Начало цивилизации должно состояться через 1 в. в будущем.

Цивилизация переформатирует свои социокульты в новые форматы через 80 в. в будущем.

Понятие о Постсингулярной цивилизации вводит Панов, имея ввиду цивилизационные процессы планетарного масштаба.

Переживаемый сейчас кризис цивилизации означает конец 4-миллионолетнего автомодельного аттрактора человеческой истории, но может также означать конец почти 4-миллиардолетнего аттрактора развития земной биосферы, или даже быть некоторой планетарной финальной точкой общегалактического процесса, уходящего корнями в галактический неравновесный фазовый переход, связанный с возникновением жизни и далее, к образованию Галактики.

Сейчас каждая из цивилизаций, стремящаяся достичь уровня мировых и великих, стремится преодолеть сингулярный рубеж, связанный с очень быстрым технологическим развитием, результаты которого не успевают претворить в себе общественные социокульты.

В сингулярный технологический период эволюции человечества технический и социокультурный прогресс станет настолько быстрым и сложным, что окажется недоступным пониманию общественному.

Технологическая сингулярность последует после создания интеграции человека искусственным интеллектом, запуском нано-роботов, скачкообразного увеличения человеческих интеллектуально-духовных возможностей за счёт биотехнологий и самоклонирования.

Преодолевая технологическую и социокультурную сингулярность, цивилизация входит в эпоху постсингулярности, характеризующуюся принятием за основу целеустановок планетарного масштаба.

В Постсингулярном режиме цивилизации получают механизмы сдерживания своей агрессивности и мотивов самоуничтожения собственных социокультов.

Переход рубежа цивилизационной сингулярности должен сопровождаться поиском компромиссов по преодолению корпоративно-государственного эгоизма в пользу снижения уровня кризисов планетарного масштаба.

Переход на постсингулярный уровень сопровождается экуменической гуманизацией человечества.

Постсингулярность завершится с достижением человечеством первого уровня энергопотребления, сравнимого с энергией Земли. Эта эпоха будет сопровождаться сменой всех смыслов и целей, поддерживающих цивилизационную целостность Человечества. Это будет переход к целеположениям Человеко-Человечества.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Распространенная точка зрения, что проблему экстенсивного технологического взрыва и исчерпания невосполнимых ресурсов можно преодолеть за счет продолжения его в космос, тоже неосновательна. Времени на подготовку очень масштабного выхода в космос в течение технологического взрыва, видимо, принципиально не хватает.

Другим известным аргументом против чисто экстенсивного броска в космос является то, что при любой разумной постоянной времени экстенсивного роста даже галактических ресурсов не хватит уже через несколько тысяч лет такой экспансии.

Если масштабная космическая экспансия и возможна, то она не будет продолжением технологического взрыва, завершающего автомодельный аттрактор, и произойдет на совершенно иной эволюционной основе, в постингулярном цикле истории. Поэтому остается предположить, что экстенсивное развитие цивилизации, которое и позволяло следовать автомодельному аттрактору, должно смениться некоторой формой интенсивного развития, развития вглубь. Таким образом, приходим к гипотезе, что постсингулярная цивилизация по крайней мере на какое-то время должна выйти в интенсивный режим развития. Сначала, для простоты, будем предполагать, что существование космотехнологической цивилизации в эпоху после завершения автомодельного аттрактора возможно только в интенсивном режиме. Альтернативные возможности кратко будут рассмотрены в конце статьи.

Ппроход сингулярной точки планетарного исторического аттрактора означает преодоление целого ряда глубочайших кризисов, поэтому постсингулярная цивилизация в ходе преодоления этих кризисов должна выработать соответствующие адаптационные механизмы - сохраняющие реакции, и в дальнейшем использовать их для поддержания своего гомеостазиса. Нетрудно представить себе по крайней мере некоторые из таких механизмов.

Во-первых, цивилизация должна выработать очень совершенные механизмы сдерживания внутренней агрессивности, в противном случае она самоуничтожится в результате внутренних конфликтов значительно раньше, чем достигнет постсингулярной фазы.

Во-вторых, цивилизация должна внутри себя преодолеть эгоизм типа корпоративного или государственного эгоизма, так как планетарные кризисные процессы могут быть преодолены только совместными усилиями всех при непрерывном поиске компромиссов. Третьим типом сохраняющей реакции цивилизации, очевидно, должен быть рост экологического сознания. По-видимому, все эти три сохраняющие реакции должны совершить гигантский скачок при преодолении сингулярности глобального аттрактора. Это специфическое явление можно назвать постсингулярной гуманизацией цивилизации.

Элементы такого подхода можно найти уже у Сократа и Спинозы; интересный анализ такого типа дан в недавней статье Умберто Эко.

Постсингулярная гуманизация цивилизации является частным выражением принципа техно-гуманитарного баланса. А. П. Назаретян исследовал явление гуманизации цивилизации по мере роста технологического уровня на таком обширном фактическом материале, что это избавляет автора от необходимости подробной аргументации того, что гуманизация человечества в ходе исторического развития реально имеет место.

Гуманизм постсингулярной цивилизации должен обладать одним очень важным свойством. Гуманизм не может существовать только "для внутреннего пользования" цивилизации. Эти качества она должна проявлять и в отношениях с внешним миром, в чем бы эти отношения не выражались: контакт с разумными или неразумными формами жизни на других планетах, космическая инженерия и т. д. Совершенная высокогуманистическая система внутри себя, вряд ли может быть примитивно-агрессивной во внешних проявлениях. Таким образом, следует ожидать, что постсингулярная цивилизация должна быть не просто гуманистической, но экзогуманистической, гуманистической в космическом смысле.

Неизвестно, является ли процесс гуманизации земной цивилизации достаточно быстрым и глубоким для преодоления кризиса глобального аттрактора. Но если постсингулярные космические цивилизации вообще существуют, оставаясь при этом космотехнологическими, процесс их гуманизации в период преодоления сингулярности автомодельного аттрактора должен был быть достаточно интенсивным и глубоким, иначе кризис не был бы преодолен без краха всей цивилизации. Поэтому постсингулярные цивилизации должны быть экзогуманистическими в высокой степени.

Постсингулярное общество не может быть и не будет обществом всеобщего благополучия и благоденствия. Невозможно отменить действие чисто физиологических механизмов агрессии. Даже если бы это было возможно, ни в коем случае нельзя было бы это делать, так как агрессия является важнейшей составляющей творческой активности человека.

Гуманизация общества состоит в том, что механизмы сублимации агрессии действуют на все более высоком уровне и являются все более сложными и эффективными. Но Добро продолжает противостоять Злу, как это было всегда; созидание противостоит разрушению. Однако Зло с Добром сталкивается в системе, очень далекой от равновесия, их противостояние приобретает все более утонченные формы.

Независимо от конкретного механизма, можно говорить о возможной предстоящей фазе "насыщения" эмпирического научного метода в развитии цивилизации. Здесь нужно отметить, что для земной цивилизации это в любом случае не вопрос ближайшего будущего. Скорее, это один из возможных эволюционнных кризисов, с которым цивилизации придется встретиться уже в далекой постсингулярной фазе развития, как уже говорилось во введении к этому разделу. Однако, обсуждая характер цивилизаций, с которыми, возможно, придется иметь дело в рамках программы SETI, надо заглядывать в очень далекое будущее. Заметим также, что возможность "насыщения" эмпирического научного метода не означает, что это с необходимостью произойдет. Не исключено, что длительное существование науки в интенсивном режиме возможно.

Цивилизации, переходящей в постсингулярную стадию развития, возможно придется столкнуться с резким торможением научных исследований - системным кризисом науки - что, по-видимому, должно быть большой проблемой для стабильного существования цивилизации. Способ решения этой проблемы должен существенно повлиять на облик постсингулярной цивилизации.

Из представления о том, что постсингулярная цивилизация должна быть в то же время гуманистической в космическом смысле и, одновременно, переживать системный кризис науки, можно получить некоторые следствия.

Первое следствие касается характера освоения космического пространства постсингулярной цивилизацией. Мы уже упоминали, что экстенсивный путь развития цивилизации, связанный с масштабной космической экспансией и масштабной астроинженерной деятельностью, в принципе, не решает проблем экспоненциального роста. Мало того, не исключено, что подобный космический экстенсивный путь развития еще и закрыт для высокоразвитой цивилизации принципиально. Проблема может заключаться в ее экзогуманизме. Мы уже упоминали о возможной проблеме в освоении Марса, если на нем будет обнаружена даже самая примитивная жизнь.

Вообще, любая очень масштабная деятельность в космосе (на уровне цивилизаций II типа по Кардашеву, то есть цивилизаций, располагающих энергией масштаба светимости звезды) с большой вероятностью хотя бы в каком-нибудь смысле окажется экологически вредной и антигуманной. Она будет разрушать уникальные творения неживой природы, которые имеют право на существование ничуть не меньше, чем мы сами, препятствовать естественному течению жизни в тех местах, где жизнь есть и т. д.

Вполне возможно, что высокоразвитые цивилизации вынуждены будут ограничивать свое энергопотребление планетарными масштабами не столько по техническим, сколько по этическим, или, более узко, по экологическим причинам. Есть основания предполагать, что постсингулярные цивилизации должны быть цивилизациями не выше I типа (располагают энергией не выше планетарной). Допустим, это действительно так. Постсингулярная цивилизация не может заниматься масштабной астроинженерной деятельностью, не может строить субсветовых звездолетов, требующих чудовищных энергетических затрат, так как использование энергии в масштабах сверх планетарных запрещено императивами этической природы. Означает ли это, что цивилизация оказывается в тупике, что она заперта в собственной планетной системе как в скорлупе? Вовсе нет, и здесь мы должны рассмотреть два других следствия.

Каждая цивилизация, достигшая состояния, близкого к системному кризису науки, должна понимать, что для сохранения гомеостазиса нужно получить доступ к какому-то источнику знаний, качественно отличному от традиционного изучения природы научным методом. Более того, такой источник знаний должен стать жизненно необходимым. Очевидным источником такого типа могла бы стать информация о других цивилизациях в том случае, если она будет достаточно богатой. Однако такая информация может быть получена, только если другие цивилизации транслируют ее на другие планетные системы. Таким образом, передача в космос является альтруистическим актом; это является таким действием, которое жизненно важно для других цивилизаций.

Постсингулярная цивилизация, будучи высоко альтруистической и экзогуманистической, не может отказаться от выполнения действий, жизненно важных для других цивилизаций. Поэтому высокоразвитые цивилизации должны тратить очень много сил на передачи в космос, причем стараться включить в передачи как можно больше информации. Что-нибудь вроде полного описания животного мира планеты, истории цивилизации, и так далее. Попросту говоря, гуманистическая цивилизация не может не делать для других того, что считает жизненно важным для себя. Таким образом, следует ожидать, что передача в космос должна быть обычной практикой для постсингулярных альтруистических цивилизаций.

Третье следствие состоит в следующем. Предположим, что некоторая цивилизация смогла принять сигнал из космоса от другой цивилизации. Цивилизация понимает, что чем больше информации содержится в ее собственных передачах, тем лучше для тех, кто их принимает, так как такие передачи лучше будут выполнять функцию внешнего источника знаний. Поэтому цивилизация в своих передачах должна ретранслировать всю информацию, которую она получает. Это диктуется альтруизмом цивилизации.

Есть и другая причина для ретрансляции. Гуманистическая цивилизация должна подумать о том, чтобы информация о цивилизациях, которых может быть уже нет, и знаниями о которых она владеет, сохранилась после ее собственного конца. Это напоминает современное отношение к памятникам старины. Один из способов сохранить знания других цивилизаций состоит в том, чтобы ретранслировать полученную информацию с тем, чтобы она была потом снова ретранслирована, и так далее.

Цивилизация способна преодолеть рубеж сингулярности или рубеж системного кризиса масштабно-инвариантного аттрактора эволюции. Эта способность определяет некоторые важные черты цивилизации в постсингулярной интенсивной фазе развития.

Кризисы сингулярности не могут быть преодолены без гигантского скачка силы и глубины этих механизмов сдерживания разрушительной силы технологии. Специфический скачок культурных сдерживающих факторов при преодолении сингулярности исторического аттрактора можно назвать постсингулярной гуманизацией цивилизации.

Ряд особенностей постсингулярной цивилизации может стимулировать ее "сильную коммуникативность", что является предпосылкой образования "галактического культурного поля".

Постсингулярные цивилизации - носители культурного поля рассматриваются как потенциальные партнеры по межзвездной связи.

Примеры показывают, что постсингулярный гуманизм вряд ли может существовать только для внутреннего пользования цивилизации. Эти качества должны проявляться и в отношениях с космосом, в чем бы эти отношения не выражались: космическая инженерия, контакт с неразумными или разумными формами жизни на других планетах и т. д. Совершенная высокогуманистическая система внутри себя, не может быть примитивно-агрессивной во внешних проявлениях. Таким образом, следует ожидать, что цивилизация, преодолевшая сингулярность, должна быть не просто гуманистической, но экзогуманистической, гуманистической в космическом смысле. Экзогуманизм система сдержек техногенного разрушительного фактора планетарного уровня, имеющая продолжение в космической деятельности.

В одну из возможных моделей поведения постсингулярной цивилизации на стадии системного кризиса науки и после него входит активная передача собственных сообщений в космос и ретрансляция всего, что ей удастся самой получить. Опираясь на похожую модель, любая цивилизация, еще не нашедшая партнера по контакту и находящаяся в стадии информационного кризиса, должна быть готова потратить любые усилия на решение проблемы SETI, так как, с одной стороны, получение нового источника знаний становится жизненно необходимым, с другой стороны есть надежда его найти.

Возможность преодолеть информационный кризис за счет изучения космических передач означает положительное влияние. Поэтому ожидаемые свойства постсингулярных цивилизаций создают явные предпосылки для перехода Галактики из эры молчания в эру насыщения контактов. В этом состоянии популяция КЦ Галактики обладает весьма примечательными свойствами.

В эре насыщения контактов передачи, посылаемые цивилизацией в космос на протяжении коммуникативной фазы развития, будут хотя бы когда-нибудь приняты и ретранслированы хотя бы одной другой цивилизацией с вероятностью, близкой к единице. Поэтому информация о цивилизациях, завершивших коммуникативную фазу, не исчезает, но может сохраняться неопределенно долго, передаваясь от одной цивилизации к другой.

После установления состояния насыщения контактов количество информации в Галактике начинает стремительно расти, и вся Галактика превращается в единое культурное поле.

По мере накопления информации в культурном поле каждая КЦ, исходя из императива экзогуманизма, вынуждена перерабатывать и ретранслировать все больше и больше информации. В какой-то момент информационные потоки должны стать столь насыщенными, что всю информацию ретранслировать будет невозможно. КЦ должны будут начать селекцию наиболее ценного с их точки зрения, и это положит начало процессу естественного отбора информации в культурном поле.

В свою очередь, изменяющийся характер информации будет оказывать обратное влияние на состав и свойства цивилизаций Галактики. Культурное поле превращается в единый надцивилизационный объект, эволюционирующий по собственным законам. Фактически речь идет о следующим за социальным, качественно более высоком, уровне организации материи. В этом качестве галактическое культурное поле обладает многими интересными свойствами.

Становление культурного поля очень напоминает по своей сути то, что В. А. Лефевр назвал Большой коррекцией. Речь идет о согласованных действиях многих разумных космических субъектов для улучшения условий развития жизни и разума во Вселенной. В. А. Лефевр рассматривал ситуацию, когда космические субъекты не имеют возможности непосредственно договориться между собой для проведения этой работы, и вынуждены действовать на основе морального императива в надежде, что и другие поступают так же.

Создание культурного поля является вариантом Большой коррекции, так как следствием его возникновения является существенное улучшение условий существования для будущих космических цивилизаций.

Модель культурного поля предсказывает, что типичная космическая передача одной КЦ должна содержать ретранслированную информацию многих возможно, миллионов цивилизаций. Такого рода передача уже не может быть чем-то единым, это должна быть сложная и разветвленная информационная система. Термин передача оказывается неадекватным. Более подходящим является, например, экзобанк знаний.

Передача столь огромного количества информации с использованием модулированного лазерного луча или широкополосного но узконаправленного радиосигнала не является неразрешимой технической проблемой для цивилизации, располагающей не более чем планетарными энергетическими ресурсами.

Нетрудно представить себе возможный характер информации в экзобанках знаний. Очевидно, экзобанки знаний в основном адресованы от постсингулярных цивилизаций другим постсингулярным цивилизациям, которые уже столкнулись с проблемой информационного кризиса (так как только такие КЦ являются коммуникативными в сильном смысле и могут найти партнера по контакту).

Поэтому фундаментальные науки вроде физики, математики, астрономии должны быть не самым интересным в экзобанках, так как постсингулярные цивилизации, находящиеся в состоянии, близком к насыщению научного метода, должны обладать примерно одинаковыми знаниями в области фундаментальных естественных наук. Этот уровень знаний соответствует моменту, когда возможности классического научного метода приближаются к своим пределам.

Конечно, некоторая специфическая информация фундаментального характера может представлять интерес, например, параллаксы квазаров и далеких галактик, на что указывал В. C. Лебедев. Однако скорее, информация, относящаяся к области фундаментальных наук, будет играть вспомогательную роль, являясь основой для конвергенции мышления различных разумов, с чего должна начинаться дешифровка данных экзобанка.

Наиболее интересной и важной частью знаний должно быть то, что у всех разное: биология, история, социология, литература, искусство, религия в конце концов. Поэтому следует ожидать, что большая часть информации будет иметь гуманитарный характер. Количество же такой гуманитарной информации может быть фантастически большим, и именно это может дать пищу для функции познания вместо познания в форме естественных наук. Космотехнологическую цивилизацию, стабилизировавшую свое существование за счет переработки внешней информации преимущественно гуманитарного характера, будем называть экзогуманитарной цивилизацией.

Общепринятая среди физиков точка зрения, согласно которой внеземной интеллект должен передавать “младшим собратьям” фрагменты своего научного знания, кажется очень спорной. Гораздо более важной может оказаться информация, относящаяся к сфере искусства и играм.

Следует ожидать, что в экзобанке будет одно или несколько корневых сообщений, содержащих сигнал привлечения внимания и инструкцию по дальнейшему поиску информации. Эта часть экзобанка должна легко дешифровываться (например, на основе конвергенции к естественно-научным или математическим понятиям). Но при дальнейшем продвижении вглубь экзобанка трудности встретятся наверняка.

На начальном этапе изучения материалов экзобанка соответствие между тезаурусами различных КЦ может вообще отсутствовать (кроме очень узкой области конвергенции к простым математическим или естественно-научным понятиям). Но такое соответствие может выстраиваться постепенно по мере изучения экзобанка в цикле концептуальная - модель проверка. Предлагаются модели понимания некоторых фрагментов экзобанка, затем эти модели испытываются на других материалах экзобанка. Если модель выдерживает испытание, она принимается, и используется при построении новых, более тонких моделей, если нет отбрасывается.

Неалгоритмическим элементом этого процесса является порождение новых моделей: здесь как раз не обойтись без догадки и озарения. Понимание, достигаемое на этом пути, никогда не будет окончательным, но всегда будет носить модельный характер.

Трудно не заметить, что этот циклический процесс очень напоминает стандартный цикл классического научного метода гипотеза опыт. Даже модельный характер понимания информации экзобанка весьма напоминает характер понимания законов природы, достигаемый в научном методе. Поэтому процесс понимания экзобанка можно назвать экзонаукой. Таким образом, после информационного кризиса лидерство в методах познания может перейти от науки к экзонауке.

Экзонаука не является просто разновидностью науки. Это можно установить по чисто формальным признакам. Прежде всего, это касается критерия истинности или воспроизводимости. В экзонауке понятие истинности оказывается двухуровневым: во-первых, насколько адекватны модели интерпретации информации, и, во-вторых, насколько истинна сама интерпретируемая информация. Если на первом уровне еще можно добиться чего-то напоминающего воспроизводимость результатов, то на втором уровне это во многих случаях будет принципиально невозможно.

В полученном знании неизбежным становится элемент веры. Кроме того, само получаемое знание относится не к естественной природе непосредственно, а либо исключительно к искусственно порожденной информации, либо к естественной природе, но опосредовано через искусственную информацию. Это настолько отличается от традиционного предмета естественных наук, что здесь также можно говорить о качественном своеобразии экзонауки, хотя это отличие имеет менее формальный характер, чем в случае критерия истинности

++++++++++++++++++++