел священник с кадилом и читал молитвы. Перед опусканием в могилу в руки покойнику поп мог вкладывать паспорт. Этот паспорт за деньги, если крестьянин имел финансовую возможность, покупался у митрополитов, архиепископов или же священников. Содержание записи в паспорте было примерно следующим: « Мы, NN, епископ и священник здесь в N, исповедуем и свидетельствуем сим, что настоящий N жил у нас как истинный православный христианин. И хотя он иногда и грешил он все-таки покаялся в своих грехах, получил разрешение и принял святое причастие во оставление грехов. Он правильно чтил Бога и святых его, постился и молился, как следует. Со мной, N, своим духовником, он во всем примирился, так, что я вполне простил ему всеи грехи его. Поэтому мы и дали ему в дорогу этот паспорт, чтобы он мог показать его св. Петру и остальным святым, дабы беспрепятственно быть впущенным в двери радости». Паспорт подписывался епископом и священником с приложением печати. Гроб заколачивали и закапывали в могилу. Родственники устраивали тризну по усопшему. Поминовение совершались на третий, девятый и сороковой дни.
За погребение взрослого крестьянина следовало платить 10 копеек, за младенца 3 копейки. На практике происходило несколько иначе. Плата изменялась, конечно, в большую сторону. Отпевающему, за детей обычно выплачивали до 10 копеек, взрослых – до 30 копеек. Полученная сумма делилась между всем причтом. Любопытно, что местный священник считал себя вправе получить вознаграждение даже в том случае если в момент смерти прихожанина он отсутствовал в церкви и покойника отпевал священник другой церкви. Двойная оплата не считалась противозаконной.
Размеры вознаграждения за молебны и поминовение родственников вообще не устанавливались законом и полностью зависели от желания прихожан. За простой молебен крестьянин платил от 3 до 5 копеек, за молебен с акафистом (церковный гимн) - от 10 до 25 копеек.
Требы, связанные с молитвами за упокой умерших, были очень разнообразны. Сюда относилось простое поминовение во время службы, панихида и заупокойная обедня. Служба в третий день после смерти называлась «третинами», в девятый день – «девятинами», в двадцатый – «полусорочинами», в сороковой – «сорочинами». Иногда заказывали «сорокоусть» т.е. сорок обеден по усопшему. Наконец, иногда просили занести имя в синодик.
За поминовение разных лиц и родственников крестьяне уплачивали священнику от 1 до 50 копеек, чаще всего от 2 до 10 копеек. Вместе с деньгами иногда подавали калачи, блюда киселя. Деньги за поминовение шли всему причту. Особенно много приходилось платить крестьянам в родительские субботы, которых было несколько в течение года. За один раз в такие дни приходилось уплачивать до одного рубля. Впрочем, летом крестьяне редко являлись на поминовение, ввиду чрезмерной занятости на полях. За запись в синодик уплачивали 25 – 50 копеек. За большую панихиду полагалось платить от 6 до 10 копеек. Заупокойные обедни, «третины», «девятины», «полусорочины», «сорочины» обходились крестьянину от 8 до 20 копеек каждая. Обычной платой было – 10 копеек. Деньги делились между всем причтом. Кроме денег крестьяне приносили в церковь калачи. За «сорокоусть» низшей платой являлся один рубль.
У крестьян не было обычая давать деньги на поминовение о здравии живущих и их спасении.
Если крестьянин не имел денег, то плата отчасти вносилась натурой. Давали горох, репу, редьку, клюкву, кисель, калачи, куриные яйца.
Другие расходы крестьян и доходы церковнослужителей.
При закладке новой избы крестьяне всегда звали священника отслужить молебен, иногда с водоосвящением, за что платили от 5 до 20 копеек.
Не довольствуясь доходами от обрядов и треб, совершаемых в церкви, сельское духовенство пополняло свой бюджет тем, что объезжало селения своего прихода в большие праздники. Синод усмотрел в действиях священников побирушничество и при выработке нового уложения предложил «запретить священникам бродить по разным приходам для славления и со святою водою без позыву; а только позволить для славления ходить в день Рождения Христова в своем приходе и других приходах к вкладчикам, детям духовных и прочим знакомым, а в Святую неделю со крестом и в день Богоявления Господня и в храмовые праздники со святою водою в одних только своих приходах».
Самый больший доход священник получал при «славлении» в Рождество и Пасху. В Рождество попу обычно удавалось «выславить» свыше 2-х рублей. На Пасху до 4-х рублей, да столько же двум причетникам.
Прихожанам помогавшим носить иконы во время крестных ходов платили уже священники. (Иисус Христос, в свое время, выгнал торговцев из храма. Спустя полторы тысячи лет, а точнее сразу после смерти Богочеловека, церковь сама стала торговым домом. И если она являлась органом государства, то почему власти не платили чиновникам - священникам зарплату? Если в духовную сферу, т.е. во взаимоотношения Бога и человека вмешивается посредник – церковник, берущий за свои услуги деньги, то это уже бизнес. Прим. авт.). Правда, плата была невелика: 1 – 2 копейки. Дети, игравшие какую либо роль в ритуалах, тоже получали до полкопейки.
Начинали славить с первого дня Пасхи или Рождества и продолжали целую неделю. Однако 1776 году вышел указ запретивший молебен в первый день праздника, «молебнов не петь, по домам с святыми иконами не ходить». В Пасху кроме приношений деньгами духовенство получало много куриных яиц, которые священники иногда в тот же день раздавали крестьянам взаймы. Даже в случае болезни поп не прекращал «славленья» – это было бы слишком невыгодно.
Кроме того, несколько раз в году духовные лица дополнительно ходили по селу и деревням с крестом и святой водой, например, в честь какой либо иконы. В селе Зарубинки, например, крестный ход совершался и вероятно совершается до сих пор 10 августа ежегодно (давно не был на празднике) в честь Смоленской иконы Божьей матери Одигитрии. Кроме того, обряд совершался в Крещенье и в канун Иванова дня. Вероятно, здесь имеется связь с язычеством: праздник Ивана Купалы. Доходы духовенства в такие дни были меньше чем в Рождество и на Пасху. Могли ходить по домам священники в день Николая Чудотворца. В первые дни поста ездили по деревням с «постной молитвой». Крестьянам за все следовало платить.
Один раз в год священник получал особенный доход вследствие обычая приходить в воскресенье на Масляной неделе накануне Великого поста «прощаться» т.е. крестьяне просили об отпущении грехов. При этом прихожане уплачивали от 70 копеек до 1.5 рубля. Кроме того, подносили пряники, калачи, соль, вино. Иногда священник не сразу отпускал грехи. Приказывал кланяться себе в ноги, заставлял близких родственников грешника просить за него и только тогда отпускал его прегрешения.
Важной статьей дохода священника являлась «новь» т.е. новый хлеб, который он собирал с крестьян осенью – с конца сентября по конец ноября. В среднем церковники получало до 12 четвертей зерна в год. (Четверть к концу 17 столетия = 8 пудов = 131,04 кг. (Википедия).
Кроме «нови» крестьяне время от времени приносили священнослужителям какие либо домашние припасы. Кто-то приносил кувшин молока, кто-то кулек соли, рыбу, овощи, пироги и т.д. Иногда священник заглядывал в гости к зажиточным крестьянам и помещикам. Там его радушно встречали и угощали.
О взаимоотношениях церковнослужителей с крестьянами и помещиками можно прочитать в «Письмах из деревни» А. Энгельгардта. Помещик и ученый рассказывает о жизни духовенства в своей местности по состоянию на середину XIX века. Не могу удержаться и процитирую его рассуждения, ведь все происходило на территории одной губернии пусть и век спустя:
«Ежемесячно ко мне приезжают попы. «Попы» не значит поп во множественном числе. Словом «попы» обозначают всех принадлежащих к духовному званию, всех, кто носит длинные волосы, особенного покроя поповское платье; тут и поп, и дьякон, и дьячок, и пономарь, настоящие и заштатные, и все состоящие при селе. На святой или на рождество, где есть обычай, за попом по приходу ходит многое множество такого поповского народу. Слово «попы» имеет такое же значение, как и слово «воронье». Ворон, грач, ворона, галка, сорока, все это пернатое царство – «воронье».
Я люблю, когда приезжают попы. Попы бывают у меня ежемесячно для водосвятия на скотном дворе. Обычай уже такой есть исстари (издревле, как говорит дьякон), чтобы каждый месяц совершать на скотном дворе водосвятие. Каждое первое число, или около того, приезжают попы – священник, дьякон, два или три дьячка, - совершают на скотном дворе водосвятие – на дворе, в хлеву или в избе – обходят с пением тропаря «Спаси, господи, люди твоя» весь двор, причем священник заходит в каждый хлев и кропит святою водой. Если я дома, то обыкновенно присутствую при службе и затем приглашаю попов к себе закусить и выпить чаю. Закусываем, пьем чай, беседуем. Я люблю беседовать с попами и нахожу для себя эти беседы весьма полезными и поучительными. Во-первых, никто так хорошо не знает быт простого народа во всех его тонкостях, как попы; кто хочет узнать настоящим образом быт народа, его положение, обычаи, нравы, понятия, худые и хорошие стороны, кто хочет узнать, что представляет это, никому неизвестное, неразгаданное существо, которое называется мужиком, тот, не ограничиваясь собственным наблюдением, должен именно между попами искать необходимых для него сведений; для данной же местности попы в этом отношении неоценимы, потому что в своем приходе знают до тонкости положение каждого крестьянина. Во-вторых, после крестьян никто так хорошо не знает местного практического хозяйства как попы. Попы – наши лучшие практические хозяева, - они даже выше крестьян стоят в этом отношении, и от них-то именно можно научиться практике хозяйства в данной местности. Хозяйство для попов составляет главную статью дохода. И чем же будет жить причетник, даже дьякон, на что он будет воспитывать детей, которых у него множество, если он не будет хороший сельский хозяин. Конечно,
Попов пирог с начинкою,
Попова каша с маслицем,
Поповы щи с снетком…
Но это только у попа – батьки, а не у причетника, который перебивается со дня на день. Не знаю, как в других местах, но у нас церквей множество, приходы маленькие, крестьяне бедны, поповские доходы ничтожны. Как невелики, по крайней мере у нас, поповские доходы, видно из того, какую низкую плату получают попы за службу. За совершение ежемесячно водосвятия на скотном дворе я плачу в год три рубля, следовательно, за каждый приезд попам приходится 25 копеек. Эти 25 копеек делятся на 9 частей, следовательно, на каждую часть приходится по 2 ¾ копейки (¼ копейки останется ежемесячно). Священник получает четыре части, значит 11 копеек; дьякон две части, значит 5 ½ копеек, три дьячка по одной части, следовательно, по 2 ¾ копейки каждый. Таким образом, дьячок, приезжающий из села за семь верст, получает за это всего 2 ¾ копейки. Положим, что попы объедут за раз, в один день, три помещичьих дома и совершат три водосвятия, при этом им придется сделать 25 верст, то и при таких благоприятных условиях дьячок заработает 8 ¼ копеек, дьякон 16 ½ копеек и сам священник 33 копейки. Я привел эти цифры, чтобы показать, как незначительны доходы попов в нашей местности. От крестьян попы, разумеется, получают более. У крестьян службы не совершаются ежемесячно, но два или три раза в год попы обходят все дворы. На святой, например, попы обходят все дворы своего прихода и в каждом дворе совершают одну, две, четыре службы, смотря по состоянию крестьянина – на рубль, на семь гривен, на полтинник, на двадцать копеек – это уж у самых бедняков, например, у бобылок, бобылей. Расчет делается или тотчас, или по осени, если крестьянину нечем уплатить за службу на святой. Относятся здешние попы, в этом отношении, гуманно и у нас, по крайней мере, не прижимают. Разумеется, кроме денег получают еще яйца и всю неделю, странствуя из деревни в деревню, кормятся. Так как службы совершаются быстро, и в утро попы легко обойдут семь дворов (у нас это уже порядочная деревня), то на святой ежедневный заработок порядочный, но все-таки доход в сумме ничтожный. Понятно, что при таких скудных доходах попы существуют главным образом своим хозяйством, и потому, если дьячок, например плохой хозяин, то ему пропадать надо. Я заметил, что причетники, в особенности пожилые, всегда самые лучшие хозяева – подбор совершается, как и во всем".
Если священника звали при закладке новой избы, то соответственно приглашали освятить ее в новоселье. Служился по данному поводу молебен. Освящался также вырытый колодец.
Кроме денежных средств, крестьяне помогали своему батюшке и своим личным трудом, если того требовали обстоятельства. Женщины могли помочь попадье стирать белье, вымыть в доме полы. Мужики безвозмездно привозили дрова, если необходимо было - бревна из леса. Наконец в земледельческих делах священник мог позвать мужиков своего прихода на «помочь». Помогали заготавливать сено для скота. Вообще от самого священника зависели его взаимоотношения с мужиками. Если поп был сердечным человеком, то крестьяне платили ему добром. Насколько я помню жизнь деревни, то жители наших мест с уважением отзывались о Зарубинском священнике. Правда, это было уже в середине ХХ века. Но имеются сведения о священниках тех времен, когда некоторые из них настолько злоупотребляли своим положением, что по жалобе прихожан в одном из приходов попа лишили священного сана.
Кроме поборов в пользу церковнослужителей крестьяне должны были собирать средства на содержание храма, на его ремонт. Принимали участие в содержании культового сооружения не только деньгами, но главным образом своим трудом.
Подсчитано, что в рассматриваемый период в среднем крестьянская семья несла расходы в пользу духовенства в размере примерно 2-х рублей в год.
Церковь имела, как бы сейчас сказали, недвижимость в первую очередь земельные угодья. Наделялась она землей, как правительством, так и крестьянскими общинами. В помещичьих пределах землю с большой неохотой выделяли помещики. Эта категория населения всячески противодействовала церковникам и при первой возможности забирала свою землю обратно. Там где земля могла быть передана крестьянской общиной, то здесь тоже мужики чаще всего предпочитали выплачивать церкви денежную компенсацию.
Там где церквям выделялось достаточное количество земли, она пускала ее в оборот. Земля сдавалась в аренду. В Иньково, например, правда это будет в более поздние времена, обе церкви имели на реке Клец мельницу, которую тоже сдавали в аренду.
Как отмечалось ранее в одном из очерков, и как заметил А. Энгельгардт старшие чины церквей не бедствовали, что не имеет отношения к причту в целом. Стоявшие внизу иерархии церковники перебивались как могли и мало чем отличались от крестьян, но если и отличались от них в материальном отношении, то думается, в худшую сторону.
В данной работе не затрагивается вопрос взаимоотношения низшего духовенства и их вышестоящего начальства. К крестьянам указанный вопрос отношения не имеет.
Источники, использованные в работе.
1. П. Милюков. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII века и реформа Петра Великого. Издание второе. СПБ. 1905 г.
2. Указы и повеления Императрицы Екатерины II за 1765 год составленные и изданные под руководством инспектора Сенатскаго Архива И. А. Блинова – СПБ. 1913г.
3. В.И. Семевский. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II, т. 1—2, СПБ, 1881—1901 г.г.
4. В.И. Семевский. Сельские священники во второй половине XVIII века. «Русская старина». XIX том. СПБ. 1877 год.
5. Историко – статистическое описание Смоленской епархии. СПБ. 1864 г.
6. Иеромонах Рафаил (Инночкин). Поречская земля: Православные храмы. Смоленск, 2007 г.
7. А. Энгельгардт. Письма из деревни. Москва. Алгоритм. 2010 г.
8. Россия XVIIвека. Воспоминания иностранцев. Смоленск. Русич. 2003 г.