12 Августин Аврелий 354-430 гг. Алжирско-итальянский философ
Ø Из чего мы состоим? Из духа и тела. Что из них лучше? Конечно, дух.
Ø Разум есть взор души, которым она сама собою, без посредства тела, созерцает истинное.
Ø Само сокрытие истины есть или испытание нашего смирения, или уничижение гордости.
Ø Жизнь говорящего имеет больше значения, чем любая речь.
Ø Люди испытывают страдания ровно настолько, насколько поддаются им.
Ø Всякий охотнее согласится плакать, владея здравым умом, нежели радоваться в состоянии помешательства.
Ø Смерть — зло лишь в силу того, что за ней следует.
Ø Способ, каким соединяются души с телами, весьма поразителен и решительно непонятен для человека, а между тем это и есть сам человек.
Ø Подобно тому, как бывает иногда милосердие, которое наказывает, так бывает жестокость, которая щадит.
Ø Злой человек вредит самому себе прежде, чем повредит другому, Совершенство есть знание человека о своем несовершенстве.
Ø Все человеческие беды происходят оттого, что мы наслаждаемся тем, чем следует пользоваться, и пользуемся тем, чем следует наслаждаться.
Ø Воля в нас всегда свободная, да не всегда добрая.
Ø Не во власти человека то, что приходит ему в голову.
Ø Время врачует раны.
Ø Да будет выслушана и другая сторона.
Ø /Введенный Августином основной принцип беспристрастия судебного разбирательства./
Ø Великая бездна сам человек, волосы его легче счесть, чем его
Ø чувства и движения его сердца.
Ø Любовь к временному можно изгнать, только почувствовав сладость
Ø вечного.
Ø Что может быть отвратительнее, что больше собирает на человеке
Ø гнев в день гнева и праведного суда Божия, как не радость чужой беде, когда человек уподобляется дьяволу?
Ø Справедливейшее наказание за грех состоит в том, что человек
Ø утрачивает то, чем он не захотел хорошо пользоваться... тот, кто не захотел поступать правильно, когда мог, утрачивает эту возможность, когда захочет поступить правильно.
Ø Никто не способен найти Бога, если раньше не поверит в то, что
Ø потом узнает.
Ø Злом называется и то, что человек совершает, и то, что он терпит.
Ø Первое — это грех, второе — наказание... Человек совершает зло, которое хочет, и терпит зло, которого не хочет.
Ø Пусть свирепеют против вас те, кто не знает, с какими усилиями
Ø находят истину и как трудно избежать заблуждения.
Ø Явная истина, оставляющая человека холодным, пленит его, когда он вскроет ее под аллегорией.
Ø Нет блаженной жизни, кроме той, которая проводится в философии.
Ø Всякий, кто имеет свою меру, то есть мудрость, блажен. Все хотят быть блаженными, но не все могут.
Ø Всем нравится прекрасная лошадь, но почему-то совершенно нет желающих ею стать.
Ø Не произносите бесповоротных суждений!
Ø Быть мудрым означает умереть для этого мира.
Ø Всякий, кто сознает, что он сомневается, сознает это своё сомнение как некоторую истину.
Ø Не выходи в мир, а возвращайся к самому себе: внутри человека пребывает правда.
Ø Верь, чтобы понимать.
Ø Бог ближе и понятнее нам, чем чувственность, телесные предметы, и потому мы легче познаём его.
Ø Недостатки отпадут, но сущность останется. Чрезмерный рост ногтей и волос принадлежит к излишествам и недостаткам природы, ибо если бы человек не согрешил, то его ногти и волосы росли б только до предельной величины, как у львов и птиц.
Ø Созидай добро, делай это не ради своей славы, а ради славы того, кому ты обязан возможностью делать добро. От своего лица ты способен делать лишь зло; добро, которое ты творишь, — от Бога.
Ø Святый Боже! Ты создал землю и небо не из Себя, иначе они были бы подобны Тебе. Однако и вне Тебя не было ничего, из чего Ты мог бы их создать. Следовательно, Ты создал их из ничего.
Ø Когда тебя прославляют, презирай себя. В тебе прославляется тот, кто через тебя действует.
Ø Хочу познать Бога и душу. — И ничего кроме этого? — Совершенно ничего.
Ø Поскольку различение истинного и ложного весьма трудное дело, не следует сердиться на тех, кто заблуждается.
Ø Есть нечто в человеке, чего не знает и сам дух человеческий, живущий в нем.
Ø Будем же верить, если не можем уразуметь.
Ø Кто объяснит удивительные свойства самого огня, который всё
Ø обожженное делает черным, будучи сам светлым? Да и это свойство огня не составляет, так сказать, правила, потому что, наоборот, побывавшие в его пламени камни становятся и сами белыми.
Ø Если ты не понимаешь, что я говорю, и сомневаешься, верно ли всё
Ø это, обрати внимание по крайней мере на то, не сомневаешься ли ты в самом этом сомнении своём.
Ø Мы любим жизнь не из-за самой жизни, а из-за познания.
Ø Принесло ли мне какую-нибудь пользу изучение всех Аристотелевых
Ø категорий? Нет. Оно было даже вредно.
Ø Полагаю, что истину знает один только Бог, и, может быть, узнает
Ø душа человека, когда оставит это тело, то есть эту мрачную темницу.
Ø Разве без справедливости царство не является вертепом разбойников?
Ø Лучше всего Бог познаётся через незнание.
Ø Быть не может, чтобы вера христианская могла с таким авторитетом
Ø распространяться по всему миру, если бы она не была истинна.
Ø Сам человек есть большее чудо, чем все чудеса, творимые людьми.
Ø И как между властями и начальствами в обществах человеческих
Ø низшие повинуются высшим и высшие предпочитаются низшим, так и Бог превыше всех, и всё должно покоряться ему.
Ø Не стремись к внешнему, возвратись в себя самого: истина обитает во
Ø внутреннем человеке; а если ты найдешь свою природу изменчивой, превзойди и свои пределы... Стремись туда, откуда возгорается самый свет разума.
Ø Вера вопрошает, разум обнаруживает.
Ø Я убедил себя, что следует больше доверять тем, кто учит, а не тем,
Ø кто приказывает.
Ø Ты, который желаешь знать себя, знаешь ли ты, что ты существуешь?
Ø Знаю. — Откуда же знаешь? — Не знаю. — Простым ли ты себя чувствуешь или сложным? — Не знаю. — Знаешь ли ты, что ты движешься? — Не знаю. — Знаешь ли ты, что ты мыслишь? — Знаю.
Ø Итак, ты знаешь, что существуешь, знаешь, что живёшь, знаешь, что познаёшь.
Ø Как тишина есть отсутствие всякого шума, нагота — отсутствие одежды, болезнь — отсутствие здоровья, а темнота — света, так и зло есть отсутствие добра, а не нечто, существующее само по себе.
Ø Если вы доказываете, что человек не может знать ничего истинно, то осуждаете его на вечное невежество. Мы не должны жаловаться на чувства, будто бы они нас обманывают; мы не имеем права требовать от них более надлежащего. Что видят глаза, то видят совершенно правильно. Если палка, опущенная в воду, кажется изломанною, то, понятное дело, есть причина такого явления, так что мы больше права имели бы жаловаться на чувства, если бы они представляли палку в воде прямой. Глаза не обманывают, потому что передают душе предметы именно в таком виде, в каком они им, глазам, представляются.
Ø Совершенно неизвестную вещь любить никто никогда не может.
Ø Все чудеса мы называем явлениями, противными природе. Но на самом деле они не вопреки ей. Ибо как может быть противным природе то, что совершается по воле Божьей, когда воля Творца есть природа всякой сотворенной вещи? Чудо противно не природе, а тому, как известна нам природа.
Ø Люди идут дивиться горным высотам, морским валам, речным просторам, океану, объемлющему землю, круговращению звезд, — а себя самих оставляют в стороне! Их не удивляет, что, говоря обо всём этом, я не вижу этого перед собой, но я не мог бы об этом говорить, если бы не видел в себе, в памяти своей, и гор, и волн, и рек, и звезд (это я видел наяву), и океана, о котором слышал, во всей огромности их, словно я вижу въявь перед собой. И, однако, не их поглотил я, глядя на них своими глазами; не они сами во мне, а только образы их, и я знаю, что и каким телесным чувством запечатлено во мне.
Ø И Бога и известные научные положения мы постигаем умом, и всё-таки они весьма отличны друг от друга. И земля и свет видимы, но землю нельзя видеть, если она не освещена светом. Так же и относительно научных положений, которые любой понимающий их признает без всякого колебания самыми истинными, следует думать, что их нельзя было бы постичь, если бы они не были освещены как бы своим солнцем. Поэтому как в отношении видимого солнца нужно различать три вещи, а именно: что оно есть, что оно светится и что оно освещает, — так и в отношении этого таинственнейшего Бога различаются подобные же три вещи: что Он существует, что Он познаётся и, наконец, что Он делает возможным познавать остальное.
Ø Что такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему — нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничто не проходило, не было бы прошлого времени; если бы ничто не приходило, не было бы будущего времени; если бы ничего не было, не было бы и настоящего времени. А как могут быть эти два времени, прошлое и будущее, когда прошлого уже нет, а будущего еще нет? И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее оказывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причина его возникновения в том, что его не будет! Разве мы ошибаемся, сказав, что время существует только потому, что оно стремится исчезнуть? [...]
Ø До творения мира времени не было. Творение вызвало некоторое движение; моменты этого движения и изменения в мире и есть время.
Ø Время измеряется в памяти. Например, я намереваюсь пропеть известный мне гимн, который знаю наизусть. Прежде чем начну его, я весь обращаюсь при этом в ожидание. Но когда начну, тогда пропетое мною, переходя в прошедшее, принадлежит уже моей памяти, так что жизнь моя при этом действии разлагается на память по отношению к тому, что пропето, и ожидание по отношению, к тому, что осталось петь, а внимание всегда присуще мне и служит к переходу будущего в прошедшее. И чем далее продолжается действие мое, тем более ожидание сокращается, а воспоминание возрастает, пока ожидание не истощится и не обратится всецело в воспоминание.
Ø Чудеса
Бывают ли чудеса? — спросили Блаженного Августина.
Бывают, — ответил он. — Восход Солнца есть подлинное чудо.
Во всех прочих делах мы имеем дело лишь с вероятностью, но когда речь заходит о предметах веры, то отпадают всякие "может быть".
Цицерон, утверждая, что сделал людей свободными, когда отрицал существование демонов и Бога, на самом деле сделал их святотатцами.