Источник: Бутанаев В. Горные жертвоприношения./доктор исторических наук Виктор Бутанаев // Сокровища культуры Хакасии./ гл. ред. А.М. Тарунов. – М.: НИИЦентр, 2008. – 512 с. – (Наследие народов Российской Федерации. Вып.10). – с.126-139. - Фото из фондов Минусинского краеведческого музея им. Н.М. Мартьянова В Хакасии насчитывается около 130 родовых гор и культовых мест, где совершались жертвоприношения. Согласно традициям культовые места для проведения общественных шаманских молений были постоянно закреплены за определенными родами. Если население не совершало горных жертвоприношений, или неуважительно относилось к родовым горам, или не держало посвящаемых родовых коней – ызыхов, то горные духи могли наказать сородичей. Один раз в три года сородичи под руководством камов совершали горные жертвоприношения – таг-тайыг – в честь своих родовых покровителей. На горном жертвоприношении обязательно должен присутствовать освящаемый конь — ызых карей или гнедой масти, посвященный духам-хозяевам гор. Поэтому указанное общественное моление носило параллельное название ызых тайии — жертвоприношение со священным конем - ызыхом. Согласно хакасским мифам, культ ызыхов возник под влиянием горных духов, от которых хонгорцы заимствовали основные черты своей культуры. Посвящаемые лошади ызыхи выполняли охранительные функции по отношению к стаду своего хозяина. Они оберегали скот и семью от болезней, способствовали увеличению приплода, ограждали стадо от нападения хищных зверей и даже от воров. Посвященные животные - ызыхи — носили также иносказательные названия: мал худы — жизненная сила скота; малнын ээзi — дух-хозяин скота; кiзi хуягы — броня, то есть оберег человека; кiзi хадарчызы — страж человека.
Освящаемые кони карей масти служили повседневными ездовыми животными горных духов и поэтому именовались таг ызыгы — горные ызыхи или чир ызьгi — земные ызыхи. В обычные дни на освящаемом коне карей расцветки запрещалось ездить самому хозяину табуна, иначе горные духи оскорбятся и отвернутся от скотоводов. Невесткам даже не разрешалось носить одежду коричневого цвета. Люди, не державшие в своем хозяйстве ызыхов карей масти, не имели права возглавлять горные моления. Главная цель моления на горных жертвоприношениях — получить защиту у духов-хозяев родовых гор от стихийных бедствий, укрепить жизненную силу рода и испросить благополучие для своего скота, основы богатства хакасов. Скот — это движимое имущество горных духов, тучность которого зависит от урожая трав. Для защиты здоровья и благополучия своего хозяйства регулярно проводили таг-тайыг. Проведение горных молений
лежало на плечах выборных людей, называемых тайыг-ээзи — хозяин
жертвоприношения или тайыг пасчызы — глава моления. Ответственные тайыг-ээзи
назначались согласно установленной очереди теес после проведения каждого
моления на родовом пиршестве. Символическим знаком
ответственности служило опахало из березовой ветви чилбег с привязанными
ритуальными флажками чалама, передававшееся через каждое трехлетие по очереди
в виде эстафеты. В случае сжигания чилбега оскорбленные духи прекращали свое
покровительство. Очередь теес исчезала в силу ненадобности, а родовые
жертвоприношения навсегда прекращались. При советской власти, люди, решившие завершить горные моления, сжигали ритуальные опахала чилбег. Деньги — тайыг ахчазы — для проведения родового общественного моления собирал чайзан — родовой староста во время сбора ясака. Обычно они взимались в тех родах, где в качестве жертвы забивался крупный скот (волов или лошадей), который надо было покупать. Например, забивали трехлетнего бурого вола, пожертвованного от каждого представителя девяти основных фамилий, то есть всего девять скотин. По Чулыму качинцы аала Узун-хая на собранные деньги специально покупали трехлетнего темно-бурого вола с мухортым ртом. С каждого сородича могли собрать по одному рублю. Как правило, чайзан отдавал в жертву коней из своего табуна, а затем осенью взимал деньги с сородичей вместе со сбором албана (ясака). Приготовления к празднеству начинались в марте, когда происходила раскладка необходимых денежных и натуральных расходов. Деньги шли на покупку жертвенных животных и водки, а хлеб на приготовление особого напитка — абыртха.
Горное жертвоприношение — таг-тайыг — совершали летом в июне-июле на белое полнолуние (ах толы) или на новолуние. В это время подрастали молодые барашки, необходимые для жертвы. Скотоводы перекочевывали на летние кочевья, где отдыхали после тяжелых месяцев труда. Горное моление состояло из двух этапов. Первый — иб тайии — (буквально «домашнее жертвоприношение») — начинался накануне вечером в юрте тайыг ээзи — ответственного хозяина за проведение моления. К вечеру перегоняли айран на араку и готовили напитки для угощения горных духов. Около дверей юрты тайыг-ээзи привязывали карего или гнедого коня, посвященного хозяину горных духов. В юрту через дымовое отверстие заносили трехлетнюю березку, выкопанную с корнями. Ее устанавливали в почетном углу. На ветви березки привязывали ритуальные флажки чалама из синей дабы и красного сукна. На южной стороне юрты натягивали веревку, на которой развешивали девять толыг — жертв, закладов, состоявших из девяти разных хакасских платьев и рубах.
Жертвоприношение белому духу. Священная береза и жертвенник, сделанный из березовых веток. 1914 г. С.Д. Майнагашев Вечером хозяин забивал
жертвенного трехлетнего белого валуха способом озеп, то есть разрыванием аорты.
Сваренные куски горячего мяса ставили на жертвенник в деревянном корытце и
горным духам держали жертвенный пар пулаг. Рядом помещали прессованный творог
пызлах, посуду с кипяченым молоком и девять (или семь) бутылок неоскверненной
араки. Бутылки и посуда с мясом во время камлания открывались, чтобы пар от
всех даров, поставленных на стол, поднимался для духов. Перед камланием избирались
три помощника шамана: один - подающий трубку с табаком; второй — подающий чашу
с водой; третий — подающий чашу с аракой. Один из присутствующих мужчин сначала
нагревал бубен, поворачивая его над огнем. Другой окуривал богородской травой
шаманский костюм. Затем повелитель духов снимал свою рубаху, и на его голос
тело набрасывали куртку, увешанную бубенцами и флажками, после чего он
водружал на голову свою шапку. Экипированный шаман, вооружившись бубном и
жезлом орба, садился на черной кошме с южной стороны юрты. Призвав духов —
тёсей, он превращался из человека в шамана. Ему подавали ложку и чашку, куда
наливали не оскверненной, никем не пробованной араки. Сначала, сидя на кошме,
он молился духу огня, обратив взор к очагу. Потом обходил юрту три раза по
ходу солнца. Призывая духов, шаман «называл каждого ласкательными именами,
называл их покровителями людей и скота, описывал их постели, одеяла, пищу и
жилища, описывал их любимых коней».
В юрте перед шаманским жертвоприношением. Зимник на реке Базир
Шаман льстил им, говоря: «Называть наши имена для меня почтительно, величать вас самих для меня уважительно. Я молюсь и кланяюсь вам. Я не называю вас нечистой сплои — айна, я не обмахиваю вас, говоря, вы демоны — чик». При завершении камлания производилось гадание — тёрик. В конце моления шкура и задняя часть барашка отдавались шаману. Второй этап моления ьзых тайии — проходил на следующий день. После рассвета, часов в 10 утра, сородичи отправлялись на установленное предками культовое место. Всех собак закрывали в скотных дворах, чтобы они не увязались вместе в горы. Вперед отправлялись верховые, которые везли шаманские атрибуты. Один всадник увозил березу и на горе устанавливал ее между камнями. Второй вез в руках опахало (чилбег) из березовой ветви, а третий, надев шапку и шубу шамана, садился на посвященного горному духу карего коня. Жертвенных овец везли, положив поперек седла. Перед выездом они обязательно объезжали три раза по солнцу тайыг ээзи — ответственного за жертвоприношение. Дрова и воду в бочках на место моления привозили на повозках, жертвенного быка приводили к культовому месту, привязав к телеге. Руководил горным молением шаман в полном облачении с бубном в руках. Женщинам разрешалось присутствовать, и они, накрывшись платками, находились за 40 50 метров с северной стороны (женской) от березы бай-хазынг. Им запрещалось находиться в южной части ритуальной площадки и близко подходить к священной березе. Для шаманок не было исключений. Они близко не допускались ни к березе бай-хазын, ни к освящаемому коню ызыху. Шаманки в основном занимались лечебной практикой и камлали над больными. На священные горы женщинам и невесткам подниматься запрещалось, ибо они считались народом нечистым и чужеродным, а чистыми считались лишь мужчины, юноши, девушки и дети обоего пола. Горное жертвоприношение
совершалось вокруг ритуальной березы бай-хазын. Если таковая не росла на горе,
то ее устанавливали, привозя молодое деревце вместе с корнями. Священная
береза бай-хазын, растущая на культовой площадке, требовала почитания. Весною
окружающая местность очищалась от сухой травы и мусора, дабы во время весенних
палов огонь не коснулся дерева.
Начало камлания с бубном. 1914 г. С.Д. Майнагашев
На ритуальной площадке рядом с березой бай-хазын с северо-восточной стороны вкапывали коновязный столб сарчын для освящаемого коня ызыха карей или, в редких случаях, гнедой масти. С западной стороны от березки устанавливался жертвенник тасхах. Вбивали четыре колышка метровой высоты с развилками, на которые устанавливали перекладины. На жертвенник тасхах клался поднос с мясом, ставили девять бутылей неоскверненной араки (амзабаан арага), трубку с табаком. Здесь же устанавливали посуду с кипяченым молоком и хакасским сыром пызлах. Бочонок араки, ведро абыртхы и пызлах обязан был привезти ответственный тайыг-ээзи. Горные духи употребляют крепкие напитки, и им надо кропить аракой. Без угощения аракой они не станут служить народу. Поэтому на шаманское празднество таг-тайыг везли очень много спиртного. Каждая семья для застолья привозила с собой бочонок вина (одырта). Однако до совершения жертвоприношения пить араку запрещалось. В подтаежных местах, среди бирюсинцев, около жертвенника устанавливали от трех до девяти берестяных кадок с неоскверненным хмельным напитком амзабаан абыртхы. В некоторых случаях его прямо на горе перегоняли в самогон. На культовом месте при помощи огнива зажигался священный огонь, на котором устанавливался таган с котлом. На месте горного жертвоприношения возжигали от семи до девяти костров. Все мужчины и юноши к своим
головным уборам прикалывали парные ленточки чалама белого, синего, красного и
черного цветов. Девушки привязывали их к своим косичкам. На освящаемом коне-ызыхе
ленточки привязывались к гриве и к хвосту.
Обход березы с окроплениями. 1914 г. фото С.Д. Майнагашева
Соблюдалась цветовая символика: применялись чалама красного и синего, синего и белого, белого и красного, белого и черного цветов. Чалама желтого цвета в горных жертвоприношениях не употреблялись. Считалось, что для горных духов требовались чалама черного цветов в сочетании с другими, а для небесных (у бурханистов) — белого цвета в сочетании с синим. Перед выездом из дома на место молений ленточки чалама окуривались богородской травой. Процедура повторялась, когда флажки с поклонами привязывали к ветвям священной березы. Всадники, поднявшиеся на гору верхом, вешали чалама прямо с коня. Флажки прошлых лет не убирались, сохраняясь на ветвях в виде украшений. Привязанные к бай-хазын флажки носили название сызым. На месте горного жертвоприношения шаман сначала совершал первый свой троекратный обход ритуальной березы, будучи в обыкновенном наряде (рубахе и брюках), держа в правой руке oпaxaлo-чилбег. Обход велся по движению солнца. При этом шаман кропил духам окружающих гор «испробованную» араку. Затем шаман облачался в особую одежду, надевал шапку с приколотыми лентами чалама.
Горное жертвоприношение. Баранов обводят вокруг жертвенной березы. 1914 г. С.Д. Майнагашев
Прежде чем привязать коня-ызыха к коновязному столбу, шаман обводил его три раза по солнцу вокруг березы бай-хазын. Он окроплял его аракой из чашки хара чирче, а остаток давал выпить коню. Седло и уздечка окуривались богородской травой, а затем надевались на священную лошадь. Конъ-ызых, или по крайней мере сбруя, принадлежали ответственному лицу тайыг-ээзи. Первый обход вокруг березы и коня-ызыха совершали с живым жертвенным животным, обычно белым валухом, имеющим черную голову. Ему подгибали правую ногу, на которую надевали кольцо из березовой ветви. В некоторых случаях жертвенных барашков насчитывалось семь или даже девять. Самки для жертвы не годились. Шаман шел впереди, за ним двое мужчин вели жертвенное животное, затем шли дети и родичи. Шаман брызгал ложкой в разные стороны вино горным духам, перечисляя все окрестные реки и горы. Как только кончалась в чашечке арака, он с плеча бросал чашечку с ложкой на землю, чтобы узнать, принята ли его молитва горным духом. После обвода жертвы вокруг березы животное забивалось способом озеп. Кости разделяли по суставам. Голову и конечности оставляли в шкуре. Однако нижнюю челюсть овцы отрезали вместе с горловиной. Шкуру вола вместе с конечностями, головой с рогами и хвостом растягивали на тальнике (шарып), где привязывали четырехугольные флажки чалама синего и красного цветов. Все шкуры, кроме первой, шли затем шаману. Жертвенная кровь (когiс хан), находящаяся в грудной полости, наливалась в ритуальную чашу хара чирче. Шаман брал в руки чашу с кровью и, обходя последовательно бай-хазын и коня-ызыха, окроплял ею окружающую местность и родовую гору. На горных молениях, в отличие от небесного праздника, делались кровавые жертвы. Ритуальный огонь разводили высеканием искры из огнива.
Приготовление мяса, которое складывается у жертвенника. 1914 г. С.Д. Майнагашев
Внутренности животных и содержание кишок сначала складывали под жертвенник тасхах, а затем бросали в огонь. Шкуру забитой жертвы вместе с головой и конечностями вешали на дерево (лиственница, береза), называемое хам агачы - шаманское дерево - или ызых агачы — священное дерево. Повешенная шкура посвящалась горному духу. Второй троекратный обход с мясом шаман совершал в шапке и костюме, но без бубна и жезла. Впереди шествия двигался шаман, держа в руке опахало чилбег, затем его помощники с подносами горячего мяса, а за ними шли сородичи. Люди молились, заложив руки за спину и склоняя головы. Все, кроме шамана, во время жертвоприношения снимали головные уборы. Шаман, читая молитвы, перечислял ближние горы, потом дальние и достигал родовой горы. Называя горы, он восклицал: «Cook!» — и кропил аракой. На общественных молениях шаманы просили дождя для всходов трав и хлебов. Если при этом шаман покачает березу бай-хазын и произнесет магическое заклинание, то пойдет проливной дождь. Духи родовых гор вручали шаману жизненную силу скота (мал худы) и защиту от несчастий для сородичей. Так, например, кивинцы (сеок
хобый) во время горного жертвоприношения отправлялись к мифическому праотцу,
вскормленному в бронзовой колыбели на их родовой горе Коль-тайга. Камлали по
очереди два шамана, один из которых пожилой, а второй молодой. Они отправлялись
к истокам реки Таштып, где и находится родовая гора Коль-тайга (но не Каратаг,
как утверждает Л.П. Потапов). На своем пути шаман называл все горы и их духов,
которые принимали родовых предков: «вот Имчекты, которые кормили наш род,
когда он шел от Коргыша к теперешним нашим жилищам. Имчекты — наше последнее
стойбище». Однажды для проведения горного жертвоприношения кивинцев был приглашен кам Харас Токмашев и дева-шаманка Субракова из долины р. Тёя. Стояла жаркая погода. Весь хлеб и травы выгорели. Когда дева Субракова достигла Коль-Тайги, то выпросила у горного духа два ведра града. Пошел град, побивший растения. Тогда стал камлать шаман Харас. Он принес от хозяина Коль-Тайги три ведра воды. Пошел проливной дождь, который длился три дня. После этого вырос прекрасный урожай хлебов и трав. Как правило, после горного моления три дня собирались тучи, затем шесть дней лил дождь, т.е. результаты наяву длились в течении девяти дней. Шаманы сеока том отправлялись к родовой горе Харлыган, стоящей в истоках р. Томь. Они кланялись мифическому главе шаманов их рода Адам-хану, угощали жертвенным паром (оор-пус) и просили счастья. Каргинцы долины р. Тёя жертвоприношение совершали в июне (месяц сдирания бересты) на горе Тюне-хая. Их шаманы поднимались к родовой горе Падын-тасхылу, где проживал мифический глава родовых шаманов Адам-хан. Каргинцы приносили ему в жертву семь ягнят и двух-трех лошадей. Гора Падын-Тасхыл за преподнесенную священную пищу каргинцев одаривала подарками. На родовом молении кыйцев, проводившемся в нижнем течении Матура, приносилась жертва духу гор, леса и вод. Праздник начинался камланием, причем резали теленка и брызгали его кровью. Затем брызгали позу, кормили духа хлебом. Камлание начиналось с утра. Камлали попеременно три кама. Один испрашивал у горного духа сохранения стад. Другой спрашивал у духа тайги изобилия зверей в тайге. Третий обращался к духу вод с просьбой о том, чтобы в реках и озерах рыбы было полно. При молениях шаману нельзя ошибаться или путать слова, иначе дух — хозяин родовой горы — исполнит ошибочные пожелания. При заключительном этапе горного жертвоприношения шаман производил гадание — тёрик. Обойдя три раза березу, шаман клал чашку хара чирче с ложкой на круп коня-ызыха, стоявшего все время на привязи у березы с восточной стороны. Ызыха отпускали и смотрели, как упадут положенные предметы. Если чашка с ложкой упадут вверх дном, то значит неудача (хара тёрик — черная судьба) и моление надо повторить. После возвращения шамана из путешествия к родовой горе начиналась общая трапеза. До тех пор пока не остынет мясо, паром которого кормили горных духов, людям нельзя прикасаться к еде. Горячее мясо раскладывали на девяти подносах ызых типсiзi — буквально «священный поднос». Семь подносов оставались для застолья, а два подноса для обряда, куда клались правая часть грудной полости, правая лопатка, целое сердце, накрошенные легкие — для обряда. Подносы раскладывали на расстеленной зеленой скатерти (салаачы), сплетенной из ветвей березы. После трапезы (таг-тайыга) остатки мяса, кости, внутренности вместе с жертвенником тасхах сжигались на костре, чтобы не оставлять после себя мусор. Никаких продуктов с места жертвоприношения (кроме шкур для шамана) увозить было нельзя, иначе горные люди оскорбятся и будет несчастье. Кости для извлечения костного мозга кололись вдоль, разламывать их пополам запрещалось. В завершение горного моления устраивались игры — ойын. Девушки водили хороводы и пели песни, а парни боролись. Согласно старинным традициям девушкам запрещалось в общественных местах находиться в кругу мужчин. Но на таг-тайыге молодые люди могли познакомиться друг с другом. Во время возвращения с празднества таг-тайыг парни устраивали погоню за приглянувшимися девушками, пытаясь сорвать с их головы платок или стянуть колечко с пальца, чтобы получить предмет верности — киртис, означавший скорый выход замуж. Закончив горное пиршество, люди возвращались в аал к юрте тапыг-ээзи. Всадник с опахалом чилбег ехал впереди, а за ним верховой в шаманской шапке и шубе. Подъехав к юрте, прежде чем зайти в нее, они объезжали усадьбу по движению солнца три раза. Почетные сородичи собирались в юрте хозяина тайыг-ээзи, где продолжалось угощение до вечера. За камлание шаман получал в качестве натуральной платы шкуры забитых животных и заднюю часть туши жертвенного животного — теер-кочик. Кроме того, с каждой мужской души он получал также по 5 копеек деньгами. Духи — хозяева родовых гор — защищали хакасские роды при содействии шаманов, которые просили от родовой горы благополучия для своих семей. Тот, кто желал жизненной силы для скота (мал худы), получал большой приплод, тот, кто хотел иметь детей (пала ымайы), получал душу детей (хут). Несоблюдение почтительности влекло за собой проклятие священных гор. Общественные моления, возглавляемые шаманами, относились к почитанию духов родовых гор и не были обращены к великому Небу, которому поклонялись бурханисты. Последний раз в Хакасии проводили горные моления в 1927-1928 годах перед началом коллективизации. Из-за гонений советской власти шаманы прекратили горные жертвоприношения. Например, в 1928 году шаман Тота Щетинин со словами «Пусть после меня никто не делает жертвоприношений!» сжег опахало чилбег и чаламу, которые до этого передавались по очереди руководителю молений. |