Цивилизация возникла 2 в. назад.

Цивилизация переформатирует свои социокульты в новые форматы через 4 в. в будущем.

В Америке имеются две крупные культурные системы. США и Канада, Новый Свет, мир выдающихся достижений, мир будущего. Другая Америка, занимающая большую часть континента, которая привычно называется Латинской Америкой.

В большей степени, чем какой-либо другой регион мира, Латинская Америка подвержена постоянным и быстрым переменам: вчерашнее представление о ней может уже ничего не значить в будущем или казаться ошибочным.

Самогенерация цивилизации Латинской Америки постепенно затухает в связи с проникновением в её тело технологических социокультов, предлагающих быстрое экономическое развитие и возможно принимать участие в установлении нового Мирового порядка, в связи с переходом к эпохе Всемирного правительства, с усилением темпов унификации цивилизационного развития, с переходом к принципам будущей цивилизации экуменического типа.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Латинская Америка, жила, формировалась и продолжает существовать на пространстве, измеряемом шагами человека или животного. Здесь нельзя говорить о железных дорогах сеть их невелика. Нельзя говорить и об автодорогах-, некоторые из них великолепны, но в пело* они немногочисленны, постоянно строятся или перестраиваются. Передвижения в Латинской Америке медленны, что остается ее характерной особенностью.

Одним из самых живых образцов классических путешествий такого рода были, безусловно, переходы караванов мулов с их заранее намеченным и почти хронометрированным маршрутом, с их "вокзалами", представлявшими собой ранчо, где останавливались на ночь люди и животными с поклажей.

Сегодня, как в XVI или в XVII вв., огромные стада передвигаются внутри континента, чтобы оказаться в конце концов на традиционных ярмарках скота (пример тому штат Байя в Бразилии). Здесь мы сталкиваемся с примитивной и недорогой формой освоения пространства, с дешевым капитализмом, существование которого обусловлено наличием бесплатного или почти бесплатного пространства.

Природа Южной Америки формировала и продолжает формировать трудолюбивых, но бедных людей: это гаучо аргентинской пампы, бразильский кабокло, мексиканский крестьянин, пеон.

Первое отличие Южной Америки от Северной - это спонтанный либерализм, который все больше проявляется здесь по отношению к этническим предрассудкам. В области отношения к цвету кожи не все так гладко.

К сегодняшнему дню все три расы оказались вместе: ни одна не была достаточно сильной, чтобы уничтожить или хотя бы попытаться уничтожить другие. Вынужденные существовать вместе, они смогли, несмотря на неизбежные столкновения между собой, привыкнуть к такому соседству, научились взаимному терпению и уважению.

Первые белые завоеватели столкнулись с индейскими цивилизациям с которыми они обращались крайне плохо, что грозило катастрофой. Повсюду, где индейцы оставались в примитивном состоянии - вели бродячий образ жизни, питались почти исключительно маниокой, сохраняли племенной строй, они практически исчезли при первых же контактах с европейцами; счастливым исключением стали те из них, кто жил в труднодоступных районах, в Амазонии, например, куда белые пришельцы добрались либо поздно, либо в небольшом количестве.

Но настоящие, полнокровные индейцы смогли в итоге выжить. Безоружные, не имевшие важнейших технических средств (они не знали ни колеса, ни железа, ни пороха, не умели одомашнивать животных за исключением ламы), сразу же лишившиеся своих государственных центров (Куско и Мехико, тогдашний Теночтитлан), они стали легкой добычей завоевателей: люди спасались только благодаря тому, что поддерживали друг друга. Нынешняя Мексика с гордостью называет себя "землей индейцев", а на плоскогорьях Андов индейцы продолжают сохранять прежний жизненный уклад, доказывая свою незаменимость в этих местах и свою способность к выживанию.

Что касается чернокожих обитателей Латинской Америки, то они остались жить там, в том климате, где некогда, начиная с ХV в., работали в качестве рабов на плантациях, в шахтах, в городах (домашняя прислуга). Позднее они в массовом масштабе переместились в крупные промышленные центры, т.е. расселялись в основном вдоль Атлантического побережья, прежде всего в местах, где не хватало индейской рабочей силы. Их также большинство на Севере Бразилии, а кроме того, они широко представлены во всех современных крупных бразильских городах. Много их и на Антильских островах.

Белая раса заселяла американский континент в течение двух этапов и на каждом этапе этническое представительство белых было различным.

На первом этапе завоевания белые селились повсюду, где могли выжить; чаще всего это были районы крупных индейских цивилизаций, обеспечивающих им пищу и прислугу.

Иной была ситуация в Бразилии, где португальцев встретило немногочисленное индейское коренное население. Отсюда решающая важность завоза в эти края чернокожей рабочей силы. В колониальную эпоху население крупных бразильских городов было по преимуществу африканским. Сан-Паулу в ту эпоху был небольшим городком, населенным авантюристами всякого рода, в основном индейцами, а также метисами, которых в ту эпоху называли "подгоревшими".

Освободившись от испанского и португальского владычества, а также от зависимости от торговцев Кадикса и Лиссабона, Латинская Америка попала после 1822-1823 гг. в кабалу от капиталистов всей Европы, прежде всего Англии, которые беззастенчиво эксплуатировали ее богатства. В своих отношениях с европейскими банкирами и промышленниками новые независимые государства обнаруживали удивительную наивность. Так, Лондон продал в 1821 г. Мексике оружие, с кс рым англичане одержали победу в битве при Ватерлоо.

В то же время Латинская Америка продемонстрировала открытость для европейской иммиграции, которая перестала быть почти исключительно испанской или португальской. Вначале приток иммигрантов был невелик, но затем, после 1880 г., их численность резко возросла, чему способствовало налаживание регулярно пароходного сообщения между Европой и Южной Америкой.

Именно иммигранты стали пионерами в освоении новых земель, в создании промышленности. Именно они заселили чилийскую границу к югу от реки Био-Био, территории поблизости от еще вчера пустынной Патагонии или в глубине провинции Сан-Паулу, где разбивались новые кофейные плантации. Поскольку они истощали почву, необходимо было перемещать фазенды на новые земли, сжигать леса, чтобы освобождать пространства для новых сельскохозяйственных культур.

Главное состояло в формировании братства различных рас: все они, каждая на своем месте, внесли свой вклад в создание Латинской Америки.

Ощутив себя континентом свободы, где охотно принимали иммигрантов, Южная Америка начала испытывать к себе большее уважение. В Бразилии, представляющейся не только самой большой, но и самой гуманной, самой гуманистической страной Нового Света, настоящий переворот в этом плане произошел после 1933 г., когда появились первые труды социолога Жилберто Фрейре, который перестал говорить принятым до того литературным языком, но начал использовать доступный и убедительный язык молодых наук о человеке. В Мексике настоящая проиндейская революция" получила развитие начиная с 1910 г.: она не только послужила толчком к целому ряду политических и аграрных революций, но и открыла двери надежды.

Несмотря на некоторую беспечность, любовь к радостям жизни, привязанность к шумным народным праздникам, Латинская Америка не перестает страдать не только перед современным, но и прошлым.

Иностранные капиталисты (лучше сказать, крупные международные компании) в союзе с крупными собственниками и местными политиками всегда ориентировали промышленность континента на добычу и производство сырья, которое можно было экспортировать, вынуждая сырьевые районы концентрировать все усилия на исключительном одном роде деятельности, забывая про остальные.

Климатическое разнообразие, огромное пространство позволяли Южной Америке выдерживать смены ориентации такого масштаба, но в плане разумного использования территории и людского потенциала это означало бессмысленную трату усилий: именно частые перемены такого рода помешали в масштабах всего континента создать устойчивые, стабильные и здоровые экономические структуры, воспрепятствовали закреплению на земле крестьянства.

Первым из таких циклов стал некогда цикл добычи драгоценных металлов, начавшийся сразу после завоевания континента - это были сначала "золотой цикл", продолжавшийся в основном до середины XVI в., а затем "серебряный цикл", завершившийся примерно в 1630- 1640 гг. Добыча серебра и золота требовала огромных человеческих жертв: если бы не массовое насильственное привлечение к труду индейцев, кто бы согласился в Потоси, например, работ в шахтах и заниматься плавкой металлов на высоте 4000 м над уровнем моря, в условиях нехватки дров, пищи и даже воды?

Когда в ХVII в. залежи серебра в Потоси начали иссякать, несчастная Латинская Америка оказалась практически предоставленной самой себе.

В 1680 г. золотая лихорадка охватила португальскую Америку. Здесь на приисках работали в основном чернокожие рабы. Добыче золота замедлилась к 1730 г., что совпало с оживлением серебряных рудников в Новой Испании (нынешняя Мексика). В результате бразильская провинция Минас-Жерайс опустела, и здесь начали выращивать хлопок.

Схожим образом можно обрисовать животноводческий цикл, который имел множество вариантов и продолжался до нашего времени (скотоводство в Аргентине); "сахарный цикл", начатый в больших масштабах в Бразилии и продолжившийся к концу ХVII в. на Антильских островах (Ямайка, Сан-Доминго, Мартиника); "кофейный цикл", получивший особое развитие в ХIХ в. в Бразилии и потребовавший больших пространств, в том числе внутренних земель. После 1945 г. в некоторых районах Аргентины получило большое развитие хлопководство, пришедшее на смену выращиванию растений, используемых для производства дубильных веществ...

Все экономические структуры Южной Америки до сих пор несут на себе отпечаток этого старого нерационального развития, для которого были характерны, всплески активности, спады, беспрестанные перемещения: каждый раз оживали в результате деловой активности те или иные провинции или города, а затем также внезапно они пустели или оказывались обреченными на переориентацию развития, что стоило дорого и влекло за собой большие социальные издержки.

После 1880 г. в Аргентине наступает период процветания. За несколько лет она становится крупным поставщиком зерна и мяса на европейский рынок, что стало возможным после полного преобразования ее старых структур. До этого времени аргентинская пампа, представляющая собой огромную по протяженности степь вокруг Буэнос-Айреса, была пустынной местностью, по которой бродили стада диких животных; гаучо, т.е. пастухи, вылавливали их зачастую с единственной целью - снять кожу, которая шла на экспорт.

Эта степь, немного похожая на прерии США, и была превращена в огромное зерновое и животноводческое хозяйство, где выращивался элитный скот.

Вплоть до 1930г. Аргентина развивалась невероятно быстрыми темпами: росло население страны, чему способствовал приток сюда итальянских иммигрантов; увеличивалось производство благодаря регулярному экспорту; во множестве строились зернохранилища, мельницы, холодильные установки. За этим вскоре последовал подъем легкой промышленности. Возросла покупательная способность населения, выросли доходы с капитала, число автомобилей на душу населения достигло максимума.

После 1930 г. начался экономический спад, который был не так заметен в атмосфере всеобщей эйфории. В период войны, в целом всегда благоприятной для поставщиков сырья, падение производства Замедлилось. Но сразу после ее окончания, начиная с 1945 г., в связи с резким падением мировых цен на сельскохозяйственную продукцию экономическая обстановка в Аргентине ухудшилась, причем также происходило быстрыми темпами.

Аргентина, до начала Второй мировой войны считавшаяся самой богатой страной Южной Америки, развитию которой благоприятствовали ее климатические условия, плодородие земель и качество людских ресурсов, в наши дни оказалась самой регрессирующей.

Непредсказуемость и беспорядочность экономического развития являются препятствием на пути современной индустриализации-, развитие Южной Америки приводит чаще всего к становлению экономики, для которой характерны нарушение равновесия и непоследовательность.

Бросаются в глаза иррациональность, недостаточность путей сообщения: они были построены не с учетом нужд национального хозяйства, а только для того, чтобы связать между собой места производства с портами погрузки. В результате огромные территории оказались вовсе лишены каких-либо дорог.

Другое несоответствие: разительный контраст между неразвитыми или заброшенными районами и развитыми в хозяйственном отношении районами. Впрочем, так называемая "цивилизованная" зона чаще всего ограничена пределами побережья, связывающего страну с экспортной торговлей.

Полное отсутствие зажиточного крестьянского сословия, которое в Европе всегда было основой ее тысячелетней культуры.

На фоне этого архаичного аграрного мира промышленность развивается в районах, по преимуществу прибрежных, к которым прошлое оказалось более благосклонным. Это в основном те районы, где накапливались местные и иностранные капиталы, где рабочая сила была более квалифицированной.

Все это вместе взятое способствовало конверсии производства, выходу его за пределы сектора, связанного исключительно с экспортом сельскохозяйственной продукции. Результаты такой конверсии иногда способны вызвать удивление: ультрасовременные города с многочисленными небоскребами растут, как грибы после дождя. Один из самых поразительных примеров - бразильский Сан-Паулу.

Экономика Южной Америки двойственна: развитый и иногда даже сверхразвитый узкий сектор хозяйства соседствует с огромными архаичными секторами, так или иначе связанными с примитивным сельским хозяйством. Характерно, что различие между ними углубляется, поскольку развитие стимулируется главным образом в уже развитом секторе.

Многочисленные наблюдатели говорят о Бразилии и Мексике, что отношения между обоими секторами в этих странах (развитый сектор и сектор, остающийся маргинальным) напоминают отношения между метрополией и колонией. Значительная часть этих стран лишена возможности пожинать плоды роста производства, доходов, потребление в них остается ниже жизненно необходимого. Иными словами, один сектор приносится в жертву другому.

Понятно, что, столкнувшись с требующими неотложного решения проблемами индустриализации, правительство Бразилии сконцентрировало внимание на наиболее рентабельном секторе хозяйства, могущим дать быструю отдачу.

На протяжении нескольких последних лет темпы развития промышленности в Бразилии не столь высоки, как раньше, наблюдается перепроизводство продукции по причине недостаточно широкого внутреннего рынка.

Социальная проблема: необходимость переориентации развития в одинаковой мере стоит перед всеми странами Латинской Америки, вставшими на путь индустриализации; это тем более важно, что здесь существует нерешенная социальная проблема.

Пропасть между той частью общества, которая участвует в процессе развития и пользуется его благами, и той частью общества, которая остается в стороне от него, продолжает увеличиваться. Здесь таится опасность социального взрыва.

Другая опасность: самые большие в мире темпы роста народонаселения, составляющие приблизительно 2,5% в год (для сравнения: 2% в Африке и от 1,3 до 2% в Азии). Масса сельских пролетариев превращается в городских пролетариев, зачастую безработных. Их несчастья усугубляются показной роскошью индустриального общества доступ к которому этим пролетариям заказан.

Чего не хватает в Южной Америке, так это настоящих политических партий, элиты, стабильной буржуазии, среднего класса. Небольшого количества интеллектуалов явно недостаточно. Чтобы сформировался средний класс, необходимый для социальной стабильности, нужны время, спокойствие, более социально уравновешенная экономика без резкого деления на очень бедных и очень богатых.

Хрупкость среднего класса, как основы серьезных политических партий, объясняет традиционную нестабильность правительств Южной Америки. По сей день здесь вступают в противоборство не столько партии, сколько люди. Согласно традиции, возникшей еще во времена освободительных войн начала ХIХ в., где главную роль играли романтически настроенные генералы, очень важную роль здесь продолжает играть армия.

Единственная цивилизация, которая долгое время существовала в Южной Америке, была цивилизацией заимствованной: это была лишь точная копия европейской цивилизации во всей ее рафинированности, которой следовала здесь узкая группа привилегированных лиц.

Кубинская революция стала той огненной чертой, которая разделила судьбы Латинской Америки. Правильнее было бы говорить о целой серии латентных, скрытых, возможных, зачастую плохо организованных революций, которые не перестают происходить на этом огромном континенте под воздействием кубинской драмы.

Но "революция" сталкивается с препятствиями внешнего и внутреннего толка. Внешние, американские например, можно увидеть в Карибском бассейне, вокруг Кубы, в Панаме, где бурные события 9- 11 января 1964-г. стали причиной разрыва дипломатических отношений этой небольшой республики с США.

В Бразилии после революции 31 марта 1964 г. внутри страны был воздвигнут антиреволюционный барьер (противники нового режима в шутку говорили о первоапрельской революции).

Налицо политический, экономический и социальный кризис-Латинская Америка стала жертвой демографического роста, отсталости своих структур, недостатка квалифицированных национальных кадров, осознания зависимости своего материального положения.

++++++++++++++++++++++++++++++++