Начало цивилизации должно состояться через 3 в. в будущем.

Цивилизация переформатирует свои социокульты в новые форматы через  10 в. в будущем.

Идея всеединства, являясь ключевой для духовно-экологического мировоззрения, трактуется исключительно многосторонне в российской культуре. Поэтому ноосферную эпоху можно назвать также эпохой разумного и ответственного единения человека с природой, отношения к ней как к живому и чувствующему организму, без здоровья которого не может быть здорового общества и здорового человека.

Духовно-экологический идиллиум будет прерван осознанием конечности человеческой цивилизации на Земле вследствие катастрофы космологического характера и, как следствие, ещё более скорой экологической, связанная с попыткой защититься от внешней угрозы внеземной экспансией на технологической основе.

Эту новую общечеловеческую идеологию спасения провозгласит Экуменическая цивилизация.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Цивилизацию с таким названием приводят Иванов А. Фотиева И. и Шишин М.

Это будет связано с открытием и практическим использованием людьми тончайших материальных энергий Космоса, которые в русской религиозно-философской мысли называются софийными энергиями.

Такое гармоничное отношение к природе неотделимо от соборного социального единения различных народов, государств и культурно-географических миров на общих нравственно-правдивых основаниях жизни. При этом соборность обязательно подразумевает автономию и свободу сосуществования частей в рамках социальной целостности.

Целое всегда растет и крепнет своеобразием входящих в него элементов, а своеобразие и творческий потенциал элементов может проявиться лишь в служении интересам общего блага. Таким образом, идеал соборного единения, по учению русских философов, противостоит, с одной стороны, тоталитарному коллективизму а, с другой стороны, индивидуализму и эгоцентризму.

Софийное единение человека с Космосом и преодоление социальных (расовых, этнических, государственных и т.д.) размежеваний подразумевают и духовное единение человечества.

Мир, в котором живет и действует человек, един в своем бесконечном многообразии и одновременно разнообразен в рамках единых законов. Соответственно, различные формы постижения бытия (религия, наука, философия, искусство) в своих лучших образцах не могут противоречить друг другу, а образуют взаимодополнительные грани единого «кристалла познания». Чем выше и, стало быть, синтетичнее уровень научного, религиозного или философского знания — тем меньше в нем узости и отрицаний и тем больше взаимопересечений с другими ракурсами видения Единой Вселенской Реальности.

С другой стороны, такое синтетическое постижение человеком самого себя и Космоса есть бесконечный процесс, недоступный для индивидуального, пусть и трижды гениального ума. Лишь в соборном диалоге многих познающих сознаний и национально-культурных традиций возможна кристаллизация зерен Вселенской истины. И лишь при учете духовных накоплений прошлых поколений, когда мы осознаем себя незаменимыми звеньями в единой цепи познающего человечества, возможно продуктивное собирание и накопление этих зерен.

Для того, чтобы многие индивидуальные сознания и национальные культуры зазвучали в унисон, обогащая друг друга своей неповторимостью, — им предстоит сообща вернуться ко многим забытым прозрениям и навыкам прошлого, отказавшись от массы бытующих ныне политических, религиозных и даже научных предрассудков.

Особую роль в этом великом процессе становления новой цивилизации призвано сыграть Сердце человеческое, как орган синтетического познания и самопознания человека и как важнейшее средство практического укоренения в софийном естестве мира. Именно «приложение» сердца ко всем действиям и мыслям есть необходимое условие как соборного воссоединения земных культур, так и преображения самого человека.

Именно сердце может выступить интегрирующим началом современной духовной культуры, объектом продуктивного интернационального диалога философов и религиозных деятелей, ученых и представителей искусства. В сущности, будущую ноосферную эпоху можно исчерпывающим образом охарактеризовать как эпоху сердца и сердечной открытости.

В судьбах великих культур (как и незаурядных личностей) взлеты всегда соседствуют с падениями, а страдания просветляют и закаляют душу, подвигая на новое восхождение.

Исходя из этих уроков нашей недавней истории, возникает целый ряд принципиальных вопросов:

1) какие объективные тенденции и проблемы современного мира делают возможной и даже необходимой цивилизационную альтернативу современной глобализации?;

2) каковы сущность и основные черты этой новой цивилизации?;

3) каковы предпосылки для того, чтобы лидерами цивилизационного прорыва стали страны Евразии, и какими стратегическими ресурсами обладают Россия и Евразия в целом для этого прорыва?

Суть духовно-экологической, или ноосферной цивилизации состоит в том, что научно-технический прогресс, производство материальных товаров и услуг, политические и финансово-экономические интересы должны быть не целью, а всего лишь средством гармонизации отношений между обществом и природой, подспорьем для утверждения высших идеалов человеческого существования: бесконечного познания, всестороннего творческого развития и нравственного совершенствования.

Принцип агиократии, являющийся органическим этико-социологическим дополнением теории ноосферы, означает, что принятие любых политических и производственно-экономических решений, проведение культурно-информационной политики, функционирование государственных институтов и правовых механизмов — должны базироваться на краеугольных духовных и экологических императивах.

Все решения и действия властных органов, разрушающие здоровье и психику человека, ведущие к деградации природной и культурной среды его обитания, должны получать в обществе немедленный и действенный нравственно-правовой отпор — какими бы соображениями политической или финансово-экономической целесообразности они ни прикрывались.

В агиократическом фундаменте новой цивилизации будут лежать, по крайней мере, три общечеловеческих ценности.

Во-первых, признание безусловной значимости и необходимости защиты всех национальных идеалов и святынь, отвечающих только одному условию — они должны не оскорблять идеалы и святыни других культур.

Во-вторых, постепенный переход антропоцентристской морали в природоцентристскую. А именно: взгляд на любые формы естественной природной эволюции (от минералов до биогеоценозов) не столько как на «ресурс», сколько как на сокровище, вверенное человеку для сохранения и творческого преумножения.

В-третьих, понимание человека как духовно-космического деятеля, имеющего не только безграничные возможности для роста сознания и духа и актуализации резервов своей телесно-физиологической организации, но и несущего нравственную ответственность за эволюционные процессы на Земле и в Космосе. Человек — это ключевая сила мирового бытия, духовно-материальная сила.

Истоки ценностных оснований духовно-экологической цивилизации лежат в глубокой древности, проходят в разных формах через всю историю человечества. На рубеже веков эти идеи были блестяще развиты в русской философии; сегодня же они получают все большее научное подтверждение.

Стало очевидно ясно, какую принципиальную роль играют очаги девственной природы в поддержании глобальных и региональных геобиосферных балансов; каково значение малых этносов и культур, их разнообразия для предотвращения культурной деградации человечества и укрепления жизнеспособности полиэтнических образований.

Сознание человека, как свидетельствуют современные экспериментальные исследования, может оказывать непосредственное физическое воздействие на природные процессы, — причем оно может быть как позитивным, так и негативным. Получают научное подтверждение и старые религиозные идеи об особой роли сердца в познавательной деятельности человека, а также о том, что нравственно жить и мыслить полезно даже с точки зрения физического здоровья. Становится очевидной и другая древняя истина: никакого параллельного роста материальных и духовных потребностей быть не может.

Если одни растут, то другие неизбежно убывают, и если естественные материальные потребности всегда конечны, то духовные потребности могут расти бесконечно. Прогресс же материального производства оправдан только до той поры, пока он обеспечивает воспроизводство здорового тела и способствует росту духовных потребностей личности. В научно-философской мысли все более утверждает себя принцип глобального эволюционизма, на основе которого «создается образ

Универсума как эволюционно связанной целостности, как единого мирового процесса, в котором человек является не случайным продуктом космогенеза, а его неотъемлемой составляющей. …Человек несет ответственность за эволюцию, выполняя функции ее самосознания».

Практическое же утверждение базовых ценностей духовно-экологической цивилизации ХХI века подразумевает, с нашей точки зрения, коренной, но постепенный и ненасильственный поворот во всей системе общественных отношений и представлений.

Великие восточные земледельческие государства Месопотамии и Египта, Китая и Индии первоначально возникли на узких прибрежных полосках в дельте рек.

Европейская цивилизация зародилась на выжженных солнцем склонах каменистой Эллады.

Капиталистический романо-германский мир берет начало с мануфактур итальянских городов-государств.

Социалистический проект первоначально реализовался лишь в масштабах Петрограда.

Учитывая перечисленные выше характеристики новой цивилизации, можно предположить, что роль лидеров в духовно-экологическом прорыве будут играть прежде всего те страны и регионы, которые обладают наиболее мощным биосферным потенциалом, этнокультурным разнообразием и духовными ценностями, соответствующими задачам грядущей эпохи.

Важнейшими стратегическими ресурсами народов Евразии являются колоссальные запасы первичной биосферной продукции (древесины, воды, неистощенных почв), а также навыки тысячелетнего мирного хозяйственного и культурного сотрудничества. Кроме этого, пространство внутренней Евразии располагает целой россыпью уникальных биосферно-культурных регионов, являющихся естественными «стартовыми площадками» для ноосферного прорыва.

Так, биосферные исследования показывают, что земное пространство глубоко неоднородно, имеет свои как бы «складки» и «сгустки», где происходит особо интенсивный обмен энергий в системе «Земля-Космос»; фиксируются залежи подземных руд и минералов; обнаруживаются уникальные разновидности ландшафтов; наблюдаются многочисленные геофизические и геохимические аномалии.

Такие районы чаще всего определяют атмосферные, литосферные и гидрологические процессы на больших участках земной поверхности, являясь своеобразными акупунктурными точками нашей планеты. Одновременно в подобных местах, говоря языком В.И. Вернадского, проявляется наибольшая количественная и качественная плотность «живого вещества» биосферы; они выступают центрами биоразнообразия, ареалами обитания редких видов животных и растений.

Здесь природа проявляет особо мощный потенциал самоорганизации и самовосстановления. Иными словами, это настоящие биосферные бастионы, хранящие в девственной чистоте наиболее глубокие и устойчивые слои эволюционной памяти земной биоты, конденсирующие ее творящие энергии, которые могут быть познаны и бережно актуализированы человеческим разумом.

Другое отличие подобных регионов — плотность и глубина исторической памяти. В них зачастую происходит процесс зарождения и качественной трансформации этносов; их интенсивное общение и культурное взаимообогащение. Здесь возводятся культовые сооружения, служащие объектами поклонения со стороны местного населения и паломничества жителей из других мест.

В мифах и преданиях они упоминаются как места, обладающие особой просветляющей и врачующей силой, где земной мир соприкасается с иными слоями бытия и где мудрецы и поэты обретают творческое вдохновение. Такие края всегда влекут к себе туристов и путешественников, поражают своей природной красотой и мощью, пробуждают в душе особые чувства и настроения.

Часто подобные места совпадают с наиболее древними и стабильными структурами континентов, как, например, Тибет или Карелия; нередко — с горными ландшафтами; порой — с какими-то уникальными элементами природной среды в виде редких лесных массивов, речных систем, озер или вулканов.

Элементы новых цивилизационных отношений возникнут первоначально не в городах, информационно и экологически отравленных, а в этих твердынях Земли и Духа. Они словно самой природой и историей предназначены для того, чтобы современный человек здесь заново учился жить в великой гармонии с планетой и Космосом, проявляя и преумножая их созидательные силы, чтобы он совершенствовался в этом процессе сам и разумно преобразовывал условия своего существования.

Битва за будущее Евразии, во всяком случае, в сибирской России, ведется уже давно, начиная еще с катунской эпопеи. Дело в том, что уникальные биосферные регионы являются самими лучшими индикаторами тупиковости техногенно-потребительской линии развития. Здесь ее противоречия предельно заострены, экологические угрозы наиболее явственны, а размежевание между носителями потребительского и агиократического мировоззрений прослеживается предельно четко.

Внимательный анализ текстов наиболее выдающихся представителей русской культуры свидетельствует, что все они в той или иной мере: а) подчеркивали своеобразие российского культурно-географического мира по сравнению с Азией и особенно Европой; б) осознавали роль восточной составляющей в его прошлом и настоящем; в) понимали Евразию (включая Россию как ее наиболее пространственно объемную часть) как геополитическую и культурную объединительницу противоположных миров Запада и Востока; г) предвидели краеугольное значение Сибири для проведения последовательной евразийской политики.

Фактически еще в 20-е годы ХХ века была провозглашена необходимость перехода к ноосферной хозяйственной модели развития — неистощительной и сбалансированной, объединяющей и коллективную, и частную формы собственности, адекватной природно-географическим и культурным условиям жизни России и всей Евразии.

Исходя из идейного наследия евразийцев, историософских перспектив человечества и складывающейся современной культурно-экологической ситуации, просматриваются следующие евразийские контуры и приоритеты геополитики в XXI веке.

Во-первых, в нынешних условиях глобального экологического кризиса, беспощадной борьбы за ресурсы и бурного развития биотехнологий главным достоянием стран становится не их технический потенциал и не накопленные материальные богатства, а стратегические ресурсы девственной природы и культурно-духовный потенциал, т.е. биологическое и культурное разнообразие.

Во-вторых, практическое осуществление геополитических устремлений евразийских стран к единству и к построению новой цивилизации во многом зависит от того, насколько успешно будут преодолены две тупиковых идеологических крайности в сознании их жителей.

Сохранять свою национальную самобытность и достоинство — не значит впадать в гонор и национальное самолюбование. Чтобы обрести достоинство и сохранить подлинную самобытность, евразийские народы должны совершить коллективное волевое усилие по новому собиранию всех этносов Евразии, только еще более масштабному, чем прежде, основанному на новых — духовно-экологических — принципах цивилизационного существования.

А для этого опять-таки полезно прислушаться к мнению евразийцев. «Нужно, чтобы братство народов Евразии, — писал Н.С. Трубецкой, — стало фактом сознания, и притом существенным фактом. Нужно, чтобы каждый из народов Евразии, сознавая самого себя, сознавал себя именно прежде всего как члена этого братства, занимающего в этом братстве определенное место».

В-третьих, необходима последовательная линия на формирование Евразийского Континентального Союза.

В-четвертых, несущим каркасом такого «большого» Евразийского Континентального Союза призван стать геополитический треугольник «Россия–Индия–Китай», объединяющий крупнейшие страны Востока и Евразии, концентрирующие наибольшие культурные и биосферные богатства Старого Света.

В-пятых, учитывая объективно сложную демографическую и экологическую ситуацию, а также техногенно-потребительский характер развития современного Китая (хочется надеяться, временный), важной геополитической основой кристаллизации этого треугольника и всего «большого» Евразийского Континентального Союза в целом — должна стать «вертикальная», «сшивающая» пространство Хартленда по линии север-юг, ось — «Россия–Индия», а, возможно и «Сибирь–Индия», базирующаяся на традиционных связях и общности славянского, тюркского, монгольского и индийского этносов.

В-шестых, в свете таких перспектив становится понятным ключевое геополитическое и культурное значение, которое всегда играла и играет Монголия (и особенно районы монгольского Алтая) на евразийском и мировом геополитическом пространстве. Не случайно после краха системы социализма на особые с ней отношения претендуют не только США, но также Япония, Южная Корея, Германия и ряд других стран.

Монголия при всей своей глубокой культурной самобытности в рамках единого евразийского культурно-географического мира, является связующим звеном между Россией, с которой ее связывают традиционные и многогранные связи; Китаем, на территории которого расположена огромная Внутренняя Монголия и, наконец, Индией, родиной буддизма. Монголия, с одной стороны, важный и самостоятельный фактор на евразийском геополитическом пространстве, а, с другой, его мощная скрепа.

Биосфера — это гигантская «живая фабрика» по производству продуктов, без которых попросту не может существовать человек. Без компьютеров и машин он жил тысячи лет и прожить сможет, а вот без чистой воды, воздуха, плодородной земли и растений — никогда. Природа и ее девственные ресурсы приобрели к концу ХХ века такую ценность, что по сравнению с ними ценность накопленных человечеством материально-технических благ все более представляется чем-то искусственным и глубоко вторичным.

Хозяйственная и эстетическая ценность нетронутого лесного массива или горного хребта с чистыми ледниками и озерами — абсолютна; а, к примеру, современного компьютера — сугубо относительна, ибо через 10 лет он превратится в никому не нужную груду железа с неизбежной проблемой ее утилизации.

Наивысшую биосферную и общехозяйственную ценность приобретают в этой связи нетронутые территории, такие, как сибирские территории Евразии, ответственные за поддержание глобального экологического кислородно-углеродного баланса, обладающие наибольшими запасами пресной воды и качественной древесины.

Сегодня очевидно, что биосфера является живым организмом в подлинном смысле этого слова со сложнейшей иерархией информационно-энергетических связей и структурных зависимостей. Нарушение этих связей, грубое техногенное вторжение в них дестабилизируют все процессы на нашей планете.

Отсюда естественное объяснение получают широко обсуждаемые в научных кругах и частично уже внедряемые в практику хозяйственной жизни методики эколого-экономического планирования и районирования природопользования с учетом «хозяйственной емкости» ландшафтов; «балансовых» подходов к развитию экономики регионов с целью сохранения системных параметров «здорового» биосферного функционирования их территорий.

Отсюда же и проблема научно обоснованных мировых квот потребления возобновляемых и не возобновляемых природных ресурсов, разработка методов естественного повышения плодородия почв и рекультивации пораженных территорий.

Практическая экологизация хозяйствования и утверждение принципов так называемой «экологической этики» — самое зримое эмпирическое подтверждение правоты ноосферной философии хозяйства, как бы этим тенденциям ни противодействовали технократические структуры и технократический менталитет в целом. Любопытно, что традиционные способы хозяйствования обнаруживают в этой связи свою исключительную актуальность и современность.

Если вновь обратиться к наследию алтайских народов, то выясняется, что, например, традиционное старообрядческое хозяйство русских переселенцев может рассматриваться как эталонное в плане своей полифункциональности и адаптированности к хозяйственным возможностям ландшафта.

Судя по всему, хозяйственные взаимоотношения древних культур с земными и космическими стихиями были мудрее нашего техногенно-потребительского и физикалистского насилия над ними. Предки в ритуалах, молитвах, радостном душевном настрое на совместный труд, —

использовали нравственную силу мысли для раскрепощения созидательных энергий природы. И до сих пор традиционные виды хозяйствования — землепашество, скотоводство, пчеловодство, ремесленные работы и кустарные промыслы — хранят память об этой мощи сознания и человеческих рук. С душевной теплотой относится рачительный крестьянин к своему полю; мастер-плотник — к инструменту и используемому материалу; рукодельница — к игле и ткани.

Если принять хотя бы как гипотезу положение о том, что нравственный уровень человека качественно «окрашивает» тонкие энергии мысли, — то можно себе представить последствия усиления приборами этих энергий при нынешнем моральном уровне человечества!

Научно-энергетическая, и органопроективная линии развития техники — обе приводят к пониманию краеугольного значения самого человека и качества его мысли на следующем витке технического развития

Именно в установке сознания, а не в технике самой по себе кроются и опасности, и обнадеживающие перспективы современного этапа мирового развития.

Можно предположить, что все хозяйственные стратегии и технологии ХХI века, не отменяя полностью достижений предшествующих этапов научного и технического развития, будут опираться на энергии человеческого организма, когерентные самым мощным природным энергиям.

Вступление в эпоху диалога и синтеза различных форм духовного опыта рано или поздно приведет к принятию единых критериев истины, — неважно, носит ли эта истина научный, религиозный или философский характер. В сущности, эти критерии уже начинают зримо проступать и формулироваться в различных областях как научного, так и вненаучного знания. В каком-то смысле идет неуклонное возвращение к платоновской идее о внутреннем нерасторжимом единстве истины, блага и красоты.

Утверждение таких универсальных критериев истинности в общественном сознании и их принятие научным и религиозным сообществами было бы наилучшим противоядием против различных форм иррационализма и, вместе с тем, твердым основанием гармоничного сосуществования и продуктивного диалога между рациональным и внерациональным знанием.

+++++++++++++++++++++++++++++++++